Сергей Калашников - Последний полёт "Баклана"

— Эксперименты управляемы и обратимы. А гнев толпы — штука многогранная. Конечно, направлять его — дело техники, но у наших вероятных противников, эта техника не хуже. Собственно, успехи нынешних руководителей, в основном, базируются именно на умении убедить большинство в том, что ему, этому большинству, остро необходимо именно то, что этим самым политикам удобно.

Некоторое время молча брели мимо забора, за которым козы ощипывали кустарники, потом напились воды из придорожного родника и поднялись на невысокий холм.

— Скучаю я по полётам, — вздохнула императрица. — Скорее бы обратно на Емлю.

— А зачем скучать? Летай. Я захватил крылатики, их специально разрабатывали для таких планет с лёгкой атмосферой. Они не пошли в большую серию из-за трудностей с обучением полёту, но у тебя-то это уже позади.

Покрепче взяв благоверного под ручку, Раомина заторопилась домой. Кажется, этот год будет отнюдь не таким скучным, как она себе представляла.

Глава 20 Райские кущи

Крылатики оказались заметно крупнее, чем те, к которым они привыкли на Емле. Меньше плотность атмосферы, следовательно, больше площадь крыльев, что тянет за собой изменения в механических мышцах. Однако приспособиться к ним и Виру и Раомине оказалось несложно. Жители окрестных строений быстро привыкли к виду парящих над ними крылатых человечков.

Освоившись в воздухе, стали предпринимать дальние путешествия. Дело в том, что скорость горизонтального полёта здесь получалась почти вдвое выше, чем в ксеноновой атмосфере, и шестьдесят километров в час — нормальный темп, не связанный с затратами огромных усилий. А радость свободного парения стала для императрицы настоящим вознаграждением. Она раньше просто не могла себе представить этого чувства раскованности, способности получать удовольствие просто от того, что движешься, наблюдая происходящее на поверхности планеты сверху. Отсюда вообще многое выглядит иначе.

Однажды она долго держала курс строго в одном направлении, что явно указывало на то, что у их сегодняшнего маршрута есть конечная точка. Вир не лез с вопросами, а любовался симпатичными домиками, которые встречались всё реже и реже, пока, наконец, не сменились нетронутыми пространствами лесов и лугов, озёрами, речушками, Лишь изредка попадались на глаза остатки давно заброшенных построек, заросших кустарником и увитых ползучими растениями.

Часа через четыре они добрались до посёлка, где невысокие многоэтажки чередовались с отдельными коттеджами или крошечными домиками. Приземлились на плоскую крышу ничем не примечательного здания средних размеров, и спустились на верхний этаж.

— Привет, Оми! — навстречу им из-за сооружения, снабжённого несколькими экранами, поднялся мужчина, при взгляде на которого сразу становилось понятно — это брат императрицы. Рост — выше среднего, сложение астеническое, волосы с такой сильной проседью, что угадать их первоначальный цвет никак не удаётся. Зато взгляд такой же насмешливый, как и у любимой. — Ты что, решила не стариться?

— Боюсь, это решение за меня приняли Емные косметологи. У них немало припарок и примочек, за которые дамы столичного высшего общества буквально передрались бы. — Её Величество чмокнули мужчину в щёчку. — Знакомься, это Вир. Я за ним замужем.

— Борис, — краткое рукопожатие завершило знакомство, — брат этой егозы.

До полудня было ещё далеко. Пригожий летний день и спокойная прогулка, предназначенная, по официально оглашённой версии для того, чтобы нагулять аппетит. Чистые улицы, утопающие в зелени скверы и палисадники. Молодые люди, пинают мяч на ровно подстриженной траве футбольного поля. Чуть дальше смешанная группа гоняет деревянными молотками шары через воротца. На просторной веранде несколько человек о чём-то оживлённо беседуют.

Мирные картинки спокойного времяпровождения. Чего-то, однако, не хватает.

Тропинка ведёт под уклон к берегу речки. Мелкий, почти белый песок пляжа, в воде — головы купающихся. На прибрежном песке — одежда и полотенца. Вправо уходит гладкая дорожка, вымощенная каменной плиткой. Вдоль неё растут густые кусты, а ветви деревьев, теснящихся за ними, почти смыкаются над головой. Прогулка завершается рядом с группой больших сараев, от одного вида которых веет стариной. Через распахнутую дверь в передней стене ближайшего из них слышны удары металла по металлу. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять — здесь ручным молотом на закрепленной в деревянной колоде наковальне куют металлическую деталь хозяйственного назначения. Понять, что это будет, пока трудно.

