Пётр Волкодав - Я - Его Вариант Адаптации
***
Узкую полосу каменистого берега, где невозможно устоять под мириадами брызг водной стихии составляли упавшие глыбы коричневого гранита и разнокалиберный скруглённый щебень. Безжизненный пейзаж стихии, штурмующей отвесную береговую стену полукилометровой высоты, протянулся на не один десяток километров. Ни один из альпинистов, даже сорвиголов не рискнул бы совершить восхождение на высокогорное плато по такой стене. Да и только ли альпинисты. Корабли обходили десятой дорогой эти проклятые места, не рискуя приблизиться, а кто поймал гаву — лютые волны разбивали в щепы и отправляли жертву на дно к лютому богу океана — Тону.
Торговые люди поговаривали, что на этом безлюдном острове, затерянном в средних широтах живут боги моря, те самые боги, что управляют океанской стихией и насылают непогоду на людей. И среди этих богов — верховный Тон.
Торговый двухмачтовик под полными парусами, перевозящий ценный груз — кедровые стволы и менее ценный — рабов, как раз и пересекал всегда оживлённый и спокойный узкий коридор вблизи оживлённого перекрёстка.
Загодя связанный из кедровых стволов плот плыл в кильватере, привязанный к двухмачтовику. Не сбавляя хода, с "торговца" опустили шлюп. Гребцы споро подвели шлюп к плоту, вытолкали на плот двоих мужчин со связанными руками и повязками на глазах и одну женщину. Несчастных связали спинами и, сорвав повязки, обрубили конец и покинули плот. Вопль ужаса поглотили волны. А гребцы уже были далеко.
Шлюпку подняли. У левого борта уже стоял капитан судна — коренастый малый с развевающимися рыжими космами. Нои — звали капитана, пристально вглядывался в покинутый плот, попутно воздавая хвалу богу моря — всевышнему Тону. Если слуга бога Тона не примет жертвы или посчитает подношение недостаточным — быть худу — вся команда и двухмачтовик отправятся на дно.
Нои уже не первый раз проходил это место и, до сих пор боги благоволили к его подношениям. Последнее время Нои нанимали состоятельные и влиятельные торговцы и сами господы, для скорой перевозки грузов и он никогда не подводил заказчиков. Пираты — самая малая опасность в океане. Бывает и так, что боги забирают корабль за скупость капитана. Нои сам решал на месте, сколько и чего отправить в жертву, не забывая и свой карман и конечно же Блондинку — крутобёдрую хозяйку с с смешливыми глазами-тарелками таверны столицы господа Скея, к сердцу которой он никак не подобрать ключи — дочь господа. Ради взаимности, он — Нои пошёл бы в царство Слона, но это конечно на словах. Оттуда не возвращаются и если бы Нои сейчас сказали, что скоро ему придётся пересечь проклятые места и отправиться в земли Слона, то Нои послал бы к Слону самого доброжелателя.
Большинство торговцев доверяло грузы капитанам в этом районе, не решаясь садиться на борт и идти через эти небезопасные места по причине непреодолимого страха и потому довольствовались тем, что доставалось от капитанов, а прибыль и так немала. А вот в среде капитанов тридцатилетний Нои слыл везунчиком, ещё бы! — во время одного из рейсов, когда всевышний Тон принял жертву, вдруг под двухмачтовиком забурлила вода и Нои уже распрощался с жизнью, когда из бездны всплыл пузырь — надутый бычий желудок. Подарок богов Нои принял с умилением, на коленях. Внутри пузыря оказался очень дорогой товар — глаза богов — бинокль превосходного качества. О встроенном "маячке" Нои и мысли не имел и не мог иметь.
Вот и сейчас Нои приставил "глаза" и ждал…
Облегчённо выдохнул, когда у плота всплыл левиафан океана и заглотил плот с содержимым. Не успел Нои вытереть испарину, когда раздался крик мачтового: — Капитан! По курсу судна всплыла бочка.
Конечно, Нои заинтересовался, что внутри добротно сколоченной посудины, но на бочке оказался адрес получателя: "Правителю Скею".
Нои повернулся к береговой скале и склонился в поклоне, успев, однако заметить мигнувший блик. Когда он поднял голову, световой блик снова мигнул. Нои, не сдержав любопытства, поднёс бинокль. Матрос, стоящий радом отстранился от побелевшего как соль капитана. Нои покачнулся и зажал рот. И было от чего. Он видел самих богов моря… Поднести бинокль снова Нои не решился.
— Ха, — Тон выплюнул со сгустком слюны крошку табака. Плевок полетел вниз. Через десяток метров его подхватил порыв ветра и отнёс далеко в сторону от балкона, вырезанного прямо в прибрежной стене.
— Как ты полагаешь, Ула, — обратился он к соседу — высокорослому узколицему блондину с пронзительно-живыми зелёными глазами и бороздами морщин на высоком лбу. — Удастся мой план?
