Альберт Валентинов - Планета гарпий
Василий спал, обив в комок одеяло. Лицо его вспухло, пылало жаром, с потрескавшихся губ слетало хриплое дыхание, забинтованная левая рука была бережно привязана к груди. Доктор сидел за столом и задумчиво отбивал пальцами какую-то мелодию, ожидая, пока в бюксе прокипятятся шприцы. Увидев Ирину, он успокаивающе махнул рукой.
– Черная бабочка. К счастью, задела лишь крылом.
Ирина обессиленно опустилась на стул. Царапни бабочка хоть слегка хоботком, и никакие лекарства не успели бы помочь.
– Как это произошло? – с трудом спросила она.
Доктор пожал плечами.
– Вы же знаете своего супруга. Обычное лихачество. Отключил робота и пошел на бабочку с дубиной, решил показать подопечным, что можно справиться с ней один на один. – Он оживился: – И знаете, что главное: когда он упал, три гарпии схватили палки и отстояли его. С палками!
Ирина провела ладонью по мокрому лбу. Пять лет супружеской жизни не изменили Буслаева ни на йоту.
– Доктор, ты, как всегда, все напутал, – донесся с койки насмешливый голос. – Важно не то, что гарпии взяли палки, они и раньше ими пользовались, а то, что они схватились за оружие в минуту опасности, когда нет времени на обдумывание, когда каждая секунда дорога. И самое важное, они бросились с палками именно на бабочку, с которой только с оружием и можно справиться. Это уже не инстинкт, это разум. А что касается лихачества, то у меня в кармане была наготове ампула с вакциной.
Ирина быстро подошла к больному:
– Сумасшедший! Разве можно так…
Она поправила его спутанные волосы и, не выдержав, прижалась к пылающей щеке, сдерживая подступающие слезы. Доктор деликатно отвернулся.
– Ничего, девочка, результат стоил того. Да и вообще произошла несчастная случайность: не зацепись я за камень… А завтра я уже встану, скажи, Рене?
– Если будешь пить лекарства, – меланхолично отозвался доктор, – боль пройдет.
Ирина с силой растерла виски. Она ничего не понимала.
– Боль? Можете вы объяснить по-человечески, какая боль?
Прикосновение бабочки страшно тем, что оно нечувствительно, если, конечно, она не бьет хоботком. Просто на коже появляется красная полоса, а через час начинается головокружение, рвота, поднимается температура.
– Боль от ножа, – пояснил Василий. – Я, как положено, ввел вакцину, а потом сделал пару надрезов и ввел туда спирт, чтобы обезвредить.
– И правильно сделал. На три дня сократил пребывание в постели, – заметил доктор. Он вытащил шприц, набрал лекарство. – Нуте-с, раз уж ты проснулся…
Ирина вышла из палатки и присела на камень, чувствуя себя совершенно опустошенной. Только сейчас до нее с полной отчетливостью дошло, что могло бы произойти. Ночь наползала на горы, страшная ночь Планеты гарпий. Когда солнце заходит и над горизонтом в разные стороны плывут два спутника, темные силы зла властвуют беспредельно. Неслышно скользят в небе бабочки, с деревьев спускаются огромные пауки, застывают на звериных тропах крабы… Трудно, ох как трудно будет гарпиям подчинить себе эту планету!
С хрустом раздавливая камни, подошел и встал рядом робот – огромный, стальной, с двенадцатью следящими индикаторами, вооруженный плазменным бластером и излучателем кси-поля. Ночью спят люди, спят гарпии, только робот парит над становищем на гравитационных струях, охраняя спящих, замечая все и реагируя с быстротой, недоступной живому существу. А днем он собирает сучья, поддерживает костер, предупреждает о появлении хищников и сражается с ними, отмечает направление полета и время отсутствия каждой гарпии и делает еще уйму нужных дел.
– Пойдем, – сказала Ирина, – проводи меня.
Она начала взбираться по крутому склону, хватаясь за камни, чтобы удержать равновесие. Буслаев не разрешил проложить для себя удобный подъем. Сейчас это было кстати: пусть мысли сосредоточиваются только на трудной дороге. Робот тяжело шагал рядом.
Крылатые жили на самой вершине. Но сейчас, в холодный вечер, они перетащили свои подстилки на верхнюю площадку, к костру. На площадке сразу стало тесно, зато уютно.
