Маруся (Поцарапка) Чуйская - Здесь был ВасьВась, 1 сезон (СИ)
На Гайке давно уже завершился земной девятый день без Васи, приближался к исходу и галактический, когда прозвучал сигнал общей тревоги. Компьютер доложил: три разведывательных корабля Асей направляются к Олу, планете принцессы Шрои, »японочки».
Василиса встрепенулась, включила громкую связь:
- Внимание, девчонки. Псоголовые приглашают нас в гости, так что наводите марафет. Форма одежды парадная. Они конечно отморозки, но мы-то воспитанные: не можем отказаться от приглашения. Ну, что, поехали?
Жизнь продолжалась…
ГЛАВА 3 ВЫЖИВШИЕ
Если верить Наполеончику, то Вася пробыл в полной отключке ровно семь суток, Юлька же утверждала что все девять. И оба оказались правы: Наполеончик считал местные сутки, а Юлька почему-то отмеряла земные, которые на несколько часов короче.
Сначала к Васе вернулся слух и первое, что он услышал, было пение. Это было нечто! В словаре Васи, да пожалуй, и во всём человеческом словаре не найдётся слов, чтобы описать этот божественный дивный голос. Для васиной бабушки высшей оценкой певицы были слова: »Она поёт как ангел». Таковой она считала любимую Анну Герман. Если Герман пела как ангел, тогда сейчас Вася слышал пение настоящего ангела явно женского пола. Хотя ангелы вроде как бесполые, но пела определённо девчонка.
Тела своего Вася не ощущал, словно его и не было совсем. Некоторое время было ощущение, что он превратился в одно большое ухо, которое и внимало с блаженством ангельскому голосу. Тогда же пришла и первая мысль, заставив невольно усмехнуться: »Я - Мыслящее Ухо». Мысль, в общем-то, банальная в таких случаях: я умер и сейчас в Раю, за какие-то грехи меня лишили телесной оболочки, оставив в виде слепого и немого духа, и это действительно поёт ангел.
А потом пришла Боль. Точнее налетела, накинулась, будто обозлённая чем-то. Очевидно, пока длилась песня, она очарованная сидела в закутке, забыв о времени и цели, а когда песня закончилась, она вспомнила, зачем пришла, обозлилась на утерянное время, потому и набросилась с остервенением.
С болью пришло и ощущение тела: оно немо вопило, каждая клеточка, от макушки до кончиков пальцев на ногах. В раскалённой шумевшей как закипавший чайник голове сгорала ещё одна мысль: в Раю обнаружили ошибку и, вернув Васе телесную оболочку, отфутболили в Ад, а там сразу швырнули в котёл с маслом и теперь он обжаривается как сосиска во фритюре.
Прошла целая вечность, в течение которой Вася многократно сгорал до уголька, затем вновь возвращался к началу «жарки», чтобы снова захлёбываться немым криком от дикой боли. Видимо такое наказание ему определили за его земные грехи, и те, что он успел совершить где-то в глубинах космоса.
И вот очередное возвращение, но…видимо у «поваров» закончилась смена, печь выключена, масло остыло. Боль укротилась, притихла, стала терпимой, как слабо ноющий зуб. В голове стоял шум, точно в пустой комнате крутили запись морских волн, шуршащих о песок. И ещё в затылке был лёгкий стук, будто там прицепился за волосы крохотный дятел и методично долбил череп.
С трудом с третьей попытки удалось приоткрыть пудовые веки и сквозь пелену слёз, наконец, увидеть свет. А проморгавшись, Вася лицезрел стоящего над ним Наполеончика со странным выражением лица: не то растерянное, не то удивлённо-любопытствующее.
- Привет, - протолкнул Вася сквозь сухие с саднящими трещинками губы.
Наполеончик не шелохнулся, точно не услышал.
Вася облизал губы, прислушиваясь к телу: боль, похоже, готовилась к очередному нападению.
- Что у нас плохого? - наконец выдохнул, запоздало, поняв, что хотел спросить о другом.
-Что плохого?! - дёрнулся Наполеончик, оживился так, будто вынырнул из-под воды довольный и счастливый. - Всё плохо! - взмахнул загипсованными по локоть руками. - Полный писец!
Где-то слева пронзительно взвизгнули, а в следующее мгновение рядом с Васей плюхнулась на колени Юлька с керамической крынкой в правой руке, из крынки выплеснулась белая жидкость, окатив всё лицо Васи.
- Васечка! Голубчик, душечка моя, родненький ты очнулся, - затараторила Юлька, чудом удерживая крынку, а свободной рукой трепетно обтирала лицо Васи, тем самым, умывая его. - Как я рада! Офигеть! Вот выпей молочка, тебе сразу похорошеет.
- Молочко?! Откуда?
- От верблюда, - гыгыкнул Наполеончик.
