Алексей Калугин - Время – назад! (сборник)
После этого я присел на ящик и закурил, глядя на то, как возится с прицелом Динелли.
Берковиц не курил. Он присел на ящик рядом со мной, вытащив из-за пазухи свои красные носки, и, расстелив на коленке, стал нежно, словно котенка, поглаживать их.
– Готово! – сообщил Динелли, выпрямив спину.
После того как прицел был наведен, а обойма заряжена, командиру отделения только и оставалось, что опустить вниз пусковой рычаг. Что я и сделал не хуже, чем лейтенант Шнырин.
Пушка вздрогнула, как будто почувствовав жизнь в своих металлических сочленениях, и принялась один за другим выплевывать снаряды в заданном направлении.
Вот и все. Больше нам делать нечего. По крайней мере до тех пор, пока обойма не опустеет. Или пока снаряд траггов снова не угодит в наш окоп.
Мы сидели в своем окопе, не видя ничего, кроме кусочка багрового неба, затянутого коричневыми облаками. Трагги могли начать решительное наступление и взять штурмом нашу линию обороны, а мы бы все так же продолжали посылать снаряды неизвестно куда.
Если бы я был верующим, то молился. А так только смолил одну сигарету за другой. До войны я так много не курил, просто дымил за компанию с другими. Теперь же курево было единственным спасением от бессмысленного и бесконечного ожидания конца. Конца очередного артобстрела, конца всей этой проклятущей войны или собственного конца.
Пушка не расстреляла еще и половины обоймы, когда произошло то, что в соответствии с теорией вероятности, в которую безоговорочно верил Берковиц, случиться не могло.
Еще один снаряд траггов упал в наш окоп, угодив на этот раз точно в его середину.
Это был конец.
Конец для нас всех.
Конец, который почему-то не спешил наступить.
Мы все трое замерли в оцепенении, глядя на черную железную болванку, торчащую из песка почти вертикально.
Казалось, время остановилось.
Мы, как три идиота, сидим и смотрим на снаряд, который должен нас убить, но по непонятной причине не делал этого. И только легкая, едва заметная струйка сизого дымка, поднимающаяся от черного цилиндрического тела, упавшего откуда-то с небес и зарывшегося в песок, с непреложной определенностью свидетельствует о том, что все происходит в обычном временном режиме.
Динелли сдавленно зашипел, когда истлевшая до фильтра сигарета обожгла ему пальцы. Но даже после этого он не отшвырнул, как обычно, окурок в сторону, а плюнул на него и аккуратно положил на край ящика.
Берковиц медленно провел языком по сухим губам.
Я снова услышал грохот нашей пушки, продолжавшей все это время посылать снаряды в сторону врага.
– Ну, и что нам делать с этим подарком? – едва слышным шепотом произнес Динелли.
При этом взгляд его оставался прикованным к черному цилиндрическому предмету, который постороннему человеку, не знающему, что за угрозу он в себе таит, не внушил бы ни малейшего опасения.
Очень осторожно, словно боялся, что малейшее сотрясение воздуха может стать причиной взрыва, я пожал плечами.
Берковиц же отреагировал на слова Динелли совершенно неожиданным образом. Он порывисто вскочил на ноги и, крутанув головой, словно филин, посмотрел сначала на Динелли, затем на меня. На лице его сияла невообразимо счастливая улыбка. Я бы, наверное, мог так обрадоваться, только прочитав приказ о своей демобилизации.
– Это подарок! – радостно сообщил нам Берковиц. – Вы что, забыли? Сегодня же Рождество!
– Ты чокнулся, Берковиц? – с тоской посмотрел на идиотски-счастливое лицо солдата Динелли.
– Вы сомневаетесь?..
Берковиц метнулся к неразорвавшемуся снаряду и упал возле него на колени.
Динелли испуганно отпрыгнул за орудийный лафет.
Я тоже невольно подался было назад, но, упершись спиной в стенку окопа, замер на месте.
– Остановись, Берковиц, – сдавленно прохрипел я. – Что ты делаешь?
Берковиц как будто не услышал моих слов. Обхватив снаряд обеими руками, он попытался вытащить его из песка. После того как это ему не удалось, Берковиц принялся, как собака, руками рыть песок вокруг железной болванки. Энтузиазму его можно было только позавидовать. Если забыть о том, что от малейшего неловкого движения снаряд мог взорваться.
Я посмотрел на Динелли, надеясь, что он подскажет мне, как я должен поступить в данной ситуации. Ведь, как ни крути, я был командиром отделения.
