Любовь варвара - Руби Диксон

– Привет, мой маленький друг, – кричу в знак приветствия.

– Я не твой друг, – бормочет она. – И не маленький.

Смешная.

– Тебе следует сорвать вон те листья интисара, – указываю на кусты. – Они полезны для зрения.

Женщина бросает на меня еще один свирепый взгляд.

Я не против. Предпочитаю сердитое выражение в ее глазах печали, которая так часто в них появляется.

– Я не нуждаюсь в травах для зрения, – заявляет Кира.

– Нет? – поддразниваю, подходя к ней, а затем выбираю другой куст. – Этот для потенции.

Она потрясенно смотрит на меня, румянец заливает щеки.

– Мне это, разумеется, не нужно, – гордо заявляю я. – Мой член может стоять на протяжении многих часов, не падая. Это, в основном, для пожилых мужчин или тех, кто долгое время болел.

Она издает сдавленный звук.

– Я не желаю слушать о твоем… пенисе, – женщина бросает на меня очередной злобный взгляд. – Может, тебе стоит обсудить его со своей подругой? Она выглядит заинтересованной.

– Ты что, ревнуешь? – Я доволен. Так долго пытался донести Кире, что хочу ухаживать за ней, но она давала мне отпор на каждом шагу. Она передумала? Я с восхищением любуюсь прекрасными каштановыми волосами, развевающимися на ветру, и представляю, как они рассыпаются по моей груди.

А потом мне снова приходится поправлять бриджи.

– Ревную? Ха! С чего бы это? Я уродлива, забыл? – Она постукивает по блестящей металлической ракушке, прикрепленной к уху: – Я слышала каждое слово из вашего разговора!

Я расплываюсь в восторженной улыбке. Она слышала наш с Ашей разговор и ревнует! Хорошая новость! Возможно, Кира не так уж и равнодушна ко мне. Пришло время преподнести ей мой подарок.

КИРА

– Но они такие уродливые.

– Разве это имеет значение?

Эти слова звенят у меня в ушах, пока я срываю листья с одного из зимних растений. Придурок. Придурок. Придурок. Подумать только, ему плевать, как я выгляжу, главное, чтобы он меня трахал.

– Почему бы тебе просто не вернуться в пещеру и не оставить меня в покое?

– Как я могу оставить тебя одну? – в голосе Аехако звучат те дразнящие нотки, от которых внутри все трепещет… и в то же время хочется ему врезать. Он кладет свою ладонь мне на руку. – Ты так яростно обрываешь эти растения, что если я сейчас уйду, то потом обнаружу весь холм голым, – подшучивает он. – Майлак будет очень недовольна.

Свирепо смотрю на него, но перестаю обрывать куст, попавшийся под горячую руку. Он прав – я сорвала гораздо больше листьев, чем следовало бы, но этот мужчина чертовски меня расстроил.

– Я оставлю кусты в покое. Ты можешь идти.

Конечно, он не уходит. Вместо этого протягивает руку и касается моего переводчика. Когда Аехако проводит пальцами по мочке уха, где тот закреплен, я с трудом сдерживаю дрожь.

– Эта штука причиняет тебе боль?

– Она не доставляет мне удовольствия, – а вот его прикосновение доставляет. Большой палец теплом ощущается на моей коже, от чего мурашки пробегают по рукам. – Она тяжелая, и мешает мне спать. К тому же на морозе становится холодной, а еще я слышу все разговоры на милю вокруг.

– Ты можешь ее вынуть? Хочешь, я попробую?

Инстинктивно отстраняюсь. Волна жутких воспоминаний накрывает меня, и я плотнее кутаюсь в свои меха.

– Они вживили переводчик хирургическим путем. Я пыталась вытащить его сама, но он слишком глубоко. Боюсь, что просто придется с ним смириться.

Могло быть и хуже. Они могли изнасиловать меня, как сделали с Джози. Они могли забрать моего ребенка, как поступили с Меган.

– Я хочу помочь тебе, – тихо говорит Аехако, без ноток поддразнивания в голосе.

Слабо улыбаюсь ему:

– Это мило с твоей стороны, но я в порядке. Правда.

Бросаю смятые листья в кожаный мешочек. Он прав, я выжала из бедняг все соки, даже не знаю, стоит ли отдавать их Майлак. Они выглядят довольно измученными.

– Ты злишься на меня, не так ли, Грустные Глаза? Я что-то не то сказал или сделал? – парень наклоняется ближе, и я улавливаю его запах. Веет ягодами, которые в племени используют вместо мыла, и немного потом… приятно пахнет. – Я хочу заставить тебя улыбнуться, а не вызвать на твоем лице еще большую печаль.

– Я в порядке, – обманываю я, хотя его недавний разговор с женщиной са-кхуйи все еще причиняет боль. Для меня имеет значение, находит он меня привлекательной или нет. Я всего лишь человек – ха!

– Ты не в порядке.

– А тебе нравится мне этим тыкать, – выпаливаю я, а потом мысленно содрогаюсь от двусмысленности. Уфф, ну почему я вечно возвращаюсь к этой теме.

– Что это означает? Я не понимаю, – он наклоняет голову. – Разве «в порядке» – неверное слово? Раахош говорит, что не понимает и половины из того, о чем болтает Лиз, поэтому я беспокоюсь, что наш языковой барьер больше, чем мы думали.

– Не бери в голову, – быстро отвечаю я и отступаю, потому что он близко, слишком близко, до дрожи. – Думаю, Майлак требуется больше чайных листьев, – спешно удираю к следующему кусту.

– «В порядке» означает… аах, – он смеется и следует за мной. – Ты слышала мой разговор.

Я молча пожимаю плечами.

– Ты слышала меня, и твои чувства задеты. Ты решила, что я не нахожу тебя привлекательной.

– Вовсе нет, – беспомощно лгу, отворачиваясь. Боюсь, что все эмоции написаны на лице, а он видит меня насквозь.

– Ммм. Разве? Тогда посмотри на меня, Грустные Глаза, и скажи это еще раз.

Не оборачиваясь, срываю несколько листьев с нового куста, это немного отвлекает и успокаивает.

– Посмотри на меня, Кира, – велит он.

Украдкой поднимаю взгляд. Странно, что меня так влечет к инопланетнику. Там, на Земле, у меня не было отношений. Я из тех девушек, которые остаются невидимками для парней. Не одеваюсь сексуально, не флиртую, редко пользуюсь косметикой. Прямые волосы скучного каштанового цвета, а лицо слишком вытянуто, чтобы считаться красивым. Из меня никудышный собеседник. Я девственница не потому, что берегу себя до брака. Я девственница, потому что скучная и несексуальная. Обычно мне на это наплевать. Но Аехако? Он такой мужественный и потрясающий! Один из немногих са-кхуйи, у кого коротко подстрижены волосы, эта стрижка открывает лицо и привлекает внимание к широкой, красивой улыбке и огромным рогам, обвивающим голову. Защитные гребни на лице также более заметны, чем у остальных мужчин, отчего черты, особенно нос, кажутся грубее. Но у