Солнце на продажу - Уильям Пауэрс
— Пап, давай останемся дотемна. Еще так рано!
— Мы и так опаздываем. За два дня нам надо одолеть тысячу миль. Хватит. Все вниз.
— Пап, поднимись к нам, ну на секундочку!
Питер начал сердиться.
— Майк, немедленно слезай. Ты что думаешь, мне самому хочется отсюда уезжать? Сколько можно повторять одно и то же?!
Нехотя дети подчинились. Тим спускался первым, помогая младшим. Вереницей они вернулись в лагерь. Питер замыкал шествие. Грейс вылезла из палатки в тот момент, когда они показались на лужайке. Она держала на руках грудного ребенка, а двухлетняя малышка держалась за ее юбку.
— Пора ехать? — спросила она.
— Уже пять часов.
На лужайке воцарилось подавленное молчание. Наконец Питер нарушил его:
— Тим, складывайте с Майком палатку. Девочки, переносите вещи в машину.
Мальчики сняли палатку и принялись прыгать на ней, чтобы скорее вышел воздух. Девочки подбежали к машине, неся полные ладони сосновых шишек. Старшая спросила;
— Пап, можно мы их возьмем с собой?
Питер выглянул из «фольксвагена».
— Куда я их дену? Выбросьте их в лес.
— Милый, а можно я парочку захвачу с собой? — спросила Грейс.
— Ты же знаешь, что отсюда ничего нельзя брать. Ну ладно, каждая берет по две шишки — остальные бросайте.
Обрадованные девочки отбежали, высыпали добычу на землю и принялись выбирать самые красивые шишки. Мальчики сложили палатку и взгромоздили ее на крышу «фольксвагена». Палатка уместилась между чемоданами и большим пропановым баллоном, приваренным к крыше. Две медные трубки тянулись от него к двигателю.
— А нам тоже можно взять шишек? — спросил Тим.
Они с Майком побежали к девочкам.
— Захватите одну для мамы, — крикнула Грейс.
— Дети, поглядите вокруг — мы ничего не забыли? Поехали.
Питер подергал за трос, которым были примотаны чемоданы и палатка.
Грейс вышла из машины, за ней выбрались дети с драгоценными шишками в руках. Все они глядели на гору, которая потемнела и стала оранжевой.
— Пап, а нам обязательно надо уезжать? — спросил Тим. — Давай останемся еще на денек.
— Не хочу уезжать, — захныкала Пиви.
Питер смотрел на гору.
— Пап, я ненавижу жить внизу, — сказала Джуди. — Я хочу остаться здесь.
Она заплакала, и от этого во весь голос зарыдала и Пиви.
— Грейс, убери детей в машину! — раздраженно проговорил Питер, не отрывая взгляда от горы.
— Хорошо, милый. Джуди, дорогая, ты первая. На заднее сиденье. Пиви — за Джуди. Майк, ты возьмешь Крошку. Подвиньтесь, Тиму совсем нет места, — в голосе Грейс звучали слезы. — Да не кладите ноги на коробки с едой!
Грейс посадила двухлетнюю малышку на колени, заняв место рядом с водителем. Питер отвернулся от горы, сел в машину и захлопнул дверцу.
— Можно закрыть окна, — сказал он, заводя машину. Облако газов вырвалось из выхлопной трубы, застилая кучу пивных банок и картонных тарелок, оставленных ими на поляне.
— Это был хороший отпуск, — сказала Грейс.
С заднего сиденья доносились приглушенные всхлипывания.
Машина съехала с лужайки на пыльную дорогу, которая вилась между деревьями. Когда они проезжали поляны для пикников, отдыхающие махали им руками. Никто в машине не отозвался. Спускались все ниже. Было тихо, лишь гравий скрипел под колесами. Лес постепенно редел, деревья были ниже и тоньше, чем наверху, трава у дороги совсем побурела.
Машина достигла широкой площадки, Питер прижался к краю и выключил двигатель.
