Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский
– Спокойнее. Подожди. А!
– Отчёт к «ОК», Байно.
– Я снял ткань с обода шлюза, и под ней обнаружил пакетик аварийного сигнала. Впервые вижу такой. – Я поправляю камеру на плече и освещаю объект фонариком, поскольку он в моей тени. – Разглядели? Кирилл в рубке?
– Звать его?.. А зачем это?
– Позови его, да. Значит, я Байно, докладываю. Это аварийный сигнал, Нота. На отказ радио, например. Вот кнопка. Я её нажимаю, в балке спичит; кто-то выходит и спасает меня, обессиленного. – Я вспомнил слова. – Дверной звонок! – И я нажимаю на кнопку. Нажимаю, и всё. А блок управления – левее сигнального пакетика – вспыхивает всеми индикаторными пластинами, перезагружаясь, в несколько коротких строк проводит тестинг, зеленеет, показывая полную готовность к работе.
– Внимание, всем, я Байно! – говорю я почти шёпотом. – После подачи аварийного сигнала с обнаруженного мной пакетика блок управления шлюзом проявил активность, перезагрузился и подал сигнал полной готовности.
– А-ам… а-ан… немедленно отступай, Марк! Здесь Матулин, немедленно отступай!
– Спокойнее, Матулин, – сказал я. – Глотни релаксанчика и Мьюкома мне вызови…
На большом дисплее блока управления включается режим оповещения, и на него построчно выскакивает следующее:
приветхяхедухх
нахземлюхххххх
неподброситех
меняхвопросххх
мнехоченьххххх
нужнохбыстро
– Внимание, «ОК», «Сердечник», – говорю я. – Кто-то изнутри пытается связаться с нами через дисплей блока управления. Текст: «Привет, я еду на Землю, не подбросите меня? Мне очень нужно быстро». Я Байно, у шлюза балка, приём.
– Здесь капитан, повтори, Марк.
Я прилежно, с расстановкой, повторяю.
Я спокоен. Я никуда не спешу, ничего не предпринимаю, я готов к «немедленному отступлению», мне кажется, что я готов даже к стрельбе на поражение. Я инструмент, эффектор, робот БТ, если хотите…
– Жди, Марк, – сказал Мьюком.
– Роджер, – кротчайше ответил я.
– Здесь Иянго, – появился в эфире очередной женский голос. – Марк, оставайся на месте, ничего не предпринимай. Веди наблюдение. Мы анализируем ситуацию, вырабатываем рекомендации для тебя. Сообщай сразу, если что новое объявится.
– Я выполню ваш приказ неукоснительно и тотчас, – сказал я.
ктотампривет
яхедуназемлюхх
неподброситех
докуданибудьхх
мненадосрочнх
Я зачитываю в эфир и это.
– Марк, попробуй поговорить с ним, – выступает наконец вперёд Иянго. – Рекомендую представиться и вызвать его на ответное представление. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Предпринимаю попытку установления личности неизвестного бенганна, – говорю я. – Кирилл, прими автофайл 31.23.04 МТС. Открываю клавиатуру на блоке управления шлюзом.
Панель такты легко и штатно выдвигается за ушко. Я извлекаю из набора отвёртку, берусь за рукоять поудобнее и начинаю кончиком отвёртки нежно тыкать в клавиши.
приветххххххх
яххмаркхбайно
ххгрузовозхокхх
радхсхтобойх
поговоритьхх
кактебязовут
Ответ моментален – за две с половиной секунды набран!
приветмаркба
мнеоченьнужн
нахземлюххххх
неподбросишь
меняеслипопух
тиххххххххххх
Я зачитываю своё сообщение и ответ на него.
– Продолжай, Марк. Человек явно не в себе, но надо выяснить хоть, как его зовут, – говорит Иянго.
– Судя по показаниям прибора, я могу прямо сейчас запустить шлюзование и пройти в шлюз, – говорю я. – Имейте в виду.
– Понял тебя. Запрещаю. Нельзя, Байно. Человек не в себе, – говорит Мьюком. – Говори с ним.
Я бы пожал плечами, но не стал и пытаться: «Пеликан» на мне сидит правильно. Я повторяю:
яхмаркхбайнохх
Какхзватьхтебя
приёмххприёмхх
Он ответил, что ему нужно на Землю, и что был бы признателен, если бы я его подвёз хоть до поворота.
