Сергей Григоров - Калейдоскоп

— Ты опоздал, — упрекнул Геракл вместо приветствия.

— У тебя руки в крови, — воскликнула Афина, возлюбленная супруга моя, и бросилась ко мне с полотенцем.

— Что-то случилось? — сделал правильный вывод Ганеша.

— Все нормально, — ответил я, вытирая руки. Слава Эргу, ни один палец не сломан. — По дороге сюда я встретил Цербера и… — пауза заставила всех присутствующих повернуться ко мне, — Демиурга.

— Да?! — Одновременный вскрик.

— Я тоже видел Демиурга, — сказал Гефест. — Он изволил осмотреть мою мастерскую.

— И? — Ганеша настаивал на продолжении.

— Боюсь, что я совершил промах. Я ковал меч, обычный меч, пригодный лишь для потешных боев. Демиург удивился его крепости.

— Этот, что ли, крепкий? — взвился Аполлон. Выхватив из ножен свой меч, он неуловимо быстро, почти без размаха ударил по ближайшей колонне. Лезвие, деформируясь в снопе искр, обвилось вокруг пластмата. Рывок — и оно разлетелось коварными осколками по залу. К счастью, никто не пострадал. Один небрежно поймал двумя пальцами осколок в дюйме от своего носа.

— Поосторожнее, Полло, — проворчал он, — у меня всего один глаз.

— Это лучшая сталь, которую можно получить путем ковки и изменения температуры, — оправдывался Гефест, — в древности такие клинки назывались булатными.

— Мне все равно, как они назывались, раз они бессильны и против Барьера, и против брони Цербера. — Аполлон внимательно изучал повреждения колонны. — Почему Их материалы значительно прочнее?

— Из-за использования молекулярной металлургии. Они буквально лепят свои изделия, напыляя чуть жи не мономолекулярные сдои. Разница физико-химических свойств различных прослоек позволяет «пропитьгеать» вещество силовыми полями. В результате можно достигать показателей прочности, больше обычных в десятки и сотни тысяч раз. Можно придавать материалам другие полезные качества — самовосстановление, различные адаптационные способности к внешним условиям, создавать вечные термодинамические машины — преобразователи, нагреватели, холодильники, фильтры, репараторы. Для названия этих материалов существует много специальных терминов, но в обиходе все они называются «живыми», чуть реже используется обобщающий термин «витасплавы».

— Да мне все равно, как они называются! — вскипел Аполлон. — Ты можешь их изготовить?

— У меня заработала экспериментальная установка. Думаю, что через день-два каждый Именитый получит новое оружие.

— Вот это другой разговор! — воскликнул Аполлон. Острый ум, к сожалению, не дополнял его богоподобную красоту.

Невзрачная внешность Ганеши, наоборот, скрывала могучий интеллект.

— Нужна ли нам такая прочность? — спросил Он и, отвечая всеобщему недоумению, добавил: — Я имею в виду, достаточно ли нашей мускульной силы, чтобы эффективно воспользоваться новым оружием? Броня Цербера сделана из материалов, применяемых в защитных оболочках звездолетов, которые выдерживают даже удары метеоритов. Пусть наши мечи не будут ломаться, но сможем ли мы с их помощью рассечь такую броню?

— Режущие инструменты пропитывают особыми пульсирующими полями, облегчающими работу с ними. Я освоил и эту технологию. Смотрите, — Гефест подошел к колонне, медленно извлек свой любимый кинжал и без видимого усилия вонзил его по рукоять, — внешняя оболочка кинжала из

обычной стали, а противодействия я почти не чувствую.

— Дай, я попробую, — попросил Аполлон и принялся кромсать колонну.

— Прекрати, — спокойно продолжил Ганеша, — я не получил ответа на свой вопрос.

— Режет же! Как желе. Вот так я зарублю Цербера, а так, так и так — самого Демиурга!

— Остановись, Полло. — Я чувствовал раздражение, — Твое ребячество неуместно. Гефест, ответь на вопрос Ганеши: смогут ли наши мечи резать броню Цербера, как твой нож режет пластмат колонны?

От слишком спокойного сидения у меня заныли мышцы спины. Афина, драгоценнейшая супруга моя, стала лёгонько массировать мне шею. Я поднял голову и встретил ее лучезарный взгляд.

— Не прикасайся к нему! — взвился Аполлон. — Терпеть не могу, когда ты с ним трешься. Здесь не альков, а собрание Именитых.

— Не понимаю, почему моя жена не может ко мне прикасаться.

Аполлон до сих пор не смирился с тем, что Афина выбрала в мужья не его, а меня. Благословенна мудрость твоя, о светлая супруга моя!

— Ваш союз противоестественен. Он не может породить Именитого!