— Все, — сказал он. — Доставайте.
Никто не двинулся, и Питер рассердился.
— Вы что, не чуете? Надевайте и закрывайте окна.
— Дети, слушайтесь папу, — сказала Грейс, — Он прав. Тим, передай мне мой, отцовский и малышкин.
Тим вытащил из сумки три противогаза и передал их вперед. Остальные он раздал соседям. Все стали оттягивать резинки, чтобы надеть маски.
— Совсем как свиное рыло! — сказала, плача, Джуди. Она прижала маску к лицу и откинула назад волосы, чтобы они не мешали. — Я его ненавижу!
— Перестань реветь, — сказал отец. — У тебя очки запотеют. — Голос Питера звучал глухо, искаженный маской. Он поглядел в зеркало и увидел, что Тим смотрит в окно. — Тим, надень маску Крошке, сколько раз нужно говорить!
— Не стану я надевать эту штуку на него, — упрямо сказал Тим.
— Черт побери! — взорвался отец, но Грейс положила ладонь ему на руку.
— Я сама, — сказала она.
Мать открыла дверцу, вышла из машины, поставила Малышку на дорогу и нагнулась к заднему сиденью. Грудной ребенок начал кричать. Потом рыдания младенца стали глуше. Грейс сказала:
— Тим, нет, ты, Майк, держи ручки Крошке, ему надо привыкнуть.
Она вылезла наружу, подняла маленькое существо в маске и снова села на переднее сиденье.
Дверца захлопнулась, подняли стекла, и машина покатила дальше.
За поворотом деревья были бурыми, а дорогу покрывал толстый слой пыли. Машина миновала дом лесничества, спуск стал более пологим. Впереди дорога тонула во мгле. Мгла становилась все более плотной и с каждым километром желтела. Питер двумя руками крепко держал руль и, не отрываясь, вглядывался в дорогу. Грудной снова закричал, потом заплакали Пиви и Джуди, и машина растворилась в плотном желтом тумане.
⠀⠀
Наблюдатели
Самолет-наблюдатель вырвался на чистый воздух лишь на высоте 3500 футов. Желтоватая облачная пелена внизу казалась бесконечной равниной.
Пилот поправил микрофон на груди.
— Станция, Четвертый на связи. Высота четыре тысячи футов. Видимость отличная.
— Четвертый, вас понял. Через две минуты меняйте курс.
— Есть. До связи.
Наблюдатель, сидевший позади пилота, тронул его за плечо.
— Можно снять респираторы?
— Снимайте.
Они сняли маски, оставив их висеть на ремнях.
— Ни одного разрыва, — послышался голос сзади.
— Все затянуто. Но мы все равно пройдем по маршруту. Поворот через минуту. Проходим Балтимор, курс на запад.
— Порядок, — наблюдатель нажал несколько кнопок на небольшой контрольной панели и посмотрел на экран перед собой. На его лице играли желтые отсветы дисплея.
— Пора.
Самолет повернул, солнце осталось сзади. Оранжевая полоса выхлопных газов протянулась в сторону Бостона. По мере удаления от самолета она расширялась, превращаясь в вытянутое оранжевое облако.
Снимки, сделанные с самолета, передавались по нескольким каналам. Релейная станция в Балтиморе принимала их и тут же ретранслировала в Чикаго. Там информация расшифровывалась компьютером и уже в таком виде появлялась на шести экранах, установленных в зале на верхнем этаже Службы наблюдения. Прохожие с мостовой в желтом мареве не видели верха этого здания, а с сорокового этажа не было видно ни мостовой, ни вершин других небоскребов по соседству.
Два человека следили за монитором, который дублировал изображение с одного из экранов.
— Слушай, Джо, какой смысл это записывать? — наклонился стоявший к тому, что сидел в кресле напротив экрана, на котором видна была бесконечная желтая муть.
— Не знаю. Уже десять
