Легкое дельце (СИ) - Серебрянская Виктория
— Анализ крови и общий скан организма, — с резкими интонациями сообщил он. Словно я в чем-то перед ним провинилась. Хотя почему «словно»?
Распечатки я брала будто ядовитую змею голыми руками. Или боеприпас с поврежденным запалом. Но посмотрев на пластиковые листы, покрытые убористыми строчками цифр и букв, а так же диаграммами, подняла растерянный взгляд на Стини:
— А объяснить можешь? Я не понимаю в этом ничего.
Медик с досадой выдохнул. Похоже, ему не очень-то хотелось общаться со мной. А ведь я и так старалась двигаться так, чтобы ничто в моих жестах не походило на агрессию. Этот Стини странный. Но, кажется, неплохой. Он не виноват, что судьба подсунула ему меня. К тому же, несмотря на явную неприязнь к модификантам, Стини сполна выполнил свой врачебный долг: чувствовала я себя так, словно за плечами и не было смертельного приключения. И во мне зародилась робкая надежда, что модификант во мне не прижился. Однако Стини убил надежду на корню:
— Да что тут говорить? — с досадой отозвался медик. — Не повезло тебе. Мало того что модифицировали, так еще и никаких особых талантов тебе не досталось. Так, по мелочи: продолжительность жизни почти сравнялась с ведущими расами Альянса, активность мозга выше по сравнению даже с яоху в четыре раза. Больше сказать ничего не могу. Тебе бы сделать развернутый генетический анализ. Но в условиях нашей базы это невозможно. Нет ни оборудования, не необходимых реактивов. Это надо в специализированную клинику обращаться. Или в институт генетики.
Клиника мне не светила. Как и институт. Мне бы сначала пережить разбирательства и получить свободу. Что очень маловероятно. Мы со Стини оба это понимали. Наверное, поэтому осторожно спросила:
— А что ты подозреваешь?
Медик хмуро посмотрел на меня исподлобья:
— Судя по тому, что я увидел, мутации в твоем организме идут полным ходом. Модификант прижился и теперь перестраивает тебя в соответствии с заложенной в него программой. Так что еще могут быть сюрпризы. Но особых не жди: я нашел в твоей крови маркеры, присущие арлинтам и яоху. А это не самые сильные расы.
Я присвистнула от удивления:
— Ни фига ж себе, не жди особых сюрпризов! А про продолжительность жизни яоху и их умственное развитие ты не забыл?
— Не забыл, — огрызнулся медик. — А ты не забыла, что яоху генетически несовместимы с другими расами Альянса? — Я насторожилась. К чему это ведет медик? А Стини, сообразив, что я не догоняю, к чему он ведет, бухнул, как отрезал: — Межрасовые пары, в которых один из партнеров яоху, обречены на бесплодие. Поэтому, насколько я знаю, гены этой расы женщинам не вводят. Женщин ведь ценят за что? За то, что они могут рожать модифицированных уродцев! Так что я не понимаю, зачем так поступили с тобой.
Мне стало холодно. Не то, чтобы я планировала рожать. С моей неустроенной, беспорядочной жизнью только детей еще и не хватало. Но знать, что их точно уже никогда не будет, это совсем другое. От понимания произошедшего мне стало холодно так, словно кто-то вытолкнул меня из корабля без скафандра. Осознание навалилось и опрокинуло меня куда-то в ледяную пустоту космоса. Значит, даже если я и выберусь сейчас из передряги, в которую встряла, а потом решусь на оседлую жизнь, детей у меня никогда не будет, спасибо черным генетикам…
— Не кисни, — донесся до меня голос Стини. — Я же не генетик. Может, я ошибся. Да и понятия не имею, что точно тебе ввели. Может, когда завершится процесс, то твоя репродуктивная система будет в порядке. Ну или поищешь себе партнера-яоху… В общем, варианты пока есть.
— Ага, пока, — вздохнула я, возвращая Стини распечатки.
Я хотела еще добавить, что для того, чтобы у меня были варианты, мне нужно уцелеть сейчас, и чтобы по решению комиссия меня выпустили. А это было почти невероятно, практически фантастика. Хоть кто-то на станции, но все равно постарается, чтобы живой отсюда я не ушла. Но не успела. Едва Стини забрал у меня пластик с результатами обследования, как дверь открылась и в комнате появилась голова фарна с некрасивым, серо-сиреневым шрамом на лбу:
— Стини, что там девчонка? Кэп приказал тащить ее в клетку ради ее же блага. Этот арлинт, Деттерти, совсем с катушек слетел. Они с командором Ирейсом подрались на глазах у начальства. И Деттерти поклялся, что уничтожит девчонку, чего бы ему это ни стоило. И за что он ее так ненавидит?
