Билл Болдуин - Рулевой
Чуть позже, когда пасмурный день сменился почти полной темнотой азурнийской ночи, дождь превратился в ливень.
— Не очень-то разгонишься при такой видимости, — заметил Барбюс, глядя в залитое водой ветровое стекло. — Даже с зажженными фарами.
Брим согласно кивнул. Дождь и в самом деле хлестал, как в тропиках.
— Ну, по крайней мере нам не так уж далеко ехать, — заметил он. — И потом, им тоже труднее будет заметить нас.
— Только в оптические прицелы, сэр, — буркнул Барбюс.
— На другие системы обнаружения у нас есть помехи, — напомнил Брим. Барбюс только ухмыльнулся.
— Если они и засекут нас, лейтенант, то не поверят своим глазам, — заявил он. — В ночь вроде этой никто в своем уме не высунет носа на улицу.
— Что верно, то верно, — согласился Брим, врубая фазораспределитель. — Проверь-ка, в порядке ли сцепление, а я опробую связь. А потом — в путь.
Над пультом снова засветились пять шаров-дисплеев — одновременно с рыком включенного Барбюсом двигателя.
— Все готовы? — спросил Брим — на этот раз по закрытому каналу коротковолновой связи. В ответ прозвучало пять голосов: «Так точно, сэр!» — Фрагонар?
— Готов, сэр, — послышалось в динамике. Брим покосился на согнувшегося над панелью управления Барбюса. Заработали дворники, и сквозь потоки дождя в приглушенном свете фар из темноты выступили стволы деревьев. — Все в порядке?
— Все в порядке, сэр.
— Тогда трогай.
— Есть, сэр, — кивнул Барбюс и осторожно добавил давления излучателю. Машина качнулась и медленно тронулась вперед. Брим оглянулся — все в порядке, цепочка из пяти пар зажженных фар, извиваясь, следовала за ним по узкой дороге меж деревьев. — Ага, — пробормотал старшина и круто повернул налево.
— Кабель? — спросил Брим. — Так точно, сэр, — ответил Барбюс. — Но я не переключаю на автоматику, как вы и приказали, лейтенант. Как вы считаете, они могут определить, кто движется по кабелю?
— Если честно, не знаю, — признался Брим. — Все возможно. И потом, до этой строительной дороги совсем немного ехать.
— Есть, сэр, — согласился Барбюс, вглядываясь в дорогу; в свете фар дождь казался потоком светящихся метеоритных частиц.
Дальше они ехали молча. Барбюс осторожно вел тяжелую машину, стараясь держаться не более чем в десяти иралах от опушки.
— Просвет в деревьях, — доложил он. Брим посмотрел вперед через его плечо.
— По времени похоже, — кивнул он. — Попробуем. — Он повернулся к дисплеям связи. — Следуй за мной, сейчас будет резкий поворот налево! — Машина повернула, накренилась — Барбюс ругнулся шепотом, — выпрямилась и медленно двинулась по заросшей лесной дороге.
Движение по заброшенной дороге в объезд исследовательского центра заняло довольно много времени. По, пути они благополучно миновали девять глубоких ям, из которых брали щебень для стройки. Ко времени, когда они снова вышли к кабелю — на этот раз с противоположной от центра стороны, — прошла уже почти половина ночи.
— Никто не отстал? — спросил Брим. — Никак нет, сэр, — откликнулись пять голосов. — Барбюс?
— Все в порядке, сэр, — заверил его старшина.
— Вот и хорошо, — кивнул Брим. — Тогда двигаем дальше — так, словно весь день шли в этом направлении..
— Есть, сэр, — отозвался Барбюс, перекрикивая рев излучателя. Машина выползла на дорогу и повернула направо, становясь на кабель. На панели перед Барбюсом вспыхнули и начали пульсировать три зеленых огонька — включилось автоматическое управление.
Барбюс врубил все ходовые огни; остальные пять установок последовали его примеру. Деревья по сторонам шоссе неожиданно выступили из темноты, и Брим невольно вздрогнул. Шесть ярко освещенных машин должны были казаться со стороны беглецами с гамбианского праздника огней.
Дорога спустилась с холма и вновь начала подниматься по пологому склону на следующий, с вершины которого — если верить карте — они должны были в первый раз увидеть цель своей экспедиции.
***Не доезжая каких-то несколько иралов до вершины холма, Барбюс остановил самоходку, оставив ее парить над кабелем. Начиная с этого места шоссе освещалось фонарями на столбах — чем-то вроде ламп Карлссона, — вокруг которых под дождем светились оранжевые шары.
— Пора, Фрагонар! — произнес Брим в микрофон внутренней связи.
Люк на башне откинулся, канонир скатился по лестнице вниз, пробежал по броне и в туче дождевых брызг ввалился в ходовую рубку.