«Все-таки молодец Васька! – подумала Ирина. – У Бена к костру сами не подойдут». Одни гарпии уже спали, тесно прижавшись друг к другу, другие сидели на камнях, завернувшись в крылья, и зачарованно смотрели на огонь. Какие видения, навеянные зыбкими очертаниями пламени, возникали в их мозгу? Третьи ссорились из-за места, обмениваясь короткими трескучими возгласами. Громадный самец застыл на краю площадки, сжимая в лапе дубину: он чуял опасность. Ирина покосилась на робота. Нет, самец ошибается. Она осторожно двигалась между крылатыми, гладила одних, окликала других, угощала сладостями третьих. Придумывать для них имена было мучением. Хотелось, чтобы были и простые, и не совсем похожие на человеческие. Почти полторы тысячи имен… И нельзя перепутать – обидятся. Для них имена такая же собственность, как сорванный плод.
У самого костра лежала Лада. Она не отпрянула, когда Ирина села рядом, даже не открыла глаза, только плотнее запахнулась в крылья. Лада готовилась стать матерью, и все ее инстинкты (а может, уже мысли?) были сосредоточены на этом. Еще двенадцать самок должны были скоро дать потомство вслед за Трентой. Вот и выросло первое поколение! Пять лет назад, когда их привезли сюда, это были перепуганные бестолковые детеныши. Год их держали в заповеднике за силовым забором, потом разбили на племена и поселили среди камней. Пятьсот погибло в первый же месяц. Это была необходимая жертва. Зато чем дальше, тем количество погибших уменьшалось. Если бы не Лидо сегодня! Как глупо! А может, не глупо? Ведь Лидо защищал свою семью, а этого раньше у гарпий не было. Коллектив делает свое дело.
Больше всего гарпий погибло здесь, в девятом племени. Ирина помнила, какие жаркие дебаты бушевали на Базе, когда Буслаев выбрал это место для своих подопечных. Самое страшное здесь для гарпий – открытое пространство. Бабочки, змеи, насекомые – все против них. В лесу спокойнее, хотя там нельзя и летать.
«Поймите же вы, наконец: гарпии должны летать. Это не люди, ноги для них не главное. Забудьте все, что было на Такрии. Там мы пробуждали разум в людях. В людях! Здесь совсем другие существа. И цивилизация у них будет совсем другая. Крылатая! А вы хотите подавить их естество. Черт с ней, с опасностью, дайте им проявить себя там, где это отвечает физиологии. Вот увидите, какой будет результат».
Он отстоял это место и оказался прав. В девятом племени гарпии развивались быстрее. И по размерам были крупнее остальных, хотя, почему так получилось, никто не мог понять.
Ирина угостила Ладу конфетами и спустилась к палатке. Теперь пойдут новые заботы – дети. Дети, которые с рождения будут рядом с человеком. С каким нетерпением люди ждали их!
В палатке клубился синеватый дым. Василий и Рене, нещадно пыхтя трубками, сражались в шахматы. После укола лицо Василия стало нормального цвета и он чувствовал себя гораздо лучше.
– Все от вакцины, – рассеянно пояснил Рене, убирая короля от вражеской ладьи. – Пахуна бы эта доза убила, а ему в самый раз.
– Мат! – торжествующе объявил Буслаев.
– Завтра! – сказал Рене и загородился конем.
– Все равно мат! – Буслаев двинул слона.
– Я и говорю: завтра! – невозмутимо отозвался доктор, снимая слона коварно притаившейся пешкой.
Мата не получилось, и Буслаев засопел, поочередно кусая то трубку, то собственную бороду. Ирина порылась в холодильнике, быстро, соорудила ужин и, не слушая возражений, сдвинула шахматную доску на край стола.
– Потом доиграете, я умираю с голоду.
Поужинав, разыграли, кому мыть посуду. Вышло доктору. Довольная, Ирина легла спать, строго-настрого наказав мужчинам долго не засиживаться и проветрить помещение. В конце концов она заставила себя заснуть.
Через час огонь в палатке погас. Спали люди, спали гарпии. Бодрствовали самец с дубиной и робот. Самец все так же неподвижно стоял на камне, весь внимание и настороженность, а робот парил над становищем, то снижаясь, чтобы подбросить сучья в костер, то снова взмывая вверх. Его следящая система работала в спокойном режиме: вблизи никакой опасности не было.
ТИХОЕ УТРО
Утром Буслаев встал совершенно здоровым. Правда, все еще побаливала рука, по которой бабочка мазнула крылом, но на такие пустяки он никогда не обращал внимания. Лишь бы мозги работали с полной отдачей, говаривал он. Доктор, наоборот, что-то расклеился и долго кряхтел и страдальчески морщился. Но, проглотив таблетку спорамина, он приободрился и повеселел.
Предоставив мужчинам готовить завтрак, Ирина взяла полотенце и поднялась на вершину. Больше всего любила она эти утренние часы, когда низкое солнце гладит, ласкает кожу розовыми лучами, а все вокруг блестит, вымытое росой. В такие часы по планете можно идти, почти ничего не опасаясь. Хищники убрались в свои логова до вечера, и планета отдана мирным животным и птицам.
