Сергей Кусков - Золотая планета. Пасынок судьбы
— Но есть другой тип мужчин, — меж тем продолжала она. — Им не нужна победа над женщиной. Сиюминутная победа, — поправилась Бэль, выделяя слово «сиюминутная». — Им нужна капитуляция, полная и безоговорочная! Только такую победу они считают победой! И ни на что больше не размениваются.
Ты из таких, Хуанито. Ты не «мачо». Ты — «победитель». Тебе нужно всё или ничего, третьего не дано.
Я долго думал над ее словами. В них, к изумлению, было больше правды, чем хотелось бы.
— Значит, по твоему я эдакий… Ловелас!
— Не ловелас. Ловелас — это «мачо», — поправила она. — С мачо все понятно: пришел, сделал, ушел. Арривидерчи!
Ты думаешь, мы, женщины, не видим, кто перед нами и что будет утром? Все мы видим! Это не они побеждают, это мы сдаемся! Нам тоже хочется приключений, хочется быть очарованными, проиграть сражение. Но с такими как ты этот номер не пройдет! Их цель — не победа, их цель — свобода!
— Экие мы нехорошие! — усмехнулся я. — Девушек свободы лишаем!
— Не надо иронии, так и есть. Только нам это нравится! Нравится, понимаешь? Каждая из нас, я имею ввиду настоящих женщин, а не дур femenino, мечтает не о блистательном мачо, сбегающем поутру, а о вот таком вот «победителе», который украдет у тебя свободу, подчинит, поставит на место, а ты не сможешь даже пикнуть!
Нам нравится быть покоренными! Нам нравится быть слабыми! Нравится сидеть в покое и уюте за мужской спиной, защищенными от всех невзгод! Мы — всего лишь женщины, просто в последнее время об этом говорить не модно!
Хм… Час назад я бы не сказал по тебе, девочка, что ты так считаешь. Но ладно уж, каждый имеет право на сокровенное. В конце-концов, даже распоследняя стерва мечтает о сильном мужчине.
— Твои девочки бегут от тебя в стороны потому, что чувствуют подсознательно, что ты от них хочешь. Чувствуют, но осознают, что не готовы быть покоренными. Потому и сохраняют дистанцию. Кроме тех, кому нужен секс на одну ночь. Так, Хуанито?
Я кивнул. Вот это теория! Все объясняет! Какой я оказывается тиран, а?
— «Победитель получает всё!»
— Что?
— Я говорю, «победитель получает всё». Это строчка из песни, я нашел ее у тебя в навигаторе.
— А, «ABBA», — кивнула она. — Да, хорошая песня. И название как раз про тебя. — Она протянула ладони через стол и взяла меня за руку. — Так что не расстраивайся! Ты не неудачник. Просто ты… Ты…
— Победитель! — подсказал я.
— Да, Победитель! — согласилась она без тени иронии. — И должен гордиться этим!
— А ты? — я поднял глаза, уперевшись ими в ее цепкий взгляд. — А как же ты? Почему не бежала, как остальные?
Она замялась и потупилась, мягко высвобождая руку. Лицо ее начала заливать краска.
— Знаешь, Хуан, когда я увидела тебя сегодня, там, у пруда, что ты идешь ко мне знакомиться, я подумала про себя: «Бэль, беги, дуреха! Не разговаривай с ним! Молчи! Или отшей. Сразу отшей и не разговаривай! Влюбишься в такого, потом проблем не оберешься!!!»
— И что? — улыбнулся я.
— И то! — одернула она. — Вот она я! Здесь!
Глава 7. Разбор полетов
«Итак, Шимановский, все гораздо сложнее, чем казалось. То, о чем ты боялся надеяться, свершилось: ты ей нравишься. Ты для нее не представитель безликой серой массы мужского пола, а нечто большее.»
Я затаил дыхание, пытаясь не выдать волнения от собственных мыслей.
«Ты сломал ее, Хуанито! Иначе бы она не осталась ждать тебя на лавочке! Мои поздравления!
«Меня еще никто так не обламывал…» Она привыкла ВСЕГДА получать то, что хочет, а тут ты со своей «брезгливостью»!» Парнишка, тем отказом ты добился большего, нежели мог добиться любыми иными средствами! Она увидела в тебе не партнера на один раз, а…»
Мысль сбилась.
«Шимановский, соберись!»
Я попытался взять себя в руки и проанализировать произошедшее еще раз. Слишком шоколадно получается, а это плохо.
«Да, это симпатия, но лишь симпатия. Не стоит строить наполеоновские планы и кичиться, какой, дескать, весь из себя. Но симпатия и интерес — основа любых взаимоотношений, они дают шанс на все остальное: стать не ловеласом-мачо, а тем самым таинственным «победителем». Главное не забывать, что шанс — это только шанс, потенциальная возможность, и можно изменить отношение к себе одним неосторожным словом или жестом.