Итальянец сидел на лафете пушки, судорожно вцепившись руками в металлическую опору и машинально втягивая голову в плечи всякий раз, когда орудие выплевывало в небо очередной снаряд. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что толку от него сейчас не больше, чем от того же Берковица. Динелли наблюдал за действиями нашего третьего приятеля с таким видом, словно от их конечного итога зависела не сама его жизнь, а огромная сумма наличных, которую он поставил на кон. Что-то должно было основательно сдвинуться в голове у человека, чтобы вполне естественный страх превратился в азарт игрока: чет-нечет, красное-черное, рванет – не рванет.
Снаряды в обойме закончились. Если мы собирались продолжать стрельбу, пушку следовало перезарядить. Но о выполнении приказа штаба сейчас никто не думал. Берковиц сосредоточенно продолжал рыть песок вокруг снаряда. Динелли следил за ним, застыв в напряженном ожидании, – теперь он даже голову в плечи перестал втягивать. А я тупо глядел на двух идиотов и никак не мог решить, что же мне делать: заключить пари с Динелли или помочь Берковицу?
Навалившись на снаряд плечом, Берковиц повалил его не песок.
– Готово! – с чувством выполненного долга тяжело выдохнул он.
После этого Берковиц сел на песок и радостно посмотрел на нас с Динелли.
Динелли осторожно приблизился к черному металлическому цилиндру и присел на корточки. Внимательно осмотрев снаряд, он все так же осторожно протянул руку и перекатил его на другую сторону.
– Болванка, – сообщил он, посмотрев на меня из-под края съехавшей на глаза каски. – Ни заряда, ни взрывателя.
– А я вам что говорил! – торжествующе воскликнул Берковиц.
– А что ты нам говорил? – спросил я у него.
– Это подарок! – Берковиц хлопнул ладонью по боку все еще теплого снаряда-пустышки. – Подарок, посланный нам на Рождество!
– И кто же нам его послал? – мрачно поинтересовался Динелли.
– Трагги! – все тем же радостным голосом возвестил Берковиц.
– Кто?! – в один голос воскликнули мы с Динелли.
– Трагги, – спокойно повторил Берковиц. Он посмотрел на меня, словно надеялся, что я пойму его скорее, чем Динелли. – Трагги, так же, как и мы, не хотят воевать. Им не нужна эта ужасная война. Они сражаются только потому, что дальше им уже некуда лететь. Им нужен Марс, а для нас он до сих пор не представлял никакого интереса. Так чего же ради мы убиваем друг друга?
– Это ты только сейчас придумал? – с сарказмом поинтересовался Динелли.
– Да какая разница, – слегка поморщившись, отмахнулся Берковиц. – Главное то, что этим холостым выстрелом трагги дают нам понять, что хотят прекратить бессмысленную, никому не нужную бойню. Они прислали нам болванку в качестве подарка на Рождество и надеются на то, что мы ответим им тем же!
– Не факт, что сегодня Рождество, – мрачно заметил Динелли. – Лейтенант так и не успел сказать, что он там отыскал в газетах. А теперь нет ни его, ни газет.
– Да? А что ты на это скажешь?! – Берковиц с победоносным видом выдернул из-за пазухи пару красных носков.
– Скажу, что это носки, которые ты сегодня получил с почтой, – криво усмехнулся Динелли.
– Верно, – коротко кивнул Берковиц. – И это значит, что сегодня Рождество.
Сказав это, он внезапно вскочил на ноги и кинулся к пушке.
Мы с Динелли не сразу сообразили, что он задумал.
– Ты куда собрался, Берковиц? – удивленно спросил я. Потом у меня мелькнула мысль, что ему приспичило по нужде, и я добавил: – Неужели не можешь дождаться конца обстрела?
– Если обстрел прекратится, меня прихлопнет кто-нибудь из наших снайперов, – не оборачиваясь, ответил Берковиц.
– Что?
Берковиц ухватился рукой за металлическую скобу и начал карабкаться вверх по стволу пушки.
– Я к траггам, – сообщил он как бы между прочим. – Должны же мы когда-нибудь посмотреть друг другу в глаза.
Я тут же вскочил на ноги.
– Ты в своем уме?!. Рядовой Берковиц, назад!..
Динелли среагировал на слова Берковица куда быстрее меня. Перепрыгнув через лафет, он ухватил Берковица за ногу в тот момент, когда тот уже навалился грудью на бруствер.
Я поспешил Динелли на помощь, но опоздал.
Свободной ногой Берковиц заехал Динелли по каске, и тот, выпустив его ногу, сел на песок.
Перекатившись через бруствер, Берковиц вскочил на ноги и побежал в направлении позиции траггов.
– Назад, Берковиц! – заорал я что было силы, высунув голову из окопа. – Убьют же, идиот!
– Без толку. – Рядом с моей головой возникла голова рядового Динелли. – Он, должно быть, и в самом деле свихнулся. – Сделав паузу, Динелли посмотрел на меня и, как бы извиняясь за что-то, добавил: – Так же, как и все мы здесь.
