Сергей Павлов - Лунная радуга (сборник)

– Да, есть такое у нашего брата… – смущенно согласился Палмер. – И, наткнувшись в архиве УОКСа на материалы Третьей экспедиции, я все это как бы заново прочувствовал и стал перебирать портреты десантников. Четверых я знал хорошо: Кизимова, Нортона, Йонге и, конечно же, Элдера. Узнал и двух других – Симича и… кажется, Лорэ. Когда-то встречался с ними в резерве. Перебираю дальше и вдруг… вижу перед собой лицо чужака! Я прямо обалдел. Переворачиваю портрет и на обратной стороне читаю: «Геройски погиб при исполнении служебных обязанностей. Оберон, система Урана». И как положено – имя, фамилия, даты. Ну, думаю, дела!.. В голове сумбур, сосредоточиться не могу. Одно понятно: очень похож на того… Глядит с насмешливым прищуром, спокойно так. Будто спрашивает: «Ну что, старина, узнаешь?..» Вот. А вы суете мне фоторобот! Леонид Михайлов, десантник Третьей экспедиции.

Фрэнк заметил, что шеф и Никольский быстро переглянулись.

– Вот оно как… – пробормотал Гэлбрайт. – Друг Нортона!

– Этого я не знаю, – чуть слышно ответили губы с экрана.

– Купер, дайте Палмеру на экран портреты погибших десантников.

Пять красочных слайдов мгновенно выстроились в ряд.

– Кто? – спросил Гэлбрайт.

– Второй слева, – медленно сказал Палмер.

– Да, – подтвердил оператор. – Второй слева Леонид Михайлов.

– Уберите слайды, а портрет Михайлова сделайте покрупнее. Так… Спасибо.

Фрэнк с любопытством уставился на чужака. Внешность Михайлова производила приятное впечатление. На портрете он выглядел серьезным, но было в выражении его лица что-то такое, что давало повод заподозрить у этого человека иронический склад ума. Поджатые губы, взгляд изучающе-пристальный, левый глаз с прищуром… Фрэнк довольно уверенно представил себе человека неторопливого, спокойного в движениях, склонного относиться ко всему окружающему с повышенным вниманием, но не без юмора. Люди подобного типа встречаются редко… Да, старина Дэв, по-видимому, любитель редкостей. Что ж, друзей выбирать он умеет.

Шеф спросил:

– Вы абсолютно уверены, Палмер, что перед вами портрет того незнакомца, который… гм… шокировал вас на борту «Лунной радуги»?

– Зачем вы так… – печально произнес Палмер. – Я ведь говорил: похож. Настолько похож лицом, что это меня изумило. И все. О какой уверенности может идти речь?

– Ладно, ставлю вопрос по-иному. Вы уверены, что встретили на борту «Лунной радуги» незнакомого вам человека во плоти и крови, очень похожего, как вам удалось это выяснить позже, на Леонида Михайлова?

– Да, встретил. Во плоти и крови. Очень похожего на Леонида Михайлова. Лицом.

– Так… А телом?

– Но я ведь никогда не видел Михайлова в… в натуре!

– Вот именно, – сказал Гэлбрайт. – Зачем же вы все время подчеркиваете: «похож лицом»?

Палмер опять замолчал. На него жалко было смотреть. «Нет, я к этому, наверное, никогда не привыкну…» – подумал Фрэнк. Шеф поднялся и обошел вокруг стола, поглядывая на экранную стену. Палмер потел и молчал. Шеф сел. Деловито сказал:

– Итак, незнакомец лицом похож на Михайлова. А кого он напомнил вам телом? Поясняю: походкой, осанкой, повадками, жестами?..

Губы Палмера шевельнулись совершенно беззвучно, и все на этом закончилось.

– Ну почему я должен тянуть вас за язык? – спокойно спросил Гэлбрайт. – Вы же сами минуту назад говорили, что чужака, в сущности, не было. Это вам удалось раскусить еще на борту «Лунной радуги», и довольно быстро. Вы узнали чужака, Палмер.

Лицо Палмера дернулось, как от удара.

– Нет!.. – хрипло возразил он. Добавил с отчаянием: – Я лишь заподозрил!

– А есть ли тут разница?

– Есть. Ведь я ничего не могу сказать вам наверняка, не могу объяснить!.. Ну какая вам польза, если я скажу, что заподозрил Нортона?!

Фрэнк не был готов к ошеломительному действию слов Палмера, хотя то, что в них содержалось, нужно было предвидеть. Предвидеть!.. Его захлестнула бессильная злость. На кого? На этого обильно потеющего человека? На себя?.. Какая-то омерзительная безысходность… Поющие деревяшки – ладно. Дико уничтоженные экраны – тоже ладно, куда ни шло. Теперь вдобавок – Нортон с физиономией мертвеца!.. Великое Внеземелье! Нет, просто сумасшедший дом. Огромный сумасшедший дом!.. «С меня довольно, – подумал Фрэнк, ощущая озноб. – Надо действовать, надо что-то предпринимать». Он механически повторил про себя: «Действовать… предпринимать…» Мысли путались, и он не сразу осознал, что это – вспышка отчаянной тревоги за сестру. Он готов был все бросить и немедленно отправиться в Копсфорт. Заметив, что Роган смотрит на него, почувствовал себя еще более мерзко. «В конце концов, – подумал он, – мое желание и намерения шефа редкостно здесь совпадают…»

Он уловил наступившую в холле гнетущую тишину и, будто о чем-то ненужном, подумал: «Почему они замолчали?»

