Айрин (СИ) - Зеа Рэй Даниэль
Райвен, вдруг, почувствовал облегчение. Будто, тот камень, что все время давил на его плечи, она только что с него сняла. Она не сказала ему, что прощает. Только признала его грех и приняла его. Она корила его вчера. А сегодня подарила надежду и веру в себя самого. Откуда в ней столько мыслей? Ее слова в один момент ранят так глубоко, а в другой — поднимают из бездны. Чьи грехи она оплакивает своей кровью? Свои или всеобщие?
— Иди ко мне… — прошептал Райвен и протянул к ней руки.
Пенеола наклонилась вперед и позволила себя обнять. Он не целовал ее, просто обнял ее и прижал к себе. Пенеола погладила его по мокрым волосам и, в конце концов, улыбнулась. Странно получилось… Он так и не ответил, кто звал его «ребенком».
— Так меня звала Пире, — прошептал зрячий в ответ и отстранился, поглаживая ее испещренное рубцами лицо. — Только Пире Савис.
* * *Они переоделись и вышли на улицу. Райвен остановился первым, закрывая Айрин своим торсом и подавая знак рукой, чтобы она шла за ним. Перед омовенной раскинулась толпа. Эти люди не выкрикивали проклятий и не возмущались появлением Yastri Teia, пусть и в платке, скрывающем лицо, но все же посреди дня на улице. Все эти люди спокойно сидели на земле и, кажется, просто ждали чего-то.
— Что происходит? — прошептала Пенеола.
— Они пришли посмотреть на Посланницу.
— На какую Посланницу? — зашипела Пенеола, хватая Райвена за руку.
— На тебя. Эти люди верят, что ты Посланница Создателя и можешь предсказать им их судьбу.
— Что за бред…
— Это ты рыдаешь кровью. Согласно легендам народа ami на такое способны только Посланники, искупающие своими страданиями всеобщие грехи. А еще они думают, что ты можешь предсказывать будущее. И верят в это так же сильно, как и ты в то, что все они заблуждаются.
— Юга… Их так много…
— Они ждут, что ты что-то скажешь.
— Что я могу им сказать?
— Просто иди за мной и молчи.
— Хорошо.
Райвен вел ее вперед, аккуратно обходя каждого из этих людей и переступая через их пожитки, которые они притащили с собой. Ситуация, на самом деле, была жуткой. Любой из них мог набросится на Айрин с мольбами о предсказании, и Райвен не был уверен, что в порыве безусловной реакции случайно не убьет никого из них.
Пенеола смотрела на этих людей и не понимала, что они здесь делают. Разве возможность получить наставление или чего они там ждали, решит их проблемы и сотворит чудо, пока они, ничего не делая, будут просто сидеть? Пенеола в предсказателей никогда не верила. Точнее, она не верила самим предсказателям, считая их шарлатанами. Конечно, если кто-то скажет, что завтра она споткнется и упадет, вероятность того, что она действительно споткнется, возрастет, ведь она будет думать об этом целый день и, рассеянное внимание, в конце концов, ее подведет.
Пенеола медленно шла следом за Райвеном, рассматривая все те вещи, которые эти люди принесли с собой. Аккуратно разложенная посуда с витиеватыми узорами на ней, какие-то украшения, платья, мягкие кожаные туфли, украшенные вышивками и камнями… Они не просто пришли послушать ее… Кажется, они притащили с собой еще и дары…
Взгляд Пенеолы упал на заколку для волос, лежащую на платье в ногах какой-то женщины. Такая красивая работа… Из драгоценных камней, ярко-зеленых, красных, синих, желтых, были выложены цветы и листья. И видно было, что заколка далеко не дешевая, особенно по меркам этих нищих людей. Пенеола, вдруг, остановилась. Райвен среагировал вовремя, хватая ее за руку и не позволяя прикоснуться к чужой вещи.
— Пойдем, нам пора.
Но пальцы Пенеолы продолжали тянуться вперед.
— Что ты делаешь? — зашипел Райвен, понимая, что ему все тяжелее и тяжелее удерживать ее.
Пенеола резко вывернулась и оттолкнула зрячего от себя, хватая чужую вещь в руки и внимательно разглядывая ее. Женщина, что сидела рядом, подняла на Пенеолу свои глаза, с надеждой глядя на чужеземку в белом платке.