Слова слетели с губ быстрее, чем я успела подумать: а стоит ли вообще открывать рот?
— В академии мы были парой, — мрачно сообщила я. На душе было муторно от слов фарна. — Я, наивная дура, собиралась за Деттерти замуж. Но он счел более выгодным жениться на дочери потенциального адмирала Звездного Флота. Он думал, что принял меры для того, чтобы я сдохла где-нибудь на задворках Альянса и никогда не выбилась в люди. А я не только выжила ему назло, но еще и узнала его грязный секрет.
Стини и фарн опешили. То ли от моих слов. То ли от горечи, которая, как я ни старалась, все равно выплеснулась из меня вместе со словами. Фарн осторожно спросил:
— То есть, Деттерти и впрямь предатель, замаравший честь служащего Звездного флота?
Я кивнула. И добавила:
— Он сам сказал, что прилетел на Эльдеус за дурью. И я видела, как он смеялся и перешучивался со своими людьми. Вот только мне вряд ли поверят.
И это была горькая правда. Это понимали и я, и Стини, и фарн. Стини отвел в сторону взгляд, делая вид, что чем-то занят. Фарн вздохнул:
— Разберутся. Ну а пока пошли. Велено тебя запереть.
Я покорно поплелась туда, куда показали. На выход. Какой смысл сопротивляться, если все равно со станции Внутреннего Патруля мне не сбежать? Еще не рождались те люди, которым бы удалось перехитрить судьбу.
Станция Внутреннего патруля — это просто искусственный спутник. Компактный, но зато предназначенный только для патрульных. На станции обычно имелось все, что в любой момент могло потребоваться: от казарм для проживания и офисов до ремонтных ангаров и установок жизнеобеспечения. Для того чтобы в случае чего, патрульные смогли пережить осаду или какой-то катаклизм, и выжить. Оборотная сторона всего этого — малогабаритность и экономичность пространства. Камера, в которую меня засунули, оказалась чуть побольше коробки и действительно напоминала бы клетку, если бы не два «но». Первое — стены камеры были обычными, сплошными металлическими, а не прутьями решетки. Второе — они были толстенными, будто в сейфе. Это стало заметным, когда сопровождавший меня фарн открыл дверь. Я аж зависла, глядя на почти метровую толщину стен. Фарну даже пришлось толкнуть меня в плечо, чтобы не стояла на пороге. Но он все же расщедрился на пояснения:
— Особая камера для модификантов. Положено по протоколу. Да и тебе здесь будет безопаснее. — Я недоуменно оглянулась на патрульного. Меня что, от ядерного взрыва прячут? Фарн перехватил мой взгляд и, воровато оглянувшись, торопливой скороговоркой пояснил: — Кэп опасается этого придурка, Деттерти. Слишком у него оказалось много допусков и разрешений. А эта камера единственная, открыть которую можно лишь с помощью специального ключа.
У меня поползли от удивления брови на лоб. Ни фига ж себе предосторожности!
— Не знала, что такое существует, — выдохнула потрясенно. — В академии такого не рассказывали.
— Недавно появилась, — мотнул головой фарн, поторапливая меня, чтобы меньше болтала и быстрее входила внутрь. — После того как одну станцию твой собрат модификант буквально разорвал как бумагу. Голыми руками. Погиб, конечно. В космосе без скафандра пока никто не в состоянии выжить. Но и вся ячейка Патруля тоже. Вот наши и придумали такой вариант для модификантов. Все, хватит болтать, заходи!
Едва я переступила порог камеры, как все пришло в движение: сработали скрытые механизмы и из стен появилась лежанка, унитаз, умывальник и стол-полка. Из-за чего в камере практически не осталось свободного места. А в дверном проходе загудело какое-то поле, напугав меня так, что я невольно отпрыгнула, едва не ударившись бедром об стол. Оглянувшись, увидела, что фарн буквально отрезан от меня каким-то мощным энергетическим заслоном. Поле переливалось всеми красками радуги, колебалось и издавало мерный гул. От его мощи у меня на теле даже самые крошечные волоски встали по стойке «смирно».
