Кирилл Мошков - Тебе, Победа!
При это корабль отнюдь не потерял своих качеств. По-прежнему он мог пересечь всю Галактику за десять гиперскачков, и требовалось ему для этого по-прежнему сто тридцать - сто сорок суток. По-прежнему крепка была его броня, сияли палубы, и старомодно белые внутренние переборки были кристально чисты.
Командиром легендарного когда-то корабля был теперь молодой капитан второго ранга. Фамилия его была Манусарди. Коренной землянин, блестящий офицер, капитан Манусарди любил свой корабль. В его старомодности чудилась капитану особая привлекательность. И, если при вступлении в должность Манусарди был чуть обижен, что не на дзета-крейсер попал служить, то на третий год - то есть теперь - полюбил корабль всей душой. Команда у него тоже была сплошь молодая, одних практикантов пятеро, и все страшно гордились славным прошлым "Алмейду" и жутко драли нос перед экипажами более новых кораблей, не имеющих ни истории, ни особого корабельного духа, этой историей рождаемого.
- Мы никогда не берем пассажиров, - смущенно говорил капитан Манусарди, стоя на нижней ступеньке трапа в посадочной шахте. - Мы можем взять кого бы то ни было только по приказу командования. - Он говорил и сам себя не слушал. Чем виноваты были эти четверо? Были ли они преступниками, бегущими от наказания? Нет, вряд ли. Капитан привык доверять себе и сейчас чувствовал сердцем, что это не преступники. Надо ли так упорствовать?
- Господин капитан, - вдруг спросила его одна из четверых, светловолосая крепкая девушка лет шестнадцати, - скажите, вы верующий?
Капитан Манусарди смутился.
- Н-нет... я, скорее, агностик, - проговорил он тоном ниже, чем раньше. - А что?
- Ничего, - сказала девушка.
Из тоннелей, прилегающих к стыковочным блокам, в третий раз за последние несколько минут донеслось эхо далекой стрельбы.
- Я понимаю, что здесь большая беда, - терпеливо повторил, уже в пятый раз, капитан Манусарди. - Но ведь мой корабль не единственный в порту. В соседнем секторе стоит кальерский транспорт, быть может, вам попытать счастья там?
- Командир, - позвали сзади.
Манусарди обернулся. На вершине трапа стоял его второй помощник, сухощавый, подтянутый, шоколадного цвета череп гладко выбрит - образцовый офицер, загляденье.
- Да, лейтенант, - отозвался капитан.
- Приказ на экстренный взлет. На Тартаре объявлено чрезвычайное положение и запрет на вылет. Нас и кальерца выпускают, кальерец уже запустил двигатель.
Плечи капитана поникли было, потом он выпрямился.
- Я понимаю, милая синьорина, почему вы спросили меня о вере, - проговорил он. - Вы хотели узнать, есть ли у меня совесть. Пусть я не верую в Бога. Пусть. Но совесть у меня, конечно, есть.
Он сделал шаг в сторону.
- Прошу на борт. - И рукой в белой перчатке махнул двум техникам с автоматами, охранявшим трап: - Пропускайте.
- Спасибо, капитан, - сказал, поднимаясь, налысо бритый парень в косухе.
- Не за что. Техник Бромберг, техник Мучински... кру-гом! Пост снят. Вольно. На борт бегом марш.
Техники торопливо протопали вверх вслед за четырьмя беглецами. Капитан медлил.
- Командир, - позвал сверху второй помощник. - Скорее.
В залах подземного космодрома усиливался шум. Где-то недалеко заскрипели тормоза, и у входа в шахту показались полицейские... нет, не полицейские - какие-то вооруженные люди в зеленом.
- Сто-ой! - заорали оттуда на несколько голосов. - Тормози машину! Сто-ой, говорят! Стой, корабль нужен! Алле, шеф! Пятьдесят штук баксов!
- А вот это уже твердое нет, - сам себе сказал капитан Манусарди и махнул рукой. Помощник наверху прижал сенсор, и трап втянулся в люк; капитан спрыгнул в тамбур, люк захлопнулся, и тут снаружи по нему глухо прошлепала автоматная очередь. Никакого вреда броне звездной машины комочки перегретой плазмы принести, конечно, не могли.
- Это разрешается, - с великолепной иронией сказал командир помощнику. Тот усмехнулся. За его спиной молча стояли беглецы.
- В кубрик, господа, в кубрик, - сказал командир, торопливо поднимаясь в рубку по боковой лесенке.
- В кубрике есть свободные кресла, - объяснил помощник, тоже ступая на лесенку. - Лягте и пристегнитесь. Быстрее, у вас минута.
Техники торопливо захлопнули пирамиду с оружием.
- Идем, идем, - торопливо сказал один из них, юный блондин в ослепительно белой парадной форме. - Мы покажем.
