Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата
Возле гермозатвора с номером «13» нас ждали. Трое девочек младшего возраста в типовых, как я теперь понимаю, для «зелени», трико. Кассандра остановилась и ткнула в плечо:
— Иди. Я подожду.
Я заковылял дальше. Девочки, увидев меня, тоже двинулись навстречу.
— Привет. — Я улыбнулся им. На их лицах проступило смущение.
— Мы пойдем. — Ту, что в центре похлопала по плечу та, что справа, затем обе крайние, оглядываясь, ретировались в противоположную сторону коридора. Та, что осталась (я не помнил ее прозвища, хотя Катарина вроде бы называла его) крепилась, блымала глазами, но стояла твердо. Наконец, выдавила ответное:
— Привет…
Но как-то грустно выдавила. И опустила глаза.
— Как ты? Идешь на поправку? — Я решил не давить и попытался создать максимально доверительную атмосферу.
Она кивнула.
— Да. Почти восстановилась. Еще немного, и наберу прежнюю форму.
— Но у тебя же двойной перелом был?
Она неопределенно пожала плечами.
— У нас здесь всё быстро заживает. Спасибо тебе!..
Последние слова сопровождались эмоциональным взрывом, девчонка аж задрожала. На ум пришел порыв податься вперед и обнять ее, но я не стал делать этого — ответную реакцию на такое предсказать сложно.
— Спасибо за то, что сделал!
— Да я, в общем, ничего и не сделал… И делать не умею, — начал оправдываться я, ведь на самом деле так и было. — Я ноль в медицине. Да и бросился к тебе… Верхами!..
— Ты пришел, первый, когда было нужно, — возразила она. — Показал, что тебе не все равно. Мои девчонки не пришли, а ты пришел. Это много…
— Хуан, — подсказал я.
— Это много, Хуан. Спасибо тебе!
Напряжение между нами растаяло. Она залезла в карман и протянула мне цепочку с кулоном, точнее подвеской. Обычную металлическую цепочку с обычной металлической искусно сделанной птицей. Я взял в руки, рассмотрел. Красиво!
— Что это? И кто это?
— Это феникс. Знак нашего взвода. Мы знали, что ты появишься здесь, и заказали его для тебя. А потом ждали. Ты не мог не появиться.
Последнее утверждение я оставил без комментариев.
— А для чего он?
Девушка замялась.
— Если будет нужда, надо будет помочь в чем-то серьезном, кликни любую из нас, и мы поможем. Всегда. Как будто ты один из нас. Мы так решили. — Она протянула руку к моей ладони и сжала ее, зажимая феникса в ней. — Спасибо!..
Я чувствовал, что происходящее — часть какого-то важного ритуала, но не знал, какого, и не знал, как реагировать.
— Мне надо идти… — Она снова взглянула испуганным волчонком. Я пожал плечами.
— Иди. Увидимся еще?
Она кивнула. После чего развернулась и быстро-быстро зашагала прочь.
— Тотем? — раздался голос Кассандры за спиной.
— Чего?
— Я говорю, они дали тебе свой тотем?
И глядя на мое недоуменное лицо, усмехнулась:
— Хуан, у всех нас, у каждого взвода, есть свой хранитель, свой тотем. Это символ, знак единства. Тотемы делают штучно, по количеству членов взвода, и именно он является отличительным знаком одного взвода от другого. Даже если тебя кинут после в другой, связь со своим у тебя все равно остается, навсегда.
— Да, они приняли тебя в свой взвод, — подтвердила она возникшую в голове мысль. — И теперь, если с тобой что-то случится, они обязаны помочь тебе. Поздравляю, Ангелито! — Она похлопала меня по плечу, но я так и не понял, чего было больше в ее голосе, иронии или серьезности.
— Но я ведь ничего не сделал! Да, прибежал, но…
— Потом поймешь. Это их решение, и тебе оказали огромную честь. Цени!
Я счел за лучшее вести себя как обычно, попытавшись для начала разобраться в царящих здесь порядках. Языческие символы вкупе с феодальной традицией и жесточайшим механизмом подчинения боевого ордена? Пока что для моих мозгов это чересчур.
Гермозатвор каюты номер «13» (помещения, отведенные под жилую часть, как сказала Кассандра, называют здесь каютами. Почему — затруднилась ответить) уехал вверх, мы вошли.
Да, так и есть, все были на месте.
