Звезданутые во мгле - Матвей Геннадьевич Курилкин
Наконец тушка Кусто полностью скрылась под полуметровым слоем песка и ила. Приступы боли успокоились — теперь тихоходу осталось только тихонько лежать и ничего не делать, чтобы не привлекать к себе внимания. Ну и поправляться, конечно же. Прежде чем выходить из слияния, Тина еще понаблюдала за активностью в небе над планетой. В атмосфере барражировали поисковики, но концентрировались значительно дальше, над тем местом, в котором они соприкоснулись с водой. И смещались, по мере изучения дна не в нужную сторону, а немного западнее, где Тиана заметила глубокую впадину. Хорошо, что она не стала туда прятаться, а ведь мелькала такая мысль, и отказалась от нее разведчица не из-за подозрения, что их будут искать, а из опасения, что выбраться оттуда без ликса будет невозможно. Вдруг пока он лечится им придется выйти наружу? Теперь можно было только порадоваться такой предусмотрительности — их искали, и искали очень активно, но искали там, куда Кусто мог попасть по инерции. Все-таки агрессоры действительно рассчитывали, что тихоход будет парализован, а значит, таких существ они уже встречали. Они знают, что ликс — живое существо, и знают, как с ним бороться. Неприятное открытие.
Кусто, боль которого немного поутихла, теперь очень переживал, что их найдут так же, как находили, когда они были в космосе. Там они очень четко отслеживали кристалл — с точностью до нескольких десятков километров, а сейчас как отрезало. Почему? Девушка не верила, что небольшой слой грунта и воды может надежно экранировать излучение яйца, раз уж это не удалось самому тихоходу. Или как они его находят? По ментальному отклику? Может быть. Гадать бессмысленно. Наблюдать за противником пока незачем — Кусто справится сам, все равно ему делать нечего. Тиана выскользнула из сопряжения, и несколько секунд лежала, приходя в себя. Очень неприятное чувство, когда у тебя болят органы, которых нет и не может быть у человека.
— Тиана! Пожалуйста, иди в медкапсулу! На тебя смотреть страшно! Ты опять вся синяя! И Герману тоже туда нужно, — Кусто не дал ей полежать спокойно и напомнил о собственной боли. Да, удар был слишком силен, чтобы пройти без последствий для человеческого тела, и теперь ее собственная боль брала верх над фантомной, оставшейся от слияния.
«Как жаль, что у нас только одна капсула», — девушка представила, как им придется делить ее с Германом. Он, конечно, откажется идти первым — в их странной земной культуре это считается зазорным. Даже если он пострадал сильнее.
Девушка с трудом поднялась, и отправилась к капсуле. Время лечения выставила на полчаса — только чтобы залечить самые тяжелые повреждения, и потом еще пришлось уговаривать Германа, что чувствует себя вполне сносно и может долечиться потом.
— Итак, мы в глубокой заднице, — подытожил напарник. Лицо его было бы интересно рассматривать, если не знать, что эти дивные сине-фиолетово-желтые переливы — не естественный цвет кожного покрова, а последствия травм. Разведчица даже порадовалась, что у них нет зеркал, таких, как на родной планете Германа. Было бы неприятно каждый раз проходя мимо, видеть свой нынешний облик. — Как будем выбираться?
— Я надеюсь, что нас не смогут найти. Кусто, сколько примерно будешь восстанавливаться?
— До приемлемого состояния около семи суток. А если совсем — не меньше десяти, — признался тихоход. — Слишком много повреждений, извините.
— Да тебе-то что извиняться? Это я виновата, — вздохнула девушка. — Расслабилась. Ясно было, что они не отступятся.
— Ой, да ладно. Все виноваты, — махнул рукой Герман. — Как будто я не расслабился! И ведь как подгадали, сволочи! Мы ведь в любом случае не могли быть начеку все время.
— Они не знали, что я пилотируемый, — вставил Кусто. — Иначе действовали бы по-другому. Я не должен был двигаться вообще. Они обвязали меня своими сетями, и думали, что я больше не смогу двигаться, сопротивляться. Если бы они знали, что нервная система пилота и пассажиров частично срастается, и, соответственно, может заменить мне мою собственную…
— Хочешь сказать, они привыкли охотиться на диких ликсов? Кстати, мы их переговоры слышим?
— Слышим. Но ничего не понимаем, — вздохнул Кусто. — И уже пытаемся как-то декодировать сигналы. Не знаю, сколько это займет времени. У них какой-то непривычный способ общения, его трудно расшифровать.
— Посмотреть бы хоть, как они выглядят, — вздохнул Герман.
Кусто тут же вывел изображение:
— Я уже видел. Их много на планете.
— С ума сойти, — прокомментировал напарник. — Ну, а с другой стороны, что удивительного? Эльфы есть, орки — тоже. Почему не быть гоблинам?
— Герман, поясни, — попросила разведчица. — Ты же знаешь, что мы вот этого высказывания не поняли!
— Да чего тут пояснять, просто есть у нас вот такие же в мифологии. Невысокие, зеленые, с большими ушами. Рожи еще противные, что тоже совпадает.
— А кто такие эльфы и орки? И кого ты под ними из наших знакомых подразумеваешь?
Судя по виду, напарник явно пожалел о неосторожно вырвавшихся словах, смутился:
— Ну тут на самом деле меньше похоже. Просто на мой взгляд киннары похожи на эльфов — так же почитаете природу, и тоже, уж прости, Тиана, к тебе это не относится, высокомерные и пафосные. А орками я технофанатиков называю — по твоему описанию похоже. Хотя не совсем, конечно, все это очень приблизительно.
— Ну, нет, Герман, тут я не согласен, — тут же отреагировал тихоход, который неплохо разбирался в земной культуре. — Ничего киннары на эльфов не похожи. И технофанатики на орков — тоже, даже тех, которые в вархаммере. А вот про гоблинов — да, похоже. Я вспомнил, о ком ты говоришь.
«Где найти время, чтобы все это изучить, чтобы понимать сразу и не гадать потом? — вздохнула Тиана. — Надо прочитать что-нибудь про этих эльфов, чтобы знать, что за ассоциации возникают у Германа!»
Разобраться в языке гоблинов им так и не удалось. Слишком он у них многогранный. Спустя пару дней тщательного анализа выяснилось, что вербальная часть занимает не такую уж большую долю в общении. Помимо нее очень важны жесты, мимика и запахи, так что изучить полноценно этот язык им не суждено. Но общий смысл, пусть и отдаленно, понимать получалось. Тиана окончательно убедилась, что гоблины — очень неприятный народ. Слишком злобные, необъяснимо злобные. Ненависть возведена у них в ранг идеологии. Главный принцип — падающего добей. Они с напарником наблюдали трансляцию торжественной расправы, устроенной, если Тиана правильно поняла, для тех, кто руководил охотой на них