— Я буду откровенен. Мы попусту тратим драгоценное время, брат Тон. — Ула поставил на широкие перила балкона два хрустальных стаканчика с янтарным содержимым и покачал головой.
— Скей будет приятно удивлён моим подарком, — на лицо Тона легла тень и тотчас исчезла. Альбатрос сел на перила и выжидательно уставился на бога моря.
— Я больше ждал брат, — оживился Тон и сгрёб в объятия съёжившегося собеседника. — Пойдем, я покажу тебе слугу перекрёстка.
— Ты… смог!? — непритворно воскликнул Ула.
— Увидишь сам, — подмигнул всевышний Тон. — Мы потратили две тысячи лет и вот теперь..! Мне удалось не всё и осталось совсем малость… Малость, — Улу пронзили всевидящие глаза Тона, больше смахивающего на простолюдина, нежели верховного среди господов. А Тон и впрям разительно отличался от остальных господов: руки-тиски, неимоверная силища и бугристая спина. Такой в тёмном месте и душу вытряхнет. Лицо бронзовое, волевое с искусными морщинами. Между собой господы называли Тона кузнецом за неимоверную физическую силищу и видимую простоту, за которой скрывался недюжинный ум и несгибаемая воля. Играть с таким противником опасно и потому господы безоговорочно признали верховенство Тона.
— Как жаль, что наши отцы не дожили. — Тон запахнул плащ, постоял немного с наслаждением вдыхая запахи океана и двинулся внутрь, прихватив со стола краснобокое яблоко.
Ула последовал за своим богом-братом. Они прошли единственным коридором, ведущим от балкона, где любил уединяться бог моря Тон, к шахте лифта. Им нужно вниз. На глубине в четыреста метров, находится вход в полусферический зал с семью гранитными креслами вокруг полуметрового хрустального человеческого черепа. Это второй из перекрёстков сига.
Ула притворялся. Он знал гораздо более, чем говорил. Те, кто много говорил из господов, давно кормят рыб, а вот ему не мешало бы заняться и привлечь на свою сторону капитана Нои для выполнения деликатных заданий. Жаль, что он пока не знает, что находится внутри бочонка. Информация не помешает обогнать Тона, а значит и переиграть. Ведь он, как и Тон — саккарец!
Братья добрались до кресел и расположились. Тон усмехнулся и подмигнул Улу, а потом они закрыли глаза и погрузились в транс.
Глава 8
***
Возница — кряжистый и узловатый как повидавший на своём веку ствол дерева, старик залихватски по-юношески засвистал и гикнул на безразличных рехов. Телега с железными ободами на колёсах свидетельствовала о приличном положении хозяина в социуме, остановилась, съехав с серпантина дороги на бриллиант ковра лужайки. Колёса оставили две влажные примятые полоски в траве, доставив паломников к святыне — могучему старому кедру в три обхвата. С кузнецом Саером, поклониться святыне и поблагодарить богов, прибыли два беспрестанно гомонящих маленьких пассажиров — внуков.
— Я повяжу! — перебивая друг-дружку, устремились двойняшки лет шести, к стволу, каждый с полуметровой белой тесьмой. Кузнец улыбнулся и не стал мешать. Пока мальчишки карабкались по стволу, чтобы повязать ленточки — дань уважения богам гор, кузнец без видимых усилий приподнял воз и смазал порядком извёвшую скрипом ось колеса; достал из жёлтой полотняной торбочки лепёшки и заткнутый дорогой пробкой узкогорлый, расписанный узорами свастик, кувшин с домашним вином и разложил на траве чистую белую ткань; смахнув несуществующую пыль с трёх тончайших серебряных кубков.
К возвращению внуков Саер успел ещё сходить к звени-ручью, журчащему неподалёку и набрать живой воды людям и животным. Давняя молва сказывала, что ручей сбегавшего со священного места горы, создали сами древние путники, или первые боги. И хотя горы окрест повсюду и ручей впадает за сотни две шагов в речку, именно это место считалось священным, ибо именно здесь кедр дал приют путникам. Горожане и селяне окрест лежащих деревенек набили дорогу, наведываясь чтобы попросить о сокровенном у богов гор, набрать целебной воды из ручья, полюбоваться величием мира и заодно — срезанным гигантским ножом участком стены хребта прячущего вершины в тучах. Говорят оттуда и наблюдают боги за людьми. У самого кедра аккуратно разбит очаг с запасом сушняка и двумя искрами богов. Никто не тронет искры богов и погревшись и перекусив у костра уйдёт, пополнит запас соли, подвесив на ветвь кедра в смазанном жире кожаном мешочке. Сакральное место — место силы — место, где человек напрямую чувствует связь со всем мирозданием, а особенно ночью, когда тлеющие головешки костра в бездонной тишине распахивают само мироздание в сердце и тогда боги тихонько манят к недосягаемым светлячкам на небесах.