Я вскочил, и лишь сильная хватка благоразумной Афины моей удержала меня от прыжка.

— Успокойтесь, Именитые, — Один загородил от меня Аполлона, — отложим ссоры на потом. Мы собрались для важного разговора.

— Мой мальчик готовится сейчас к Преобразованию, Аполлон, — тихо и вроде бы совершенно спокойно сказала Афина. — Ты это знаешь. Так знай же и то, что если он не станет Именитым, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы ты подавился своими словами.

— Следует ввести новый закон, — сказал я. — Для выяснения отношений между собой нам необходим институт дуэли. Тогда каждый прежде, чем сказать какую-нибудь глупость, вначале подумает.

— Я не могу провести контрольный эксперимент, — сказал Гефест, — однако полагаю, что Цербер не устоит. Весь мой опыт говорит за это.

— Очень удобно дуэли проводить на Играх. Кстати, Демиург распорядился, чтобы поединок, открывающий основное сражение на предстоящих Играх, закончился смертью одного из участников. Жаль, что придется так долго ждать, но я готов первую в нашей истории дуэль приурочить к…

— Я убью тебя! — взрычал Аполлон. — Наша новая жизнь начнётся без тебя. Ты умрешь рабом.

— Успокойся, — вновь попробовал утихомирить его Ганеша. — Мы еще не решили, поднимать ли восстание.

— Как это так? — оторопел Агни.

— Удивительные вещи слышу я, — бросил Один.

— Почему-то все считают, что наше выступление обязательно должно быть приурочено к Играм. Но кто и когда это решил? Эта мысль исподволь вкралась в наши умы, как змея.

— Собрание Господ во время Игр дает нам исключительные возможности сразу заявить о себе всей Галактике. Я всегда полагал, что нам следует выступать на первых же Играх, как только появится малейшая надежда на успех.

— А кто сказал, что она появилась? Именитые, необходимо все тщательно продумать, прежде чем поднимать оружие против Господ. Один промах, ошибка, просчет — и все мы просто-напросто исчезнем. Господа уничтожат нас как взбесившуюся скотину. Разумно ли начинать бунт, когда мы даже не знаем, сумеем ли справиться с одним Цербером?

— Но и существовать так, как мы сейчас, нельзя, — сказал Агни.

— Драка — далеко не лучший способ отстаивать свои права. Может быть, сделать еще одну попытку договориться? Они же разумные, они поймут нас, если мы грамотно расскажем им про себя.

— Просветленный пытался.

— Он в чем-то ошибся. Он был первый, и Господа оказались не готовы выслушать. Мы по молодости не могли ему помочь.

— Это я слышал уже раз двадцать, — с зевком сказал Один. — У нас никогда не будет полной уверенности в победе — да ее и не может быть. Выступать или нет — это должен решить каждый за себя.

И подчиниться мнению большинства, ибо отсидеться где бы то ни было ему не удастся. Я не думаю — и ты никогда не докажешь мне обратное, — что мирный путь для нас безопаснее. Представь, например, что Господа решат, что к ним пришла не мирная делегация, а стая разлаженных механизмов — что тогда?

— Что Они решат, что подумают — в какой-то степени можно рассчитать, спрогнозировать. Одно я знаю точно: если мы поднимем на Них оружие и не добьемся задуманного, Они сначала уничтожат нас, а только потом будут разбираться, что же случилось.

— Оставь, Ганеша, — вмешался Кришна, — Один прав — надо просто проголосовать. Вы ничего не докажете друг другу, а поссоритесь крепко.

— Индра представил неплохой план восстания. Успех, конечно, не гарантирован, но возможен. Тем более что у нас достаточно времени, чтобы как следует подготовиться. Объявляй голосование, Меркурий.

— Здесь не все Именитые Трижды рожденные…

— Здесь большинство. Всех, наверное, мы уже не сможем собрать никогда. Слишком много развелось постоянно действующих производств. Моя супруга, например, не может ни на минуту покинуть ясли. Она, кстати, передала свой голос мне. И я, Агни, вместе с сияющей супругой моей, достопочтенной Танит, заявляем: только восстание!

Кришна заиграл на губах грустную мелодию. Зал замер, вслушиваясь.

— Я уверовал в наш успех уже тогда, когда Мара использовал в своих механизмах эту гармонику, — вдруг сказал Меркурий. — Она бессмертна, поэтому и наш род не может исчезнуть бесследно… Прекрати, Кри, сейчас не до твоей музыки. Один, объяви свое решение.

— Ты напрасно беспокоился, Ганеша, что Именитые бездумно полезут в драку. Нет, мы знаем, на что идем. Я, например, не верю в план Индры. Но тем не менее говорю: только восстание! — Один потрогал свою пустую глазницу. — Лучше смерть, чем позволять измываться над собой.