– Абонент некоммуникабелен, – говорю я. – И у меня нет воздуха на пинг-понг.
– Не понял тебя, – говорит Иянго.
– Мы теряем время, господин главный врач, – говорю я громко. – Абонент некоммуникабелен.
– Пробуй ещё!
– Пробую крайний раз.
– Решать будем мы, крайний раз, не закрайний. Набери следующий текст: сколько вас, как вас зовут, какая нужна помощь.
– Вызываю капитана Мьюкома, – говорю я, хотя Мьюком и так на связи.
– Марк, – говорит он. – Рискнём. Чую, это не джинн. Начинай шлюзование, парень. Господин главный врач отстранён от консультирования операции.
– Я пробую ещё раз задать вопрос, затем делаю попытку проникновения в балок, – говорю я. – «ОК», «Сердечник», подтвердите приём.
– Я Матулин, принял.
– Я Мьюком, принял, утверждаю решение Байно. Действуй, парень. Но осторожней. Считай операцию боевой. Оружие у тебя с собой? Мало ли что на уме у нашего бенганна.
– Обернётся джинном – рука не дрогнет, – говорю я, настукивая отвёрткой:
кактебязовут
давайхххххххх
поговоримхххх
с колькоутебях
кислородахххх
кактебязовут
Он повторяет, с каким-то бесконечным терпением, – но терпением ли? – что он направляется на Землю, что ему туда очень надо, дело у него там, важней не бывает, и если я, пилот грузовоза «ОК» Марк, кажется, Байно, буду так любезен взять в кабину хоть до поворота его, то это ОК.
Я закрываю панель такты, убираю в пояс отвёртку и запускаю первый цикл перепада. БУ реагирует на команды с запаздыванием, не переходящим границы приличий. Наверняка, он просто замёрз и заварился.
– Прошла команда на уравнивание давления, – читаю я показания датчиков. – Подтверждается команда, открылся клапан на шлюзе, травит остатки. Датчик «давление» показывает ОК. В камере вакуум. Прошла команда на открытие люка. Подтверждается. Начинает открываться люк… Сообщение изнутри на большом дисплее. Повторяет предыдущие, отличия несущественны, вопросов по поводу начала шлюзования не задаёт.
– Слушаем тебя, Марк, – напоминает Кирилл. – Мы тут.
– Спасибо. Люк открыт наполовину. Теряю контакт с блоком управления. Камера шлюза замусорена, мусор выходит. Люк открыт полностью. Начинаю осмотр камеры.
Камера квадратного сечения, на одного проходящего, в пять кубов. Освещение действует, незначительно помаргивая, так что я даже выключаю свои фонари. Я на срезе люка, гляжу внутрь, отмахиваясь от медленно плывущих мне в лицо кусочков кабеля, клочков эрэсэмки; пластиковую папку с тиснённым на покоробленной обложке «GMG. Архитектурная и электрическая схема САП „Микробус“» ловлю, отправляю обратно. Можно входить.
– Прохожу в камеру, – сообщаю я и берусь рукой за внутренний релинг шлюзового кольца.
– Осторожней, Марк, – хором говорят все. И вдруг у меня закладывает уши и нос. Я останавливаюсь, прислушиваюсь к себе. Пробую прочистить нос, резко выдыхая. В ушах свистит.
– Что у тебя? – спрашивает Нота. – Что за звук?
– Да ничего такого, – отвечаю я. Даже самому мне слышно, как вдруг изменился мой голос.
– Марк, у тебя искажения. Отчитайся, – предлагает Кирилл.
– У меня всё в порядке, – совершаю тягчайшее преступление я, крепко держа себя в руках. Что со мной?
«Ты забыл про Щ-11, космач. Но Щ-11 про тебя – нет!» – говорит мне… говорю себе…
Операцию надо прекратить. Доложить о себе. Немедленно. У меня начинает дёргаться лицо. Хватает сознания порадоваться, что спецкостюм у меня устарелый, без внутришлемной камеры. Но чему я радуюсь? – хватает сознания спросить себя. Назад, серьёз, иначе – какой же ты
