Звёзды - это блюдо, которое подают холодным - Евгения Духовникова
К сожалению, история не знает сослагательного наклонения. И ошибок не прощает.
Клементина открыла дверь своим ключом: она жила одна. Квартира встретила её мягкой ласковой тишиной, деловитым "тик-так" механических часов и — к удивлению — довольно сильным сквозняком: уходя, она забыла закрыть окна.
Разувшись и бросив сумку на тумбочку у дверей, девушка пересекла коридор; упитанные астронотусы в аквариуме оживлённо засуетились, заметив приближение хозяйки. Вытащила из холодильника остатки творожной запеканки, поставила разогреваться. Включила телевизор — пусть вещает. Под монотонное бормотание дикторов одиночество ощущается не так остро: звуковой фон создает впечатление чьего-то незримого присутствия. Это дарит иллюзию поддержки и защищённости, это успокаивает.
Хотя в двадцать пять пора бы уже перестать жить иллюзиями.
Взгляд, неосторожно брошенный на экран, заставил её вздрогнуть и поморщиться: там показывали флойда. Шёл повтор прямой трансляции со вчерашнего саммита ООН, где флойды выполняли роль то ли почётных гостей, то ли независимых наблюдателей. Оставалось лишь гадать, насколько это соответствовало действительности: благодетели человечества в принципе не очень любили афишировать свою деятельность да и вообще лишний раз показываться на глаза.
Вживую ей довелось увидеть флойдов лишь дважды: в раннем детстве, на Трафальгарской площади на каком-то крупном городском празднике, издалека и мельком, и год назад у себя на работе. Она сама, конечно, с флойдами не общалась — это была привилегия и обязанность контактёров, а не рядовых сотрудников. Но — как ни странно, сомнительное удовольствие лицезреть представителей иной расы в непосредственной близости, а не в трансляции, для абсолютного большинства являлось предметом горячей зависти и неиссякаемым источником всевозможных сплетен и слухов. Сложно сказать, по какой причине. Вероятно, потому, что удовольствие это, помимо горстки политиков и экологов, мало кто мог испытать. С учёными флойды почти не контактировали: предоставили свои технологии — то, что посчитали нужным, и забыли. А вот восстановление экосистем планеты — процесс куда более длительный, и его необходимо было контролировать и поныне.
С тарелкой в одной руке и кружкой — в другой Клементина прошла на балкон, стараясь не смотреть по сторонам. С фотографий на стенах на неё взирали близкие и дальние родственники, взирали сурово, укоризненно, разочарованно. Так, словно нынешнее положение вещей их отнюдь не радовало.
Её прапрадед по материнской линии был астронавтом. Работал на орбите, выходил в открытый космос. Должен был возглавить экспедицию на Луну — тогда как раз активно возрождали лунную программу. Но этого не случилось.
Зато случились флойды.
Военной авиации больше нет. Но современные гражданские воздушные судна поднимаются очень высоко, почти достигают космоса. Технически это суборбитальный полёт. А благодаря подаркам флойдов — к тому же и абсолютно безопасный.
Вот только это ничто иное как компромисс. Слабенькая альтернатива, симулятор. А небо… Небо теперь для них ещё более недосягаемо, чем сто лет назад. Тогда была надежда — пусть призрачная и наивная, но всё же надежда когда-нибудь дотянуться до звёзд. Сейчас надежды нет.
Наверное, именно поэтому она и стала изучать экологию, выбрав себе самую "земную" из профессий: назло детским желаниям, наперекор тайным фантазиям, вопреки советам родителей и рекомендациям учителей. Словно наказывая саму себя за недозволенные мечты, Клементина похоронила мысли о небесах глубоко в душе, обратив взор не вверх, а вниз, на землю. В самом что ни на есть прямом смысле.
Она допивала остывающий чай, рассеянно наблюдая, как солнце неумолимо приближается к горизонту. В горшках на подоконниках зацветали васильки и колокольчики; пахнущий речной свежестью ветер ласково ерошил волосы; с улицы доносились звонкие голоса детворы и мелодичное треньканье велосипедных звонков.
Жизнь у них сейчас настолько хороша, что грех жаловаться.
Откуда тогда это странное чувство, будто всё лишено смысла, будто чего-то не хватает? Чего-то крайне важного.
Может, родители правы и ей пора задуматься о собственной семье? У них и кандидат на примете имеется — её коллега и по совместительству начальник, вот уже который месяц упорно добивающийся её расположения. Добропорядочный, надёжный, терпеливый. Спокойный как танк перед пехотой, уравновешенный, прекрасно знающий, чего он хочет от жизни. Одним словом, живое воплощение идеала, а не человек, — другая на её месте с ума бы сошла от счастья.
Вот только она не любила его ни капли. Но хуже всего — чувствовала, что и он её не любит. Относится с теплотой, уважает как специалиста и как человека — несомненно. А ещё считает подходящей партией для себя образованную и, чего уж скромничать, симпатичную девушку с безупречной репутацией, да к тому же из интеллигентной семьи. Но она была убеждена, что этого недостаточно.
Ей нужен был космос настоящих чувств — а не навевающий тоску клочок пасмурного неба в частом переплёте давно не мытого окна.
От благодушного и умиротворенного состояния не осталось и следа. В душу хлынула горькая безотчётная тоска, смывая всё удовольствие от созерцания изумительно прекрасного заката в полнеба, запаха ветра и вкуса любимого чая. Укоряя себя за очередной сеанс самокопания, основательно испортившего настроение, Клементина собрала грязную посуду, сгрузила её мыться, закинула за спину заранее собранный рюкзак и вышла из дома.
Вернуть доброе расположение духа можно было различными способами, но Клементина решила прибегнуть к самому действенному и верному.
До катка было двадцать минут ходу неспешным прогулочным шагом. День близился к вечеру, но каток работал круглосуточно. Впрочем, почему бы ему не работать — всё же на автоматике. Сотрудники сервисной службы появляются здесь только когда что-то выходит из строя или требует техобслуживания.
Пройдя через турникет, Клементина переобулась, поставила ботинки в свободную ячейку и двинулась на лёд.
"Лёд", конечно, был искусственным. Строго говоря, это был и не лёд вовсе, а какое-то высокотехнологичное композитное покрытие, по своим качествам не уступающее льду, но прочное как титан и твёрдое как алмаз, а главное, дающее столь необходимое скольжение. Один из многочисленных презентов флойдов, разумеется.
Девушка описала круг, разминаясь. Давно она не вставала на коньки — почти две недели. Так ведь и форму потерять недолго. А ведь когда-то она всерьёз занималась фигурным катанием и даже подумывала связать с этим свою жизнь, но на решающем этапе главных соревнований года с треском провалилась, допустив буквально все ошибки, какие только возможно. С тех пор она навсегда завязала с миром высокого спорта и каталась исключительно для
