Любовь варвара - Руби Диксон
– Заводись! Вперед! Вперед!
– Куда вы хотите направиться? – спрашивает компьютер. – Пожалуйста, введите координаты.
Как будто и так не понятно, куда я хочу направиться.
– Верни меня обратно на землю, – назад к моей паре и моему новому народу.
– Пожалуйста, введите координаты или перейдите на ручное управление.
– Эм, лучше переведи на ручное управление.
Два джойстика выстреливают из панели управления, и я тут же за них хватаюсь. Капсула отсоединяется и на большой скорости устремляется вперед. У меня закладывает уши. Ворвавшись в атмосферу, капсула зависает в ожидании.
Я наблюдаю, как инопланетный корабль еще сильнее кренится набок, направляясь к скалам. Напрягаюсь, ожидая столкновения. Кажется, это длится целую вечность, но…
БУУУУУМ.
Скалу и корабль поглощает адское пламя. В этот момент, кажется, с моих плеч свалился тяжкий груз. Эти существа больше не побеспокоят нас.
И, черт возьми, я, кажется, крутая девчонка, раз справилась с плохими парнями. Кто бы мог подумать, что маленькая, застенчивая Кира способна на такое, а?
ХАРЛОУ
Мне нужны две палки для носилок. Хорошо. Я с этим справлюсь. Инструкции Аехако крутятся в моей голове снова и снова. Сердце бешено колотится, пока я бегу по снегу в поисках тонких розовых деревьев, растущих на этой планете. Киру забрали, а оба охотника ранены, нужна моя помощь, я не могу их подвести. Ноги проваливаются в снег, но я пробираюсь вперед по сугробам, и когда наконец вижу деревья вдалеке, то ускоряю шаг.
Я взяла нож Хэйдена, ведь он ему сейчас не понадобится. Добравшись до первого дерева, я прикасаюсь к коре и морщусь, несмотря на морозный воздух, на ощупь она как влажная губка. Это совсем не похоже на твердый ствол дерева, понятия не имею, подойдет ли для носилок, но можно попробовать.
Опустившись на колени, я начинаю рубить дерево у основания. Нож погружается в него с хлюпающим звуком, сок брызжет на снег. Фу. Морщусь и продолжаю.
Хруст снега раздается поблизости, и я удивленно выпрямляюсь. Похоже на звук шагов.
– Кто здесь? – я оборачиваюсь по сторонам. – Аехако?
Никого нет. Должно быть, мне померещилось. Или, быть может, это кролик пробегал, точнее… как там его называют на этой планете. Но сейчас я не могу позволить себе трусить или сходить с ума от каждого шороха. Возвращаюсь к дереву и продолжаю рубить.
Снова раздается хруст снега, а через мгновение какой-то стук. Точнее, не стук, а… мурчание? Что здесь…
Кто-то бьет меня по затылку, и я падаю вперед, погружаясь в темноту.
Но даже в темноте мурчание преследует меня.
АЕХАКО
Харлоу нигде нет. Будь проклят этот человек за то, что бросил нас.
Я укладываю бессознательное тело Хэйдена на импровизированные носилки, как вдруг в небе раздается ревущий звук. Подняв глаза, замечаю, как на горизонте появляется черное пятно инопланетного корабля. Сердце бешено колотится в груди, пока я наблюдаю, как корабль медленно ползет по небу. Они улетают? Забрав с собой мою Киру? Страх и беспомощность охватывают меня.
Летающий корабль странной формы наклоняется набок, продолжая свое медленное снижение. Он пролетает над моей головой и направляется прямо к склону ближайшей горы.
– Нет!
Мой хриплый крик эхом разносится по пустынным, заснеженным равнинам. Но он не останавливает корабль пришельцев, стремительно несущийся к скалистому склону. Крушение и огненный взрыв.
– КИРА! – в агонии я падаю на колени.
О, нет, моя пара. Моя милая половинка с грустными глазами. Боль утраты не сравнима ни с чем, что я когда-либо испытывал раньше. Я всегда был счастливчиком, родившимся в большой, любящей семье. Нас обошла стороной болезнь кхуйи, пронесшаяся по пещерам много лет назад. Я никогда не терял никого, кого любил так сильно, как Киру.
Мысль о том, чтобы жить дальше без нее, приводит меня в исступление.
Упав на землю, сжимаю кулаки в ледяном снегу, пытаясь сдержать свою ярость и горе. Хэйдену нужна моя помощь. Но сейчас я ничего не хочу так сильно, как отыскать черные, дымящиеся обломки корабля и найти в них хоть какие-нибудь следы моей милой Киры. Было ли ей страшно, когда она умирала? Было ли ей больно? Всхлип отчаяния вырывается у меня из груди.
Она заслуживала лучшего, чем это.
Я пялюсь на бесчувственное тело Хэйдена. Было бы проще лечь на спину и ждать, когда наступит и мой конец. Сдаться и присоединиться к моей Кире после смерти. Но Хэйден еще жив, и ему нужна целительница, на мгновение меня накрывает волна жуткой обиды на моего раненого друга за то, что он не позволяет воссоединиться с моей половинкой.
Но это не значит, что я не могу скорбеть о ней.
Я сажусь на корточки, не обращая внимания на острую боль в боку. Взяв пригоршню снега, начинаю петь одну из траурных песен, оплакивая свою пару. У меня нет пепла, чтобы осыпать им рога, поэтому я позволяю снегу течь по моему лбу, оказывая моей погибшей паре уважение, которого она заслуживает. Я устрою ей достойную церемонию, как только жизнь Хэйдена будет в безопасности. Я сделаю надрезы на рогах, осыплю лоб пеплом и буду петь песни о нашей любви. Пройдет много времени прежде, чем я смогу продолжить жить без нее.
Если смогу.
Прямо сейчас эта мысль кажется мучительной.
Я сыплю еще одну пригоршню снега на лоб и рога, мои траурные песнопения становятся все громче. Я так погружен в свое горе, что не замечаю шума вокруг, пока тень не проносится над головой. Только тогда осознаю, что в воздухе стоит жужжание и гул, похожий на тот, что в пещере старейшин.
Протираю глаза от снега и вижу объект, похожий на яйцо, темный, как корабль пришельцев, но намного меньше его по размеру. Он мягко приземляется в снег неподалеку, затем дверь со свистом открывается, и что-то тут же выбрасывается наружу. Мне в нос ударяет запах крови и сажи.
Это похоже на… отрубленную руку. Оранжевую руку пришельца.
В следующий момент из яйца, спотыкаясь, вываливается маленькая фигурка и приземляется лицом в снег. Это – человек со светло-каштановыми волосами, в грязной, рваной одежде и с самыми красивыми глазами, которые я когда-либо видел.
– Аехако, – задыхается Кира.
– Моя пара, – рычу я, вскакивая на ноги. Я забываю о своей ране, о траурных обрядах, о Хэйдене, лежащем без сознания неподалеку. Все, что меня сейчас волнует, это то, что моя Кира, моя прекрасная, нежная человеческая женщина стоит передо мной, жива и невредима. Пошатываясь, подхожу к ней