— Он уже ушел, а ты по-прежнему цепляешься за то, чего нет. У тебя еще трое детей, которые нуждаются в твоей любви. Подари, лучше, эту вещь младшей из них, той, что живет на окраине вашего поселения.
Пенеола протянула заколку женщине и та выставила руку, чтобы забрать ее. Райвен, в оцепенении, наблюдал за Айрин. Почему именно эта женщина и эта безделушка так привлекла ее внимание? Здесь, вокруг, тысячи вещей, гораздо более ценных и красивых, чем эта. К тому же, Айрин не поленилась и прочла эту женщину, умудрившись, при этом, и наставление дать.
Пальцы Пенеолы коснулись незнакомки, и вдруг Пенеола убрала руку, не позволив женщине забрать свой подарок обратно. Ужас с глазах молодой Посланницы невозможно было скрыть. Она начала оглядываться по сторонам, будто бы потерялась и не знала больше, куда ей идти.
Толпа живых мертвецов раскинулась перед ногами Пенеолы. Их сгоревшая кожа хлопьями свисала с рук и касалась черной, обугленной земли. А вокруг ничего не осталось… Даже забора…
— Пенеола, очнись! — кричал Райвен, тряся Айрин за плечи.
Глаза ее наполнились кровью, и багровые подтеки стали распространятся на белую ткань ее платка.
— Ничто не имеет смысла. Они все уже мертвы и навсегда останутся в пустыне на клочке оплавленной земли, — произнесла Пенеола на сайкаирянском.
— Ты в своем уме? — тихо задал свой вопрос Райвен, который прекрасно знал сайкаирянский язык.
— На, посмотри!
Рука Айрин схватила его плечо, и тогда Райвен понял, о чем она говорила. Глядя на всех этих людей ее глазами, он не мог поверить в то, что подобное вообще возможно. Это плод ее помутненного рассудка или кто-то действительно наградил ее даром видеть то, что еще не произошло?
— Нам пора идти, — прошептал Райвен, за руку уводя ее оттуда.
Переступая через обугленные ноги, ступая по черной земле, местами блестящей и скользкой, он уводил ее прочь от того места и ее видения. Пенеола же провожала глазами женщину, заколка которой так и осталась сжатой в ее руке. Мать Отты плакала, пригибаясь к земле. Вот, почему Отта не заходила к ней в шатер все это время. Ее брат вместе с остальными воинами, которых направили на помощь соседям, не вернулся. Из них никто не вернулся домой.
— Юга, Айри, что ты творишь… — шептал себе под нос Райвен, желая перестать видеть то же, что и она, но по-прежнему смотрящий ее глазами на все вокруг.
Когда он затащил ее в шатер, первое, что сделал, это выдрал злосчастную заколку из рук, отбросив ее в сторону.
— Зачем ты это сделала?! Я же просил тебя просто идти и молчать! Ты понимаешь, чем могло все это закончиться, произнеси ты свои слова на югуанском, которые многие из них знают? Что бы мы тогда делали?
— Что в ящике? — тихо прошептала Пенеола, глядя на Райвена.
— Ты о чем?
— Ты знаешь, о чем я. Что ты прячешь в ящике под вещами? Отвечай! Немедленно!
Райвен отступил от нее на шаг, понимая, что таких простых совпадений быть не может. Параллели очевидны, и именно она узрела их и вникла в саму суть.
— Почему ты подошла именно к той женщине? Потому что она — мать Отты? Ты хотела, чтобы она подарила эту заколку Отте? Да? Для этого?
У Пенеолы не было ответа на его вопрос. Она не знала, кто та женщина до тех пор, пока не взяла ее подарок в руки. Она прочла ее и сказала то, что сказал бы любой на ее месте, общавшийся с несчастным ребенком, отвергнутым общиной и своей семьей. И Райвен это понял. Осознал, что ответа на его вопрос не существует.
— Ты скажешь, что в ящике, или я должна посмотреть сама?
— Смотри… Если сможешь, конечно…
Пенеола отвела взгляд в сторону, снимая с себя платок и вытирая кровь со своего лица. Ее тяжелые влажные локоны рассыпались по плечам. И в этих прядях Райвен отчетливо узрел выбеленные, с голубым отливом, волосы.
Он подошел к ней и взял их в руку, перетирая между пальцами неестественно белесые пряди.
— Это же не твой цвет волос… — тихо произнес он.
— Нет, — ответила Пенеола, отталкивая его руку и наклоняясь к полу.