– Вы не поняли, Палмер, – сказал наконец шеф. – Я не требую от вас никаких объяснений. Нам нужны только факты. Нелишними будут, конечно, и ваши соображения… или, лучше сказать, комментарии к фактам. Когда вы заподозрили Нортона?

Палмер вяло ответил:

– На следующий день.

– В какой момент?

– Не знаю… Во всяком случае, после разговора с Нортоном в спортивном зале.

– Разговор дал вам какой-нибудь повод для подозрений?

– Нет… Не знаю. Когда я рассказывал о чужаке, Нортон слушал хмуро, с тоскливым неудовольствием… Вечером я встретил его в коридоре и… Ступает он как-то особенно мягко. Как леопард на охоте. И у меня… смутно так…

– Первые подозрения?

– Да… Нет. Скорее… ну, такое предощущение, что ли?

– И вы подумали…

– Нет, я ничего не подумал. Я слишком устал и рано лег спать. Ну и во сне… Я редко вижу сны, но в ту ночь такого насмотрелся!..

– Подозрения оформились во сне?

– Вероятно. Потому что утром я уже был почти уве… Нет, не то. В общем, я впервые подумал, что со мной сыграли скверную шутку.

– Нортон?

– Видимо, он хотел… не со мной, но так у него получилось.

– А вы пытались понять, каким способом ему удалось изменить свою внешность?

– Пытался. Не знаю… При встрече мне все казалось естественным. Кроме самой встречи, конечно. И настолько естественным, что… Ну, словом, я не уверен, что мои подозрения чего-нибудь стоят. Но, с другой стороны…

– Выражение лица тоже казалось естественным?

– Да, вполне.

– Выражение было похоже на то, которое на портрете Михайлова?

– Нет. Другое. Лицо было хмурым и озабоченным… злым. Будто бы человек торопился по какому-то спешному и неприятному делу. Меня он явно не… Почти не глядя оттолкнул меня локтем и промчался мимо.

– За Нортоном вы замечали такое… такую…

– Отталкивать?

– Да.

– Было однажды. Перед высадкой на Титанию. Нортон спешил – бегал, командовал, ну и в спешке задел меня, оттолкнул. Это мне сразу напомнило… Я остановился, посмотрел ему вслед. Он тоже вдруг остановился. Посмотрел на меня и сказал: «Извини, Рэнд». Сделал шаг, снова остановился, бросил через плечо: «И за тот раз… тоже извини».

– Вот как! Что он этим хотел сказать?

– А кто его знает…

Длинная пауза.

– Это все? – спросил Гэлбрайт.

– Да, это все.

– Хотите что-нибудь добавить?

– Нет.

– Тогда два последних вопроса. Вы не заметили различия в росте Нортона и… этого…

– Я понял. Нет, не заметил. По-моему, ростом они одинаковы.

– Эмблемы на костюмах совпадали?

– Да. На рукаве у того и другого было изображение кугуара.

– Благодарю вас, Палмер. Вы очень нам помогли… По крайней мере, я на это надеюсь. До свидания. Прошу извинить за доставленное вам беспокойство. – Гэлбрайт сделал рукой что-то наподобие прощального жеста. Палмер молча смотрел с экранной стены – казалось, не верил, что все кончилось и он свободен. Лицо его медленно таяло в голубизне.

Гэлбрайт сидел, опустив голову, будто изучая свое отражение на полированной поверхности стола. Даже неподвижность не могла скрыть его озабоченности.

– Вот так, – произнес он, не повернув головы, но было ясно, что адресовано это Никольскому.

Тот ответил не сразу. Проводил взглядом исчезающее изображение Палмера, опустил глаза и стал смотреть на собственные руки.

– Интересно, – наконец произнес он с такой интонацией, словно хотел сказать: «Плохи, оказывается, дела, коллега».

– Забавно, – в тон Никольскому проговорил Гэлбрайт.

– Если хотите знать мое мнение, то… то я почти убежден, – непонятно сказал Никольский.

– Кентавр? – непонятно спросил Гэлбрайт. Не дожидаясь ответа: – Наши мнения совпадают.

– Тем хуже.

– Да. Тот редкий случай, когда разногласия были бы кстати…

– Странная зависимость, – хмуро пробормотал Никольский. – Чем больше фактов…

– …Тем меньше смысла. – Гэлбрайт пожевал губами. – М-да, это… это как… – он с видимым усилием подыскивал слова, – как удар об стену головой.

– Но других фактов у нас нет.