- Может и от верблюда, а может и от местной коровы, или от козы, какая разница, Васенька. Настоящее, не из пакета, вкусное, жирное, как раз то, что тебе сейчас нужно.
Наполеончик неопределённо фыркнул, торопливо отошёл в сторону, покачивая загипсованные руки.
- Ах, Васенька, как же я боялась, что ты не очнёшься. А этот дебил уже хотел тебя похоронить, - горячо шептала Юлька в самое ухо Васи, помогая ему приподняться, затем поднесла край крынки к его губам.
Вася сделал глоток, другой. Да, это было молоко, самое настоящее прохладное, словно только что вынутое из холодильника, с изумительным вкусом и лёгким цветочным ароматом. Приятная прохлада негой медленно растекалась по всему телу, боль, шокированная таким поворотом, отпрянула, отступила в область пяток. Шум волн стал приглушённым, а дятел, похоже, устав, долбил уже по инерции, вяло.
Вася сделал ещё глоток и вдруг дёрнулся, вздрогнув всем телом, только сейчас почувствовав и осознав, что совершенно голый лежит, вернее, полулежит на толстой подстилке из свежеcорванной травы.
- Что ж вы не сказали, кретины! - Вася суматошно стал нагребать на себя траву, зарываясь по пояс.
- А что такого, Васенька? Мы уже девять суток смотрим на тебя такого, без одежды.
- А зачем раздели?
- Мы не раздевали, - подал голос Наполеончик, вновь приблизившись. - Твоя одежда…это…рассыпалась.
- Да, Васенька, вся-вся рассыпалась, будто из песка была сделана, - подтвердила Юлька.
- А ваша почему не рассыпалась?
- Сами удивляемся.
- Ладно, - Вася взял у Юльки крынку, стал, смакуя цедить молоко. - Рассказывайте, что ещё у нас хренового.
- Ой, Васенька, хренового у нас целая вязанка, - горестно вздохнула Юлька.
Дуэтом, перебивая друг друга и дополняя, Наполеончик с Юлькой стали рассказывать.
Ситуация была действительно полный капец. Во-первых, совершенно неизвестно в какой части галактики они находятся, на какой планете. Наполеончик считал: судя по незнакомому расположению звёзд, они вообще в другой галактике, а может и в другой вселенной. Во-вторых, такая же неясность на счёт Юли и Тивары: где они? И почему они трое оказались выброшенными бездыханные на озёрном острове?
Первым пришёл в себя Наполеончик. Был он на удивление цел и невредим, даже кровотечения из носа и ушей прекратились. Если не считать лёгкой усталости, чувствовал себя он отменно, чего нельзя было сказать о Васе и Юльке. Вася находился без каких либо признаков жизни, одежда на нём осыпалась пыльцой, на голове вместо волос нечто вроде нашлёпки изо мха, всё тело красное как у варёного рака, местами кожа бугрилась пузырями. Наполеончик решил, что Вася мёртв. А вот в Юльке где-то в глубине ещё билась, пульсировала жизнь. Мальчишка почувствовал это интуитивно, хотя Юлька смотрелась не лучше Васи и, казалось, что эта кукла никогда и не была живой. Наполеончика охватило отчаянье, он что-то кричал, звал на помощь, мечась по берегу. Накричавшись до хрипоты и пролив по выражению Юльки ведро слёз, мальчишка…заснул, уткнувшись в плечо «куклы». Проспал он самое большое четверть часа, потому что очнулась Юлька и резким движением отпихнула Наполеончика. Первое время Юлька вела себя очень странно. У людей и прочих гуманоидов такое поведение называют неадекватным с примесью фобий, паранойи и шизофрении, у машин, - а Юлька и была биомашиной с компьютерной начинкой, - всё просто: сбой программ. Вот у Юльки и наблюдались эти сбои: одни программы элементарно зависали, другие тормозили, »открывались» со скрипом, а то вообще запускались две-три одновременно.
О том, что у Юльки сбой программ Наполеончик сообразил позже, уже с загипсованной рукой. А до этого, увидев, как Юлька убивается над телом Васи, причитая, хлюпает носом и размазывает слёзы по щекам:
- Васенька, родненький, очнись. Мне страшно. Ты мой мужчина, ты должен оберегать меня и защищать… - и всё в таком роде, решил выразить соболезнование.
Уж больно жалостно причитала Юлька, Наполеончик проникся сочувствием и как единственный функционирующий мужчина попытался успокоить девчонку, утешить. Но шаловливые ручки по обыкновению нарушили границу. Юлька взбесилась и в гневе сломала мальчишке левую руку, как раз посередине между запястьем и локтем. Наполеончик добавил к рассказу Юльки: »Взбесилась как эброса в период гона, когда долго не может найти самца». На добавку Юлька лишь выразительно засопела и показала кулак, мальчишка опасливо отпрянул шагов на пять, спрятав загипсованные руки за спину.
