Отметчик и разносчица - Александр Ермаков
- Привычка, – старуха с крошечным носом стала открывать термос.
- Ну как ты? – поинтересовался Марк.
- Худо мне. На, вот, – она вывернула карманы и высыпала из них содержимое. – Пусть это хранится у тебя, авось пригодится. Мне это уже ни к чему.
Марк окинул взглядом безделушки, лежащие грудой на столе. Он разглядел бельевую прищепку, разнокалиберные пуговицы, булавку, фантики от конфет, сложенные в геометрические фигуры, бензиновую зажигалку, гитарную струну, скрученную колесиком, и бог знает, что ещё:
- Где ты это набрала? И не лень же было носить всю эту дребедень в карманах?!
- Не лень, Марк. Эти безделушки мне все по-своему дороги. На этой бельевой прищепке я сушила трусы своего первого мужа. Этой булавкой я спасла жизнь второму, уберегла от импотенции, проколола фурункул на детородном органе. Эта пуговица с кальсон третьего мужа, а эта резинка от трусов четвёртого. Этой зажигалкой я всегда опаливала волосы в ушах и в ноздрях пятому мужу. Ему очень нравилось. Этой струной мой шестой муж, герой-подпольщик, чистил зубы, когда мы прятались в катакомбах. Этой сплющенной гильзой с сушёными козявками внутри любил играть мой первенец. В эти фантики мы играли со вторым ребёнком, а эту пуговицу я еле достала пинцетом из носа третьего. Это молочный зуб четвертого, это коренной пятого, это резец шестого. А этой персиковой косточкой подавился седьмой, – разоткровенничалась старуха. Она явно увлеклась воспоминаниями, и ее обесцвеченные временем глаза вспыхнули живительным огоньком.
Марк даже слегка засомневался в намерениях старухи сегодня вечером непременно «дать дуба». Такой он ее ещё никогда не видел:
- Судя по количеству перечисленных предметов, ты вспомнила меньше половины. И сколько же их у тебя было?
- Кого? Мужей или детей? – и, не дождавшись ответа, старуха выпалила. – Уже и не помню. Точно не могу сказать. Всех вместе где-то около полусотни.
- А ты репродуктивная была! – и Марк захлопал в ладоши. Он сгрёб всё в пакет и положил в верхний ящик стола. – Хорошо, я позабочусь. Ну, что там у нас сегодня на обед? Как всегда?
- Да, грибной суп, – разносчица налила черпаком в тарелку мутную жидкость с кусочками шампиньонов.
Марк вооружился ложкой и принялся за еду:
- М… Ничего. Пойдёт.
6
Обед еще не закончился, и рубка купалась в тархуновой ванне. Марк прилёг на раскладушку и закрыл глаза. До конца зелёного часа оставалось чуть меньше четверти, и он это время решил провести в раздумьях:
«Бедная Су. Жаль ее. А, может, старость на то и дана, чтобы безразлично относиться к смерти? Неужели старость – это полное смирение перед неизбежностью? М...Да... Но я еще не старик и не собираюсь умирать, тем более глупо и нелепо, – и Марк потрогал за ухом капсюль-ликвидатор. – Интересно, в какой стороне Земля? Эх, мне бы звёздный атлас и звездолёт! Я бы быстро разобрался в расчётах. Думаю, им управлять не сложнее чем кранолётом. А на Земле - красотища! А у нас - Байкал! Боже, ведь я семье так и не показал южную Сибирь. А ведь обещал, когда вернусь с командировки. Жене обещал новую хлебопечку. Как она готовит кудрявые булочки с варёной сгущенкой! Это просто песня. Как надоели эти батвушки, не передать. Дочери обещал кабриолет. Ей уже шестнадцать. А сыну всего пять, он еще маленький. Я ему обещал большого робота-трансформера, чтобы непременно умел играть в шахматы и петь песни голосом Шаинского. Боже, а вдруг я в другом пространственно-временном континууме? А вдруг с момента нашей последней встречи прошло много времени и моей семьи давно уже нет? И Земли тоже нет?» - Марк похолодел и резко встал. Верхняя часть песочных часов была пустой.
Он нажал на кнопку экстренной связи с комендантом. На экране появилось страшное лицо:
- Что хотел, поросячий хвост? – рявкнул Плеширей.
- Я насчёт разносчицы Су, – виновато начал Марк.
- Да, сегодня вечером этой старой крысы уже не будет. Ну?
- Она попросила, чтобы ее череп отдали мне.
- На память что ли?
- Так и есть.
- Валяй, земная блевотина! У меня этого добра навалом. Заберёшь у дежурного. Расписаться у него не забудь в получении, сопливая обезьяна! – и Бугор исчез с экрана.
Марк и не подозревал, что всё так легко решится. Он довольно потёр ладони и улыбнулся: «Видать, в хорошем настроении. И обзывал мало. Прямо, удивительно».
Все последующие голубые и синие часы он работал в поте лица: строго по списку запускал на разгрузку аэросвалы со всякими сыпучими техническими материалами, выпускал военные челноки-пульсвисты дальнего следования и пассажирские звездолёты с новобранцами из сборочного цеха. Что поделать? Шла война в галактических масштабах и линия фронта была бесконечной. Свет сражался с тьмой. Добро с кулаками топталось на ринге, пытаясь нанести сопернику – коварному злу сокрушительный удар, послать неприятеля в нокаут.
7
В начале фиолетового часа прилетел звездолёт с новой партией арестованных в сопровождении конвойных пульсвистов – спереди, сзади и по бокам. Во главе эскорта на двухместном сверхскоростном космическом челноке, в пассажирском кресле сидел рогатый начальник конвоя. Он запросил у отметчика разрешение на влёт. «Мне бы такой аппарат, уж я бы не растерялся», – подумал Марк, наблюдая, как шустрый пульсвист начальника конвоя, облетев скопление звездолетов, быстро проник в открытые ворота перевалки.
Марк снял с вешалки свой печатный автомат, раздвинул-задвинул ствол-швабру, вставил баллончик с краской, положил в карман список каторжников с номерами, натянул противогаз и пошел навстречу судьбе. Он запрыгнул в персональную дрезину с надписью «отметчик» на боку и помчался по узкоколейке к площадке приёмки, отрезая на ходу конечности внезапно оступившимся зазевавшимся смертникам.
«Стой!», «Куда?» - Марк постоянно пытался криками предотвратить наезды. Но дрезина резко тормозить не умела, а его предупреждения оставались в противогазе. Даже если бы не было резиновой маски, вопли, как капли в океане, растворялись бы в общем грохоте перевалки. Что поделать – теснотища.
Когда произошел первый наезд, Марк сделал
