Нийлас. Поцелуй тигра - Регина Грез
– Пить здешнюю воду пока не будем, у нас нет надежного очистителя. Соберись! Лиша, смотри на меня! Ты можешь идти? Без тебя наверху мне нечего делать… Думай о Туре, ей ты тоже должна помочь.
Она нервно рассмеялась, заметив в его руке нож и веревку. Внезапно ей показалось, что он действительно готов убить Дара, если тот помешает их бегству.
– Со мной все в порядке, не бойся. Ты прав, надо спешить.
Дар так и не поднял голову, чтобы посмотреть им вслед, но жадно прислушивался к удаляющимся шагам, а потом принялся лениво убеждать Туру подземными переходами ползти к озерному котловану на юге.
– Там в глинистом иле дремлют жирные лягушки и сочные молодые черепахи. Я расколю тебе парочку панцирей, вот, видишь, приготовил клещи и молоток. Ты заслужила славный ужин в отличие от меня, а через пару дней тебе подадут нежную козлятину и полный бак коровьего молока. Мы с тобой столько ночей провели вместе, старушка, столько костей перемололи в прах… Признаюсь, мне наскучила твоя вонь. Убирайся к новой хозяйке.
Драконица угрюмо сопела, поводя невидящими глазами, но покорно тащилась за тем, кого однажды признала собратом по древней крови.
Глава 21. Брат
Тамил вторые сутки отказывался от еды, убеждая Динлис, что боится желудочных спазмов. Но в действительности он просто не ощущал чувство голода, настолько был подавлен пропажей главных членов маленькой экспедиции.
Еще одна странность – он не ожидал от себя подобной реакции на вероятную гибель бастарда и капризной девчонки. После тщательных расспросов о проводнике, Динлис заявила, что Тамил ни в чем не виноват. Значит, можно изобразить скорбь, выдохнуть с облегчением. Но покоя не было, напротив, пришло смутное ощущение потери.
Сначала Тамил убеждал себя, что его волнует неминуемая печаль Императора, если бастард не найдется, но к вечеру второго дня в Тач-Таре память вскрыла давние тайники, показав видения трехлетней девочки, играющей у бассейна.
Давным-давно Тамил поссорился с сестренкой и вслух пожелал, чтобы ее не стало. И месяца не прошло, слуги не досмотрели, она упала в воду и захлебнулась раньше, чем подоспела помощь. Кажется, именно после этого случая мать охладела к Тамилу, хотя не знала о размолвке детей, да и могла ли придать ей значение.
И вот теперь с горизонта исчез ненавистный братец. Разве стало легче дышать? Тамил ушел за ограду и долго лежал в траве, щурясь на бесстрастные небеса, залитые лучами дневного светила. Пока он искал в себе хотя бы крупицы злого торжества, в душу липким туманом заползало отчаяние.
А ведь последняя неделя прошла интересно, Лише удалось вытащить его из круговерти пустых развлечений, заставить желать иных полетов. Но теперь девушка с ясными глазами может лежать на дне ущелья с разбитой головой рядом с тем, кто однажды предложил ему руку для крепкого пожатия. Амирхан тогда получил презрительный отказ. А что получил сам Тамил? Гнетущую пустоту, которая сейчас ворочается меж ребрами, занимая все больше пространства в груди.
Когда над головой просвистел камень, Тамил даже не шевельнулся. И так же равнодушно позволил окружить себя стайке мальчишек, раскрашенных синей глиной, только прикрыл руками лицо и глухо зарычал, изображая поверженного хищника.
Голопузые малыши неожиданно принялись совещаться и отступили, а когда Тамил на четвереньках пополз к ручью, подобно раненому тигру, развеселились, с улюлюканьем гоня его прочь.
Тогда и он горько рассмеялся, встал во весь рост и побежал к мокрой ложбине неподалеку. Береговая глина хранила следы птиц и мелких грызунов, ниже по течению Тамил обнаружил отпечаток длинного змеиного тела, а в кустах поодаль комок слипихся перьев – остатки ночной трапезы рептилии.
И вдруг Тамил поймал себя на мысли, что пытается представить, как смотрел бы на здешнюю природу Амирхан. Наверно, он до темноты сидел бы в кустах, карауля какую-нибудь певчую птаху. Или выкапывая улиток из песчаника – вон их раковины торчат на виду.
Амирхан никогда не стремился быть первым, не претендовал на отцовскую любовь, даже отказался от титула. Разве он виноват, что появился на свет? Разве он мешал Тамилу наслаждаться жизнью? Напротив, предлагал дружбу, протягивал ладонь… поделился целебным бальзамом, от которого в желудке стало тепло и спокойно.
– Надо было отдать ему Бенапуру. Она мне не нужна, зачем я вцепился в нее зубами, устраивал мелкие пакости, стремился унизить… Как можно унизить тигра, выросшего на воле? Посадить в клетку, перебить лапы… вырвать клыки…
Видение окровавленного брата на камнях поразило Тамила до холодного пота.
– Горы, верните его! Я прошу вас, я умоляю! Что вы хотите от меня? Я останусь здесь и построю с Динлис эту дурацкую школу. Все равно трачу деньги на ерунду. А так хоть мальчишки выучатся говорить по нашему. Сианский тоже не помешает, конечно, Динлис придумает что-то еще… Она такая изобретательная. Угрожала, что применит связи и выгонит меня с Харакаса, если не начну есть, а сейчас я бы отведал даже черствых лепешек с топленым маслом.
Он вымыл лицо и уже хотел вернуться к поселку, как на голову и плечи опустилась крупная сеть. Сначала Тамил опешил, а потом покорно подставил руки, чтобы «могучим воинам» было удобнее их связать. Потом красноречивым жестом сунул пальцы в рот, показывая, что голоден, и жалобно замычал.
Маленький вожак накопал ракушек и приказал друзьям собрать в мешок пушистые кисточки злака, росшего у ручья. Довольные добычей, с победным гиканьем мальчишки повели Тамила в поселок. Игра закончилась, когда Динлис категорически запретила кормить пленника сырыми моллюсками и скоро выкупила его за пачку вяленых нийласских фруктов. Да еще самого же обругала при этом:
– На кого ты похож, благородный тигр? Ходишь босиком, оброс, вывалялся в грязи, как свинья, позволяешь детям лупить себя палками… Ну-ну, ешь помедленнее, не хватало тебе опять заболеть.
– Какие новости? – сухо спросил Тамил, обжигая губы горячей кашей.
Динлис вытерла его щеку своим тонким платком с клеймом известного бренда и деловито сообщила:
– Танцовщицу поймали неподалеку от военной базы. Ты выдвинешь обвинения? Девчонку запросто могут распылить. Или хочешь сначала побеседовать с ней наедине?
– Зачем она пыталась меня убить?
– Ну-у… местные до сих пор считают нас оккупантами. Некоторые ведут себя фанатично. Насколько я поняла, она сирота, перебивалась, где можно, спала с военными, немного шпионила.
Задумавшись, Тамил даже перестал жевать. «Может, горы мстят нам за местную девчонку – так я даже не успел ее тронуть. Я не собирался ее иметь, хотел увидеть голой, может, чтобы она сама начала… Противно насиловать голодную сироту, кто вообще