— Вселенная! — выдохнул он, стягивая с головы шлем. — Проверь, чтобы скафандр был застегнут наглухо, а то захлебнешься и утонешь.
— Постараюсь, — усмехнулся Барбюс. — Если карта не врет, нам хватит двадцати циклов, чтобы добраться туда. — Он надел шлем и вслед за Фрагонаром вылез из люка под дождь.
Брим, стараясь не намокнуть, захлопнул люк, вернулся в свое кресло и стал смотреть, как Фрагонар с Барбюсом спускаются по лесенке на землю. Оказавшись внизу, Барбюс помахал ему, скрестив на счастье пальцы, вслед за чем оба побрели по лужам вверх по дороге и вскоре скрылись в темноте.
Брим выждал целых тридцать циклов — этого-то уж наверняка должно было хватить, — пересел в водительское кресло и на малой скорости повел самоходку по кабелю дальше. Следом за ним тронулись остальные пять ярко освещенных машин.
Несколько циклов спустя далеко впереди трижды вспыхнул красный огонек фонарика. Брим чуть увеличил скорость — машины теперь спускались вниз с холма, — и постепенно сквозь дождь замаячили огни: цель Хагбута.., нет, теперь уже его цель, до которой осталось не больше цикла ходу. Он заставил себя расслабиться. Действовать предстояло хладнокровно, на ясную голову.
Он резко затормозил, поставив при этом излучатель в самый мощный — и как следствие шумный — режим. Потом, припомнив офицеров на борту несчастного Валентинова корвета, врубил наружные громкоговорители.
— Ну! — властно рявкнул он на фертрюхте. — Шевелите задницей, болваны! У нас нет времени торчать тут перед вашими воротами. Поблизости неприятельская колонна.
— П-пожалуйста, н-назовите себя, сэр, — послышался неуверенный голос из бункера охраны.
Брим улыбнулся про себя. Все, как он предполагал.
— Назвать себя? Пожалуйста! — рявкнул он. — Сейчас же открой ворота, болван!
— Н-но у нас п-приказ…
— Ты давно не кормил вшей на фронте, болван? — перебил его Брим. — Но, сэр…
— Имя, болван! Я немедленно доложу в Центр, пусть тебя отправят куда следует! Или ты все-таки откроешь ворота?
— Сейчас, сэр…
— Не «сейчас», а сейчас же! Дверь бункера распахнулась, и из нее вышел, прихрамывая, словно ноги у него затекли, толстый, мордатый охранник. Сделав пару шагов, он поднял руку ладонью вверх, словно удостоверяясь в том, что на улице действительно дождь. За его спиной Брим разглядел второго охранника, запутавшегося в плащ-палатке. Стоило первому сделать несколько шагов, как из темноты протянулась и зажала ему рот большая рука, и в свете фар блеснул украшенный самоцветами кинжал. Мундир охранника окрасился красным, и тут же и он, и рука исчезли в темноте. Брим добавил давления на излучатель, чтобы его рык заглушил звуки, способные встревожить кого-нибудь, когда второго охранника постигла та же участь. Из-за угла бункера вынырнули Барбюс с Фрагонаром — на скафандрах их странным образом не осталось следов крови — и, держа гантейзеры наперевес, исчезли в бункере охраны. Внутри мигнула вспышка, другая, потом оба появились снова и бегом бросились к воротам.
Единственная откатная створка, должно быть, была чертовски тяжелой, поскольку Барбюсу и Фрагонару пришлось напрячься изо всех сил, прежде чем она нехотя подалась. Приглушив фары, Брим направил машину в проем. На мгновение он сбавил ход, чтобы Барбюс с Фрагонаром смогли забраться на броню, потом дал полный газ и повел ревущую машину к их следующей цели — баракам заложников. Еще через пару мгновений люк распахнулся, и в рубку в клубах водяных брызг ввалились Барбюс и Фрагонар.
— Сдается мне, дождь стихает, — объявил Фрагонар, стаскивая шлем.
— Похоже на то, — согласился Барбюс. — Не может быть, чтобы у Господа Бога в облаках оставался еще запас воды. — Он глянул в ветровое стекло. — У них там в бункере была карта, лейтенант, — сообщил он. — Все верно: этот прямоугольный участок за оградой помечен фертрюхтовым иероглифом, означающим пленных, — вы мне его еще показывали.
— Отлично, — кивнул Брим. — Вон он как раз, по правому борту. — Он отключил два из трех автоматов, удерживавших самоходку на кабеле. — Как все прошло?
— Все по плану, лейтенант, — заявил Барбюс. — Они не успели поднять тревогу.
Брим улыбнулся. Пока что все идет как надо, подумал он, но до конца операции еще далеко. Он разглядел ворота в лагерь заложников — в трех тысячах иралов впереди и справа. Он даже разглядел на фоне начинавшего сереть неба силуэты крыш, и последние детали операции окончательно сформировались в его голове.
