Иар Эльтеррус - Мы - верим! Переход.
— Нет, не трус, — осклабился тот, пригладив ежик своих белых волос. — Я, в отличие от вас, руководствуюсь разумом, а не чувствами. Этому вас всегда учил его светлость, да, к сожалению, так и не смог научить.
Девушку затрясло от его слов, добрую минуту она пыталась что-то сказать, но не могла. А затем все же взяла себя в руки и ледяным тоном заявила:
— Война будет продолжаться, пока мы в силах ее продолжать. Зарубите это себе на носу, адмирал!
— Если вести ее под влиянием эмоций, то проигрыш гарантирован, — заметил Ренни.
— Я это знаю! — буквально выплюнула Мара. — Не беспокойтесь, со своими чувствами я справлюсь.
— Очень надеюсь на это, — с сомнением сказал бывший секретарь графа.
— Вернемся к нашим баранам, — мрачно посмотрела на него девушка. — Нам необходимо определить объект для следующего нападения.
— Вы слишком спешите, — возразил Мерхалак. — Нужно несколько дней выждать и посмотреть, как будут развиваться события. Атаковать княжество сейчас — безумие, нас там ждут. И радостно встретят.
— Хорошо, подождем, — судя по ее виду, Мара едва сдержалась от грязного ругательства.
— В таком случае, позвольте откланяться, — встал гросс-адмирал. — Мне нужно ознакомиться с последними донесениями разведки. Вы идете, господин Кранер?
— Пожалуй, да, — Ренни тоже встал. — Всего доброго.
Когда они ушли, Мара дала волю своей ярости. С каким бы наслаждением она бы порезала их обоих на куски! Медленно! Но ничего, они еще поплатятся за свою наглость. Ведьма заставила себя успокоиться, уступила контроль над телом Умнице и попросила ее проанализировать все последние события. Если она совершила ошибку, то эту ошибку нужно своевременно исправить.
* * *По коридору, ведущему к тронному залу, медленно шла понурая женщина в черном. Слуги спешили убраться с ее дороги — когда ее величество в таком горе, от нее можно ждать чего угодно, были прецеденты. Выглядела Дина страшно, казалось, она одномоментно постарела на много лет. Глаза ввалились, лицо высохло, подбородок стал похож на подбородок старухи. Она шла, шаркая ногами, сгорбившись, глядя в пол. Однако иногда вдруг ни с того ни с сего вдруг приходила в дикий гнев, срываясь на человеке, первым попавшемся ей под руку — и не важно, кто это был. Однажды она даже ухватила за грудки министра безопасности за грудки и долго трясла его с криками: "Где мои дети?!!". А затем несколько часов истерически рыдала. После этого придворные всеми силами старались избегать императрицы, но это не всегда получалось.
Несмотря на гибель детей, государствеными обязанностями ее величество не пренебрегала. Подписывала указы, принимала послов, участвовала в заседаниях государственного и тайного советов. Правда, стала намного жестче. И никто не знал, к чему приведут такие изменения в ее характере. Постоянные срывы императрицы настораживали, в среде тесаи начали тайком поговаривать, что ее величество неадекватна, что следовало бы подвергнуть ее психиатрическому обследованию и отстранить от власти. Но прилюдно, естественно, ничего подобного никто не говорил — сотрудники министерства безопасности свой хлеб зря не ели, что было видно из разгрома последних двух заговоров. Никто из аристократов не хотел себе повторения судьбы заговорщиков, они боялись попасться императрице под горячую руку. Но все равно постоянно толклись во дворце, желая быть в курсе событий и не пропустить момента, когда ее величество даст слабину, которой можно будет воспользоваться.
Дина почти ничего не видела вокруг, перед глазами стояла кроватка с двумя агукающими малышами. Ее сознание не могло смириться с тем, что их больше нет, что их убили. Одновременно ее поедом ело чувство вины. Ведь если бы она не попыталась обезопасить сыновей и не отослала их из дворца, то они остались бы живы. Атмосфера дворца тоже давила на Дину, она ощущала, что вокруг стая шакалов, готовых на все, чтобы урвать себе еще кусок. Императрица ожгла ненавидящим взглядом склонившихся в угодливом поклоне двух тесаи, но ничего не сказала, только поджала губы и прошла мимо. Ей хотелось кого-то удавить своими руками, растерзать, душа потерявшей детей женщины корчилась от боли и гнева. Да, непосредственные виновники поплатились, но этого мало, должны поплатиться и те, кто стоял за ними. И они поплатятся. Чего бы это ни стоило!
Двое гвардейцев распахнули перед Диной двери тронного зала, и зычный голос церемониймейстера провозгласил:
— Ее Императорское Величество Дина Ализия Сторн!