Через так же распахнутые двери другой постройки видны несколько женщин, склонившихся над белыми полотнами, натянутыми вертикальными полосами.

— Реконструкторы, или экспериментальные историки, — поясняет императрица, — пытаются воссоздать древние технологии, упоминавшиеся в книгах ещё с Земли.

— А в такую даль они забрались, чтобы детишки не путались под ногами и не мешали? — интересуется Вир.

— Детишек тут нет. Это ведь райский уголок, а какой же может быть рай рядом с этим беспокойным племенем?

— Рай — это как?

— Тут у людей нет никаких материальных проблем. Автоматика их кормит, заправляет за ними постели и напоминает о необходимости почистить зубы перед сном. Такой вот эксперимент мы тут проводим.

— То есть — дети здесь не рождаются и извне не приезжают, — для ясности проговаривает парень.

— Да.

— А откуда тогда здесь берутся люди? В смысле, по какому принципу проводится отбор. Ведь, наверняка, от желающих нет отбоя.

— Разумеется, о наличии такого места неподалеку от столицы никакого оповещения никогда не было. Сюда не проложено дорог и нет регулярного сообщения с остальным миром. Более того, без крыльев преодолеть расстояние от ближайшего населённого пункта — затруднительно. Надо пробраться лесами и полями, преодолеть болота и переплыть несколько рек. А летательные аппараты в этот район диспетчеры не пропускают. Перехватывают управление и заворачивают. Заповедник.

— И как же доставляются продукты и всё-всё-всё?

— По воздуху.

— Так про людей ты мне так и не ответила.

— Кое-кого привезли, но основная масса всё-таки добрались сюда, пользуясь слухами о прекрасной стране, до которой нужно долго и трудно идти через пустынные места и глухие дебри.

— Интересно, к каким социологическим выводам удалось прийти, благодаря полученным на этом полигоне данным? — Вир уже привык к тому, что Раомина ничего не делает просто так.

— Первый же вывод привёл нас к мысли, что таких полигонов требуется несколько. Мы понастроили их в разных районах столичной планеты, да и на многих периферийных тоже. Сейчас, наверное, каждый сотый гражданин империи обитает в таких конгломератах. В принципе, могло бы быть и больше, но часть народу уходит. Просто пешком, взяв с собой мешок с харчами. И никогда потом сюда не возвращается. Я бы даже не сказала, что ими руководит стремление к отцовству или материнству — не каждый потом создаёт семью и заводит детишек. В общем, два-три человека из каждых ста просто не чувствуют комфорта в условиях, когда не имеют возможности с кем-то за что-то бороться.

— А тут, что, даже из-за женщин подраться нельзя? — улыбается парень.

— Предмет спора может выбрать побежденного, и что после этого думать победителю, — супруга приняла шутку и ответила в тон. — Понимаешь, от того, что забот о комфорте не стало, общество принципиально не изменилось. Те же два-три из сотни заняты творчеством. От выпиливания деревянных свристелок, до занятий теоретической физикой или изучением результатов воздействия на произвольную выборку слушателей звучания бубна диаметром один метр.

Другие собираются в группы и тоже не скучают — кто корзинки плетет, кто дифференциальные уравнения решает, или соревнуются в метании сапога. Есть читатели, чья жизнь погружена в тексты, есть смотретели, отрывающиеся от просмотра фильмов только на еду и сон. Множество людей не вылезает из виртуальных миров игровых программ. И отсутствие у этого сообщества формальной структуры и даже подобия общего интереса ничего принципиально не поменяло.

Мы с братцем и папенькой последнее время рассуждаем, а не перевести ли в этот режим всё население планеты. Лично меня от этого шага удерживает только нерешённость вопроса с воспроизводством населения. Очень уж мало проблем возникает в этих районах с поведением больших групп людей — ни конкуренции, ни банкротств, ни фондовых рынков. Политики — и те вымерли.

Конечно, Раомина шутит, но, с другой стороны, заманчиво было бы сконцентрировать борцов там, где их бурная деятельность касалась бы только их самих, не влияя на жизнь множества людей, склонных к простому добыванию средств существования и, собственно, самому существованию.