Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

– Думаю, время и отдых помогут ей. Никакое дополнительное лечение не требуется.

– А что скажете об Ауре?

– С девочкой, слава богу, все в порядке. Лучше, чем можно было ожидать.

Скорпион присмотрелся к маленькому существу в инкубаторе, на удивление сморщенному и красному. Девочка вздрагивала, словно выброшенный на берег морской зверек.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Тогда я объясню, – пообещал доктор Валенсин. Его черные как смоль волосы бликовали кобальтово-синим. – Ребенок перенес четыре потенциально травматичные процедуры. Первое: введение Ремонтуаром имплантатов ради возможности общения Ауры с родной матерью. Потом девочка была извлечена хирургическим путем из материнской утробы. Затем ее поместили в Скади, – возможно, перед этим она некоторое время провела в инкубаторе. И наконец, ее вынули из утробы Скади в малопригодных для такой операции полевых условиях.

Насколько понял Скорпион, Валенсин уже знал всю историю экспедиции к айсбергу.

– Поверьте мне на слово: выбирать нам не приходилось.

Валенсин переплел пальцы:

– Что ж, она отдыхает. Это хорошо. Похоже, пока никаких осложнений нет. Но со временем… кто знает? Если Хоури сказала правду, то Аура с рождения должна развиваться нестандартно. – Валенсин опустился на стул. При этом его ноги сложились, как длинные ходули на шарнирах; складки брюк были острыми, словно бритвы. – Кстати, у Хоури есть просьба. Думаю, вам лучше услышать ее первым.

– Говорите.

– Она хочет, чтобы девочку опять поместили в ее матку.

Скорпион снова взглянул на инкубатор. Это была большая, более совершенная и сложная версия того агрегата, который они брали с собой на айсберг. Инкубаторы на Арарате считались ценнейшими техническими устройствами, их работоспособность поддерживали особенно тщательно.

– Это возможно? – спросил свинья.

– В обычных обстоятельствах я бы никогда не взялся за такую операцию.

– Но обстоятельства необычны.

– Поместить ребенка обратно в утробу матери – не каравай в печь вернуть, – объяснил Валенсин. – Тут потребуется микрохирургия, гормональная перенастройка… целый набор сложных процедур.

Скорпион пропустил мимо ушей снисходительный тон врача:

– Но это возможно?

– Да, если мать хочет этого так сильно.

– Опасно?

Через секунду Валенсин кивнул, словно до сих пор думал только о технических проблемах, а не о риске для жизни.

– Да. И для матери, и для ребенка.

– Тогда это исключено, – сказал Скорпион.

– Вы очень уверены в своих решениях.

– Эта девочка стоила жизни моему другу, и я не могу ее потерять.

– Надеюсь, вы сами сообщите это матери.

– На этот счет не беспокойтесь, – сказал Скорпион.

– Отлично.

Скорпиону показалось, что доктор разочарован.

– И еще одно: во сне она опять произнесла это слово.

– Какое слово?

– Хелла, – ответил доктор Валенсин. – Или что-то вроде.

Ожидания Рашмики на поверку оказались слишком оптимистичными. Ей казалось, что караван достигнет восточной оконечности моста через два-три часа, но прошло уже четыре, а он, похоже, одолел всего полпути. К ее немалой досаде, довольно часто караван поворачивал в обратную сторону, повторяя очертания извилистой, как синусоида, стены ущелья. Несколько раз приходилось протискиваться через тоннели, и там машины двигались не быстрее пешехода, грохоча бортами о лед. Пару раз караван приходилось останавливать для устранения технических неполадок – каких именно, объяснить никто не удосужился. После этих остановок Рашмике казалось, что водители пытаются наверстать упущенное, отчего машины подскакивали и часто кренились то к стене ущелья, то к пропасти; это лихачество только усиливало ее страх. Она обрадовалась, узнав от квестора, что караван пойдет по мосту, однако теперь ей думалось, что значительно безопаснее было бы спуститься на дно ущелья по серпантину.

Дорога вдоль обрыва была рукотворной. Проход пробивали или бурили в скалах на протяжении минувшего века, и за это время он не раз перестраивался и ремонтировался. Несомненно, в прошлом отдельные участки дороги не единожды обрушивались и сорвавшиеся машины по долгой параболе падали на дно Рифта. Но мост был намного старше. Конечно же, он не дожидался именно Рашмику, чтобы провалиться и оборвать ее жизнь.

Если такое случится, для нее это будет невероятная честь. Без которой она прекрасно обойдется… Поскорей бы оказаться на той стороне.

Глядя в окно, Рашмика заметила несколько вспышек, похожих на те, что видела с крыши. Эти были ярче – несомненно, караван находился ближе к их источнику, – и они оставили на сетчатке отпечаток, угасающую полусферу, не исчезавшую, как ни моргай.

– Гадаешь, что это? – раздалось у нее за спиной.

Рашмика обернулась, уже поняв по голосу, что это не квестор, а молодой человек, причем с акцентом уроженца ее краев.

«Брат?» – вспыхнула счастливая мысль.

Но это был не Харбин.

Она вообще не узнала этого парня. Он был