Три мирных года (СИ) - Козырев Виктор Алексеевич

Кстати, к моим размышлениям, о незаметности происходящих в стране перемен, которые начались сразу после войны, но мало кто обратил на них внимание, хотя о начале массового освоения внешних миров писала вся советская пресса, и говорила Центральное Телевидение. Для ширнармасс было важнее то, что они видели перед глазами. Вот этих самых жителей Средней Азии, которые, как им казалось, заполонили всё страну. Но на самом деле нет. Всего лишь двадцать процентов, были временно расселены по всему Советскому Союзу как пострадавшие от налёта, что вызывало какую-то странную реакцию у местного населения. В том смысле, что странные, для Советского Союза, ксенофобские настроения. Всё им казалось, что сейчас таджики, киргизы, да узбеки, чьи территории пострадали во время налёта имперского флота, перетащат сюда всех остальных родственников и тогда… А что тогда, непонятно? Такие же советские граждане. Нет, там были у них свои заморочки, но как раз после войны правительство занялось и этими полуфеодальными привычками.

Скорее всего, дело было в недавней войне. Наряду с хорошим и светлым, патриотическим чувством из глубин нашего подсознания, следом, вылезает темнейшая ксенофобия.

Страхи оказались абсолютно беспочвенными. Все те, кто временно оказалась на европейской территории РСФСР, а также частично УССР и БССР, просто покинули планету. Заселяя новые города на той же Кадмии и ещё паре планет, а то что Советский Союз расширился с шестнадцати республик до шестнадцати планет, вот это как раз изменило нас окончательно и бесповоротно, но тогда этого почти никто не замечал.

Мы успели, в последний момент, едва не затоптав, парочку испуганных студентов, которые, по всей видимости, тоже летели учиться на Полигон. Яся неодобрительно зацокала языком, глядя на них.

— Вот говорили же, что в Дальний Космос будут выпускать только тех, кто отслужил в армии, — проворчала она. — А посмотри на этих вот! Да по ним же видно: они только выпустились школы!

— Значит, отслужат, — отмахнулся от неё я. — Яська, да успокойся ты наконец. Нет на Полигоне блатных вузов. Запомни, что Физтех или твоя Военно-Медицинская Академия или любой другой институт на Полигоне, все заточены под нужды армии, а значит, никуда они не денутся.

— Ну… наверное, — растерялась девушка.

— Короче, Довнарович, не бухти и дай мне поспать, какое-то время.

— Когда кормёжка будет, будить? — уточнил Череп.

— Естественно.

Выспаться мне удалось в пути. От Земли до Плутона лететь восемь часов. Время ожидания, когда можно пойти порталом: два — три часа, а потом полтора часа до Полигона. Хоть обоспись. Да и после всех моих перелётов военными звездолётами, такое путешествие, в мягких креслах, которые можно разложить, мне показалось очень комфортным. Тем более что в дороге кормили горячей пищей и давали чай.

Крепкий сон, залог хорошего настроения, особенно когда тебе надо вписаться в общагу, а с заселением внезапно начинаются какие-то проблемы. Впрочем, это было позже, а сначала наша троица, сойдя с посадочных колец Полигона, пошла отмечаться к ближайшим особистам.

— Так. Я чего-то не поняла, — хлопнула глазами Яся, едва мы покинули космодром. — Где мы вообще? Всего три месяца назад здесь была…

— Довнарович, — закатил глаза Череп. — Ну не тупи, а? Мы всегда прилетали на военный космодром, а сейчас высадились на гражданском, который выходит, прямиком в город.

Действительно, перед нами расстилался Новый Ленинград. Город, которого просто не было, когда я улетал отсюда с миссией на Кадмию. Вернее, его тогда только начинали строить. Возвели корпус Университета, вот парадокс, я ведь тоже помогал его строить, даже не подозревая, что буду учиться здесь после войны.

