Неведомые тени - Игорь Волков
* * *
В Новосибирске меня не ждали. Приехал я почти ночью, дверь открыл своим ключом. Думая, что Ольга спит, прокрался на цыпочках в комнату. И умиленно застыл в дверях. Ольга, сидела в кресле, обвесившись окнами с какими-то расчетами, привычно поджав под себя ноги. Вкусно пахло травяным чаем. И домом.
— Привет, — сказал я негромко, но Ольга все равно вздрогнула.
— Ух ты! — она легко смахнула окна, но вставать не стала. — Так ты существуешь?
— Ага, — я тоже не двинулся с места.
Больше полугода не виделись. Лишь переписывались, созванивались. Иногда ругались по поводу того, что живем в разных городах, но только сейчас я понял, какая пропасть пролегла между Ольгой и мной за, казалось бы, недолгое время. Мы стали чужими.
— Чай-кофе, или спать пойдешь с дороги? — Ольга зашевелилась, вставая.
— Давай чай, — изменил я своему кофейному пристрастию.
Когда на кухне Ольга, встав ко мне спиной, зашумела водой и застучала чашками, я снова ощутил неловкость от затянувшейся тишины. Словно почувствовав это, она на минутку развернулась ко мне лицом и спокойно, глядя в глаза, сказала:
— Я знаю, что в космос я не попала из-за тебя.
— Ух ты, — неприятно удивился я.
Сам я уже успел забыть об этой истории, столько всего потом случилось. И вот так неожиданно, почти год спустя…
— Просветили добрые люди, ага, — Ольга протянула мне чай. — Приехал бы раньше — огреб бы. А сейчас уже и не знаю. Что делать-то будем, Тём? Семью изображать, или признаем, что она у нас не удалась, и разбежимся каждый по своим углам? Вроде как по отдельности у нас получается даже лучше, чем вместе.
Я прислонился к косяку и отхлебнул чая. Вкусный. Но жаль, что не кофе.
— Вот так, Оль, с порога? — спросил я.
— А чего тянуть? — беззлобно взглянула она на меня.
— Может получится вернуть все назад. Мы еще даже не попробовали.
— Чего, Тёма? Мы попробовали, но у тебя приоритеты другие. Двигатель, космос. И знаешь, я поняла, что и у меня они другие. Мне интересно делать то, чем я занимаюсь, и я не хочу подстраиваться ни под твой график, ни под твои желания. Ты заметил, за последние полгода ни у одного из нас не возникло желания приехать к другому? Это о многом говорит.
Я пожал плечами. И еще раз, более энергично.
— Знаешь, наверное, сейчас я должен сказать, что все понял, и свалить в гостиницу. Но не буду. Что бы ты ни думала, я соскучился по тебе. По этому дому, в котором есть ты. Так что к конструктивному диалогу и каким-то важным решениям после него я готов, но не сейчас. Подари мне возвращение домой, пожалуйста.
Сделав шаг к столу, я поставил чашку и привлек Ольгу к себе. Она не сопротивлялась, обняла меня. Я даже сквозь футболку чувствовал у себя на груди ее теплое дыхание.
Развод мы оформили через полторы недели. Еще раньше я перебрался на старую квартиру. Внезапно в моем распоряжении оказалось много свободного пространства и времени. Но придумать, что делать со всем этим богатством я не успел. Нужно было возвращаться в Москву. К тому же из Летной Академии написали о зачислении на заочное обучение. Так что мосты я жег без всяких сожалений. Квартиру вернул институту, в котором последние месяцы только числился. Вещи упаковал в контейнер и сложил на хранение. Заберу их, когда пойму, где буду жить дальше.
Покидать Новосибирск было грустно. Здесь я впервые осознал себя по-настоящему. Это место укрепило мою мечту о космосе, придало ей смысл, познакомив с людьми и дав мне в руки инструменты, благодаря которым стало возможным мечту превратить в реальность.
Прощаясь, я печально смотрел на остающийся внизу, под крылом самолета город. Почему-то казалось, что больше я сюда уже не вернусь.
Часть 2
Настоящее. Глава 6
— Никогда не думал, что полечу по космосу на велосипедном колесе, — хмыкнул Макс, прилаживая шлем.
С привычными космическими кораблями наша конструкция, действительно, имела мало общего. Даже в «Звездных войнах» не помню ничего похожего, хотя уж там-то художники отрывались вовсю. Ребята из группы Антона взяли за основу компоновку проектируемого межзвездника, но собрали ее из решетчатых конструкций. Поэтому шасси для летных испытаний прыжкового двигателя напоминало то ли свернутую в кольцо линию высоковольтных передач, то ли сделанную из конструктора модель колеса. Как-то в разговоре Дима сравнил его с первыми самолетами-этажерками, но мы тогда только посмеялись — что же это за самолет, без крыльев.
— Привыкай, скоро пилоты начнут драться за места на таких «колесах». Если нигде не напортачим, — я поискал взглядом, по чему бы постучать, но, конечно, ничего деревянного в шлюзовой камере окололунной станции не нашлось.
— Конечно, будут. Вы же на кабине сэкономили, там и одному тесно, — Макс застегнул шлем, и теперь его голос звучал из тыльной части перчатки, куда был встроен пьезодинамик.
Места в кабине, и правда, хватило только на то, чтобы впихнуть пилотское кресло и консоль управления. К тому же здесь не было воздуха. Стенки защищали пилота от микрометеоритов и радиации, но управлять полетом нужно было в скафандре. Зато ни разгерметизации салона, ни пожара можно не опасаться. У нас же шасси для испытаний двигателя, а не настоящий корабль.
По сравнению с проектируемым кораблем шасси было совсем небольшим, не дотягивая и до семидесяти метров в диаметре. В центре «колеса» топорщились излучатели прыжкового двигателя. Сам он, как и на большом корабле, размещался в шаровом модуле. Шесть решетчатых «спиц» соединяли центральную часть «колеса» с «ободом», деля его на равные секции. В одной из секций ютилась кабина пилота, остальные были заняты блоками с аккумуляторами и электроникой.
Загудел сервомотор. Я сделал шаг в сторону, чтобы дать закрыться внутренней створке шлюза. Дождался, когда загорится зеленый сигнал, и отправился в наблюдательный зал, где уже собрались ребята из нашей группы.
С моей так неожиданно закончившейся поездки в Новосибирск прошло восемь месяцев. Сказать, что они пролетели как один день, наверное, было бы неправдой. Много всего произошло.
Я разрывался между работой и вечерними занятиями в Летной Академии. Хорошо хоть на семинарах разрешали удаленку. Мотался на практику в Питер и Калугу. Сдал