На одной из сдвоенных кроватей сидели две абсолютно одинаковые девушки с одинаковой прической и одинаковым (хоть и легким, но присутствующим) макияжем. Обе они были явные полукровки со светло-русыми волосами и голубыми глазами, на лицах их особо выделялся, выделяя их самих из толпы, неправильный носик. Носик этот не создавал впечатления уродства и вообще не портил их, скорее придавал образу изюминку. Сзади, незаметная на их фоне, словно прячущаяся, сидела последняя представительница их взвода и усердно полировала пилочкой ногти на ногах. Да, так и есть, она самая. Но в общем, это и логично: кто, как не будущая напарница, должна была спасать мне жизнь в супермаркете? Правильное решение, я мысленно всецело поддержал его. Правда, мне не понравилось, что в отличие от остальных она меня показно игнорировала, но к этому вопросу можно вернуться и позже, все-таки она единственная, с кем у меня уже налажены хоть какие-то отношения.
— Привет, — выдавил я, остановившись в центре каюты, глядя близняшкам в глаза. Моя интуиция подсказывала, что да, я оказался прав, это нормальные девчонки. От них несло угрозой, первобытной, сродни стихии, но тот, кто входил в их ближний круг, автоматически имел иммунитет. А я УЖЕ был записан в таковой. Еще я понял, что они — хохотушки, приколистки. В любом сообществе есть определенные типовые роли, например «лидер», или «шут». Так вот, они были «шутами», и я понял, что предстоит вынести от них не одну каверзу, пока мы друг к другу не пристреляемся. Все это я прочел по их глазам, озорным и ехидным, как бы предвкушающим развлечения. Но общий язык мы с ними найдем, во мне поселилась железная уверенность в этом.
— Привет! — Они синхронно помахали правыми ручками в ответ, четкими отрепетированными движениями. Веселые девочки!
Кассандра вышла вперед, как бы начиная церемонию представления:
— Девчонки, это и есть наш мальчик. Его зовут Хуан. Если все сложится, он будет служить с нами. Впрочем, вы это и так знаете.
Действительно, к чему политес? Разве для того, чтобы скрыть волнение?
Только тут я поймал себя на мысли, что да, все, присутствующие в каюте волнуются, причем гораздо в большей степени, чем я. Включая саму Кассандру, с которой мы вроде как не первую минуту общаемся. Мне захотелось ругнуться своей невнимательности.
— Хуан, — обернулась она ко мне. — Это Сестренки, Роза и Мия.
— Привет, я Роза! — также синхронно воскликнули близняшки, в унисон ткнув себя в грудь. — А она Мия! — Руки их, синхронно, показали друг на друга. Лица при этом были донельзя серьезными.
Пожалуй, Роза и Мия нервничали меньше всего. Или хорошо прятали нервозность за юмор. И мне их юмор нравился.
— Класс! — Я поднял вверх большой палец. — Они всегда такие… Веселые?
— Всегда, — кивнула Кассандра.
— А вы близнецы или двойняшки? — спросил я у них, но ответила вновь Кассандра:
— Они клоны.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она сказала, и еще несколько, чтоб поправить челюсть.
— То есть как, клоны?
Она пожала плечами, словно не ждала от меня такой тупости:
— А как бывают клоны? Одна их них — точная копия другой, стопроцентно идентичный генотип. Их нельзя различить ни по группе крови, ни по сетчатке глаза, ни при помощи дактилоскопии. Только стоматология даст ответ, прикус, или что-то такое. И если у одной из них родится ребенок, — закончила она самым важным женским аргументом, — генетически обе они будут его матерями.
С последнего аргумента я про себя усмехнулся — каждому свое!
— Так такие же эксперименты запрещены? Караются каторгой?
— И что, их на каторгу за то, что кто-то провел над ними эксперимент, и они родились?
Действительно, и чего это я?..
— А как вы их различаете?
В этот момент в комнату вошла Паула. Одетая и в форме — автоматически отметило сознание, после чего захотелось выматериться. Мальчишка, блин!
— Они разные, только привыкнуть надо. Но только мы их и различаем, больше они никому не даются. Одинаково одеваются, одинаково красятся, на разводе отвечают одна за другую… Стервочки, что с них возьмешь!
«Стервочки» «виновато» потупились, и я чуть в цвет не расхохотался их мимике. Веселые девочки! Не стань они ангелами, плакал по ним театральный!
— Угу, а знаешь, какой они цирк устроили, когда позывные выбирали? — воскликнула Кассандра. — Сколько офицеры с ними намучились?.. Слов нет!
Все это время сами объекты разговора мило мне улыбались, буравя глазами. Оценивали. Взаимно, девочки, взаимно! Я уже понял, что если мы сдружимся — то это до конца. И если не найдем общий язык… То это тоже до конца. В отличие от верткой Паулы, они не умеют менять маски. Нужно только разглядеть, что находится под их единственной, но очень плотно сидящей маской на лице.