Теперь его даже не видно. Скрылись учебные корпуса за возведёнными улицами и проспектами. Очень красивые, непохожи на те, старые дома, что мы строили до обнаружения технологий пришельцев. Теперь, когда даже громадный небоскрёб можно построить за месяц, жилплощадь предоставляли гражданам по потребности. В зависимости от размера семьи. Холостым, однокомнатные, семье без детей, двушка и так далее. Это значило, здания строили исходя из того, кто там будет жить. Дома для семейных строили вокруг школ и делали большие дворы. В зданиях для холостой молодёжи на первых этажах размещали кафе и танцполы. В общем, делали всё по уму.

— Я сдаюсь, — вздохнула Ярослава. — Совершенно не представляю, куда идти.

— Вот ты дикая, — закатил глаза я, залезая в карман. — По-твоему, зачем Слава с Мишаней нас снабдили ручными коммуникаторами?

Они тогда только-только появились в обиходе. Военные, скрепя сердцем, оторвали от себя технологию беспроводной связи и понеслось. Многочисленные, возрождённые в восьмидесятые артели принялись клепать коммуникаторы самых разных форм и разнообразными функциями. Впрочем, поговаривали, что вояки, отдали технологию, только потому, что ожидалась массовая эвакуация с Земли, а не по доброте душевной. Как это должно было помочь, я не представляю, а граждане, это рассказывавшие, тоже были не в курсе.

С помощью коммуникатора можно было запросто звонить на любой телефон и такой коммуникатор, правда, только в пределах планеты Земля. Уточню, с заграницей были свои сложности, в Нью-Йорк так просто не позвонишь и не напишешь. На Полигоне всё было то же самое, только у нас здесь зарубежья не было, да и с городами как-то напряжно.

Но связаться от нас с СССР на Земле, было тоже довольно просто, хоть и сложнее, чем просто звонок. С коммуникаторов можно было отправлять текстовые сообщения, типа писем по личному адресу, переслать его на центральный узел, указав нужные параметры и, пожалуйста, через два дня, твои друзья и родные читают, что ты им там накарябал.

Только это ещё не всё. Некоторые коммуникаторы настолько были настолько толково сделаны, что в их памяти можно было хранить разные данные, какие-то личные заметки, музыку, фотографии и то, на что я намекал сейчас Ясе — карты местности или города. Перед отлётом мы все скопировали на свои устройства план Нового Ленинграда, чтобы не заблудиться, когда сойдём с космического корабля, но девичья память подвела Довнарович, которая ойкнула и полезла в свой карман.

Разумеется, планетарное управление ГРУ на плане обозначено не было, но мы знали нужный адрес и дружной толпой пошли отмечаться и получать зарплату и доплату за награды. Хоть наш отряд и был распущен, но по-прежнему оставались в штате военной разведки. Правда, нам всем, кроме Черепа, был положен голый оклад, но всё равно, неплохое подспорье к нашим стипендиям.

Выйдя из скромного серого здания с непрозрачными окнами, нам немного потрепали нервы бухгалтерия, но мы дружно отбились от претензий, сославшись на приказ начальства, мы дошли до небольшого скверика, за которым шло строительство кинотеатра. Рядом была остановка общественного транспорта, который должен был нас развезти в разные стороны.

— Ну вот и мы расстаёмся, — вздохнула Яся.

— Довнарович, не драматизируй! — возмутился я. — Спишемся и в ближайшие дни завалимся в какую-нибудь кафешку, вон на плане их две штуки обозначены.

— Точно, — кивнул Череп. — Сначала глянем, чего у нас и как, а потом обязательно соберёмся.

— Варяг со Жмыхом вообще поодиночке оказались, а что со Стерлядкиной, вообще неясно.

— Болеет она, стерлядь дурная, — нахмурилась Яська. — Но к концу октября поправиться, а к Новому году и последствия для организма пройдут.

— И всё-таки ты зря не сказала нам её одесский адрес, — упрекнул я девушку. — Слетали бы на пару дней в Одессу хоть через окно, но поддержали её, а так, не по-товарищески как-то.

— А не было её в Одессе, чего зря мотаться, она в Москву перебралась там и медицина получше и родители…

— Довнарович! — мы с Черепом хором рявкнули на неё.

Но Ярославу было не смутить. Она лишь равнодушно пожала плечами.

— Все претензии к ней. Вот поправиться, вы ей всё и выскажете, а мне и так хватило того блудняка, в который она меня чуть не впутала…