Я стираю свою тень. Книга 1 - Сергей Анатольевич Панченко
– Мужик, а что это у вас происходит? – спросил обрюзгший толстяк с крупным носом из джипа.
– А-а, – я не мастак сочинять на ходу, – это у нас стартап новый. Высокотехнологичный гроб. Тестируем некоторые функции.
Мужика скрючило от отвращения. Он скрылся за тонированным окном. Я выдохнул с облегчением. Айрис пролежала без движения и признаков жизни минут пять. За это времени к заправке подъехали, заправились и уехали несколько машин. Все, кто видели картину лежащей в капсуле девушки, проявляли нездоровый интерес.
Айрис открыла глаза и посмотрела на меня с чёртиками во взгляде. Я сразу понял, что меня ждёт сюрприз, и морально приготовился к худшему.
– Привет, – произнесла она на чистейшем русском.
Глава 2
Бывает так: когда с тобой разговаривает сумасшедший, в какой-то момент ты начинаешь теряться, кто из вас на самом деле съехал с катушек. Айрис несла какую-то чушь про космос, про своё неземное происхождение, но так связно и убедительно, что я верил ей вопреки голосу разума. Или хотел верить, чтобы она не оказалась чокнутой со странным летающим гробиком. Не знаю почему, но мне было бы обидно, если бы она оказалась сумасшедшей. Природа так постаралась с её внешностью, что любое отклонение рассудка от нормы выглядело бы жестокой иронией.
– Землян, родившихся не на Земле, намного больше, чем живущих здесь. Уже многие тысячелетия идёт отбор лучших. Их увозят с этой планеты, чтобы они развивались среди других народов, приспосабливаясь к нормальному сожительству с другими цивилизациями. Земляне живут на других планетах, кажется, на трёх, помимо этой. Но большинство из нас живёт на космических станциях, где воссозданы настоящие земные условия. Я как раз с одной из таких. – Айрис собрала свои золотые локоны в ладонь и погладила их несколько раз.
– А на каком языке ты разговаривала? – спросил я, решив, что буду верить всему сказанному.
– На общем. Это язык, на котором общаются между собой земляне. Возможно, он искусственный и не похож ни на один из существующих здесь. Моя бабушка помнила русский, потому что её забрали в детстве. Она звала меня не Айрис, а Ириской, и часто называла оторвой, когда я хулиганила.
– Теперь понятно, почему ты так отреагировала на это слово.
– Здорово, что ты его произнёс, иначе мне ещё долго пришлось бы созерцать тебя, напрягающегося, как жаба в брачный период.
– А почему как жаба-то? – Меня обидело сравнение.
Айрис надула щёки и выпучила глаза.
– Я совсем не так напрягался, как ты изображаешь. Могла хотя бы спасибо сказать за то, что я спас тебя, а то сгорела бы в своём гробу.
– Спасибо, – закатила она глаза. – Эта капсула не дала бы мне погибнуть. В ней есть медицинский модуль, способный вывести даже из клинической смерти. Такие капсулы создаются на случай гибели корабля. В ней можно прожить несколько десятилетий в замершем состоянии.
– Твой корабль погиб? – догадался я.
Айрис неожиданно замялась.
– Нет. Я сбежала с него.
– Зачем? Тебя там удерживали силой?
– Ну ты и занудный тип! – усмехнулась Айрис. – Я сбежала с него, потому что меня везли в тюрьму.
На моём лице отразилось всё, что я думал по этому поводу. Наверное, оно выражало страх, неуверенность, сомнение, и эти чувства не красили его. Девушка направила на меня указательный палец и нескромно засмеялась. Меня смутил её смех. Он показался слишком насмешливым, а я очень ранимо относился к такому.
– А ты чего напрягся? Как будто я сбежала, чтобы свести с тобой счёты, – хмыкнула Айрис. – Раньше я не особо верила в разговоры про то, что на Земле все мужики обабились, а теперь… – Она многозначительно замолчала.
– За что тебя в тюрьму? – спросил я, проглотив оскорбление.
– За любовь… к свободе.
– У вас диктатура? Тирания, автократия?
– Не понимаю, о чём ты говоришь. Я просто не могу жить по чужому плану. Мне нужна свобода делать что нравится, а не получать инструкцию и зачёркивать в ней выполненные пункты, – передёрнула она плечами. – Гадость.
– Я заметил, что ты не любишь порядок.
– Порядок – это скрытое насилие. Это способ заставить тебя делать то, что нужно кому-то, – Айрис покраснела от волнения и злости. – Первый этап подчинения.
– Я люблю порядок. Мне нравится, когда всё лежит на своих местах.
– А я ненавижу, когда у всего есть своё место. Твоё место там, где ты хочешь быть, а не там, куда указывают.
Она выглядела разъярённой. Мне совсем не хотелось проверять, что будет, если продолжить спор. А я любил спорить, потому что считал себя умнее большинства, и мне нравилось это демонстрировать. Но не сейчас. Подсознательно я чувствовал, что эта девушка опасна.
– Воды? – предложил я ей.
– Сам пей свою воду. Мне нужно что-нибудь покрепче того кислого пойла. Или у тебя нет допуска к таким продуктам? – Она спросила с уверенностью, что это так и есть.
– По возрасту у меня есть допуск ко всему, но по моральным соображениям я не покупаю себе алкоголь. Нет ничего глупее, чем травить себя ядами, упиваясь химической зависимостью и кратковременными эффектами эйфории.
– Фу, так мерзко стало, будто в говно босой ногой наступила. В моём теле установлены имплантаты, которым для работы требуется спирт. Без их работы я чувствую себя слабой и вялой.
– Ты киборг? – осенило меня. Так вот откуда у неё такая совершенная внешность! Я замер в ожидании демонстрации подтверждения своих подозрений.
– Сам ты киборг с чипом от умного унитаза. Книжек обчитался? Я человек с дополненными возможностями. У меня в мышечные волокна вставлены жгуты искусственных мышц, сильнее обычных в десятки раз. Кости армированы тканью, спасающей от переломов. В грудную клетку, шею, пах вживлены гибкие бронепластины, защищающие от ударов тупыми и острыми предметами. Внутриклеточная жидкость нервных тканей обогащена электролитом, многократно ускоряющим передачу импульсов, а мозг обучен некоторым программам для быстрого обсчёта массивов данных. – Айрис перевела дыхание. – Быть преступником в моём мире очень сложно. Тотальный контроль и предопределённость на годы вперёд насмерть убивают радость жизни. Чтобы система не заметила твои изменения, нужно быть умнее неё.
– По-моему, это хорошо. Большинству людей свобода нужна из вредности. – Я осёкся, напоровшись на её взгляд.
– Я сама хочу планировать свою жизнь, – чеканя каждое слово, произнесла Айрис.
– Ладно, прости, каждый сам должен решать, сколько свободы ему достаточно, – примирительно согласился я. – А ты не врёшь про силу?
Это можно было проверить прямо сейчас, чтобы решить, как отнестись к её признаниям. Айрис, глядя мне прямо глаза, выдернула из моего сидения подголовник и, внешне не прикладывая особых усилий, согнула одну из