Пауза, срочно нужна пауза. Чтобы в спокойной обстановке разобраться и решить, что делать дальше (и стоит ли делать)».
Бэль, словно прочтя мои мысли, поднялась:
— Я сейчас!
И направилась в сторону дамской комнаты.
«Ей тоже нужен тайм-аут. Она, тоже чувствует растерянность и подсознательно желает дистанцироваться. Самое разумное сейчас будет настоять на том, чтобы проводить ее домой. Хватит, нагулялась, пора и честь знать!
Вот только как ее убедить в этом, если она будет против? А она будет против!»
Я откинулся в кресле и задумался. Да, вопросик тот еще! Какие приводить аргументы, чтобы пробить ее упрямство, но не затрагивать скользкие темы?
По инерции я приблизил к себе окна видеовыходов на визоре (после пруда я играюсь с ними постоянно). Приблизил… И похолодел!
Девушка. Волосы светлые, темно-русые. Светлые по сравнению с окружающими, конечно же. Кожа тоже светлая, не латинос. Может быть смесь, но не чистокровная «имперка». Возраст — примерно двадцать пять лет. Лицо… Я бы назвал его сосредоточенным. Излишне сосредоточенным, на эдаком боевом взводе — она напоминала пружину в сжатом положении или кобру перед броском. А взгляд… Я знаю, как смотрят вокруг люди, загруженные проблемами, вышедшие в парк отдохнуть. И как люди, ожидающие кого-то, но теряющие терпение и надежду на встречу. Зло смотрят, расстроено. Бывает, с легкой ненавистью к окружающим. Эта смотрела СОВСЕМ иначе — словно хищник, высматривающий жертву на охоте.
Мы видели ее, когда брели к кафешке; она почти всю дорогу плелась с потерянным видом вдалеке за нами. А шли мы долго, минут десять, несколько раз делали вынужденные круги — Бэль не помнила, где точно это заведение находится. Встретить ее после здесь, внутри? Это не может быть совпадением! Не может, учитывая происхождение Бэль!!!
Я еще обратил тогда внимание на ее одежду — просторные серые брюки и неброская темная максимально закрытая блузка с высоким воротом. Под нею скрывалась замечательная грудь, у меня глаз наметан, но ее шикарные размеры в такой одежде были почти незаметны. Меня, как представителя сильного пола, задевают такие вещи!
Одежда вообще скрывала в девушке все, что только можно скрыть. Зато в такой удобно активно двигаться. Например, заниматься спортом. Драться, бегать, кого-то догонять…
…Или за кем-то следить.
Эта особа сидела так, что мы могли пройти к выходу, только идя мимо нее, с какой бы стороны не шли. Глаза ее цинично царапали спину; она, не таясь, внимательно изучала меня, не догадываясь, что я ее вижу, и от этого взгляда становилось не по себе.
Когда вернулась Бэль, я весь извелся. Спутница заметила это и напряглась:
— Что-то случилось?
Я придвинулся ближе и произнес, понижая голос почти до шепота:
— Бэль, скажи, ты знаешь вон ту особу? Сзади меня, второй ряд второй столик?
Девушка украдкой глянула мне за плечо и по лицу ее пробежала тень.
— Не знаю… — неуверенно потянула она.
— Вспоминай лучше. Она шла за нами практически от самой стены. А теперь сидит здесь. Это не может быть совпадением!
— Почему не может? А вдруг…
— Не может! — повысил я голос. — Мы петляли, как зайцы, пока не нашли эту кафешку! Сколько раз меняли направление?
— Ну…
— Она отставала, метров на двести отстала, но все равно не потерялась! Либо ты ее знаешь, либо она по твою душу!
Я впился в аристократку пронизывающим взглядом. Та стушевалась, уставилась в столешницу.
— Лицо знакомое. Но знаешь, сколько людей я «знаю», и при этом не могу даже имени назвать?
— Журналистка? Папарацци?
— Возможно.
Я не мог понять, врет Бэль или нет. Что-то здесь было не чисто. Но факт — она испугалась. Журналистов так не пугаются. Ненавидят, злятся, но не пугаются. И еще факт — сидящая сзади при ее появлении резко оживилась, всячески проявляя нетерпение. Профессиональные детективы и киллеры так себя не ведут, они — сама незаметность. Значит, эти двое знают друг друга, и от их встречи моя спутница не ждет ничего хорошего.
Присутствие этой девушки — какая-то заморочка, понятная лишь избранным. Я в число избранных не вхожу, и просвещать меня никто не станет. Но я, в общем, и не настаиваю.
Мы засветились в парке, на той стороне. Охранник, который пялился на эротическое представление, узнал мою спутницу и доложил куда надо. Не зря же он так к нам и не подошел! Вот только «куда надо» — это куда?