Внизу стремительно засвистели потоки компенсата.
Узкий коридор, узкая дверь, небольшой кубрик. В креслах лежат трое в рабочих серых комбинезонах, восемь кресел свободно. Попадали в кресла, наскоро пристегнулись, затолкали в зажимы под креслами багаж. "Алмейду" качнулся. Еще раз. И мощно потянул вверх. Всех вдавило в кресла.
Им удалось уйти и с Тартара.
Спустя час их вызвал капитан.
- Я все обдумал, - сообщил он, разглаживая ладонью черные усы. - По предписанию я сейчас иду в систему Кассиопеи-А, но из-за экстренного взлета я недобрал воды. И у меня есть несколько лишних часов, я ведь иду с опережением графика. Поэтому я сейчас пойду к соседней планете за водой.
- Хелауатауа? - быстро спросил Йон.
- Да. Там у нас есть опорный пункт, ма-аленький резервный космодром. Но для "Алмейду" хватит.
- Там же не разрешается посадка, - удивился Йон.
- Нам - разрешается, - терпеливо ответил Манусарди. - Мы - государственный корабль. Это частным судам нельзя, чтоб не торговали с туземцами. Итак, сегодня к вечеру, примерно в восемнадцать сорок - девятнадцать пятнадцать абсолютного, мы сядем на Хелауатауа. Там вам, конечно, придется с недельку поскучать, корабли туда ходят редко, но на каком-нибудь каботажнике вы в конце концов переберетесь на Миры Кальера или на Телем. У вас, извините, деньги есть?
- Есть, - кивнул Йон.
- А то могу немного помочь. Я человек бессемейный, жалованье не трачу...
- Что вы, капитан, не надо, спасибо, - отозвался Йон. - У нас есть деньги. Только там ведь, наверное, в ходу местная валюта?
- На космодроме есть размен, - сказал капитан.
- Понял, спасибо...
- Вот так, - закончил капитан и встал, проведя ладонью по бритой голове. - Извините, что не могу сделать для вас большего. Мы сегодня еще встретимся: я приглашаю вас пообедать со мной.
Книга третья. ЭКИПАЖ
часть первая
ЛЕСА И НЕБЕСА
Система Толимана, илиЦентавра, была исследована и колонизована самой первой в Галактике, потому что она ближе всего к Солнцу. Тысячу восемьсот лет назад первые экспедиции открыли в этой системе из трех звезд многочисленные планеты земного типа - Телем и Кальер у ТолиманаI, Эриадор у ТолиманаII, Эрну у Проксимы. Два открытия стояли особняком: Ашдол у ТолиманаIIи Хелауатауа у ТолиманаI. На обеих этих планетах обитали люди. Точнее, гуманоиды: землянами они не были, но при этом биологически от землян отличались мало.
Судьба Ашдола и Хелауатауа получилась разной. На Ашдол первыми высадились исследователи Корпорации "Галактика" - той самой, что сто лет спустя заложила первые постройки Космопорта и чье богатство впоследствии легло в основу Империи, когда последний президент Корпорации провозгласил себя первым Пантократором. Так случилось, что исследователи сразу вступили в контакт с астлинами, которые в то время переживали тяжкий кризис - войны и эпидемии энергично прореживали древнюю цивилизацию, стоявшую тогда на пороге космической эры. К чести ученых Корпорации надо сказать, что контакт не пошел во вред планете - наоборот, была развернута широкая программа помощи, и через пятьдесят лет с уверенностью можно было сказать, что астлины спасены. Правда, их осталось немного: два самых многочисленных народа, чья вражда и привела планету на грань гибели, вымерли почти поголовно. Коренного населения на планете осталось меньше полумиллиарда. Мало-помалу на Ашдол потянулись переселенцы-земляне. В их отношениях с коренным населением бывало всякое, но семнадцать веков сосуществования сблизили и основательно перемешали народы. Сейчас Ашдол густо населен и живет напряженной и многообразной жизнью старого, обустроенного мира. На протяжении тысячи лет Ашдол на правах Автономной планеты входит в состав Империи Галактика.
Что же до Хелауатауа, то ее открыли ученые Единой Земли - так тогда называлась будущая Конфедерация Человечеств. Открыли - и предложили, так сказать, сразу же закрыть. То есть запретить контакт и вмешательство. Уж больно своеобразная им открылась картина. Поскольку Йон и его спутники направляются именно на эту планету, о ней стоит поговорит подробнее.
Три материка есть на ней. Северный и южный покрыты вечными льдами. Люди на них не живут. Живут они на Большом материке, опоясывающем планету по экватору, к северу и югу покрывая ее вплоть до северных границ субтропиков. Субтропики и есть основная климатическая зона планеты, потому что экваториальная часть покрыта гигантскими горными массивами и люди там живут в суровом климате двухтысячеметровых нагорий.