Дина окинула взглядом тронный зал, затем склонившихся в поклонах придворных и скривилась — стервятники проклятые! Затем она увидела сидящего на троне в вольной позе Териса, и это взбесило ее окончательно. Глаза застлало какой-то мутной пеленой, руки затряслись, дыхание перехватило. Императрица скрипнула зубами и решительно двинулась к трону.
— Сидишь, дорогой муженек?.. — яростно прошипела она, подойдя.
— Да, а что? — растерянно уставился на нее император.
— Песенки, небось, сочиняешь?! — выплюнула Дина, ее уже трясло. — Где ты был, когда моих детей убивали?!
— Это и мои дети, — медленно встал с трона Терис. — Послушай, я знаю, что тебе очень больно, но давай не будем прилюдно выяснять отношения.
— А мне плевать, пусть смотрят!!! — отчаянно завизжала императрица. Ее лицо искривилось, из глаз потекли слезы. — Довитался в облаках, идиот?! Допелся?! На что ты вообще годен?!
— Дина, прекрати, не здесь… — император испуганно смотрел на жену.
Она резко сделала шаг вперед, ухватила мужа за грудки, буквально уткнулась своим лицом в его, и сквозь зубы выдавила:
— И на что я купилась? На это вот смазливое личико?! Всего лишь?!
— Мы оказали Сторну немало помощи… — пролепетал явно не ждавший такого Терис.
— Ну да, помощи, — зло рассмеялась Дина. — Вы втянули нас в свою войну, которая нам не нужна! Что мы в итоге получили?! Потеряли половину территории, вот что! С СПД всегда можно было договориться, и мы договорились бы, если бы не вы со своим сватовством и не мой идиот-папочка, подпавший под ваше влияние!
— Дина, да что ты такое говоришь?.. — в голосе Териса слышались обида и непонимание. — Эспедешники убили твоих отца и сестру!
— Правильно сделали! Такого дебила, каким был мой папочка, давно удавить надо было!
Придворные и послы Телли Стелл, в честь которых и организовали сегодняшний прием, с жадным интересом наблюдали за набирающим обороты скандалом. Тайно находившийся среди послов эмиссар СПД сразу обратил внимание на слова императрицы о том, что с СПД всегда можно было договориться, и понял, что сегодня же обязан донести эту информацию до руководства. А обстановка тем временем накалялась все больше. Императрица трясла императора как грушу, хрипло обвиняя его во всех смертных грехах, гибели детей и потери власти.
— Ты не можешь даже стоять подле трона, не говоря уже о том, чтобы сидеть на нем!!! — надрывно орала она. — Вы, Аарн, использовали нас, как используют презерватив!!!
Кое-кто из придворных дам покраснел от прилюдного употребления этого слова, остальные с трудом сдержали смешки — они наслаждались происходящим. Невозмутимая Дина Сторн все-таки сорвалась! Интересно, пошлет она своего карманного аарн подальше или нет? При дворе к мужу ее величества относились с пренебрежением, он всегда находился в тени жены и никогда ей не противоречил, выполняя все ее приказания. Только самые умные из тесаи опасались Териса, подозревая, что все на самом деле не так, как кажется, но доказательств своим подозрениям не имели.
Дина наступала на Териса, продолжая выкрикивать ему в лицо обвинения, он пятился к выходу из тронного зала. Император уже не пытался возражать жене, только однажды тонким голосом чуть ли не пропищал:
— Дина, не здесь…
— Почему это? — насмешливо поинтересовалась она. — Боишься, что все узнают о твоей полной ничтожности?! Узнают, что ты даже в постели ни на что не годен?! Так пусть знают!
Слышавшие это придворные не выдержали и прыснули. Терис отчаянно покраснел, на его глазах показались слезы.
— Ну вот, поплачь еще! — насмешливо бросила императрица. — Тютя! Убирайся к своим аарн!
— И уберусь! — запальчиво выкрикнул он, развернулся и опрометью бросился прочь из зала.
— Чтобы ноги твоей в Сторне больше не было! — бросила ему в спину Дина. — Я расторгаю брак!
На тронный зал упала мертвая тишина. Придворные переглядывались, но никто не осмеливался сказать ни слова. Они не ждали, что императрица выгонит мужа. А что она теперь еще учинит? Ведь она явно неадекватна, вполне способна повторить сделанное женой великого князя во время Великой Войны. От женщины, потерявшей детей, можно ждать всего.
Тем временем Дина вернулась к трону, опустилась на него и обвела зал хмурым взглядом, в котором горел с трудом сдерживаемый гнев. Она довольно долго молчала, прежде чем заговорила снова.
