Илья Шумей - Игры в чужой песочнице
Девушка неожиданно споткнулась и растянулась во весь рост, продолжая, тем не менее, во все глаза таращиться на мужчину. Заметно похудев, лишившись бороды и очков, Юрий Содос превратился в совершенно другого человека. Она никогда ранее его не встречала, но опознала это лицо по полученным утром фотографиям. Он снял пиджак и рубашку, оставшись в одной майке, и теперь стало видно, какое поджарое и жилистое у него тело, совсем не характерное для бумажного червя. На правом плече виднелась татуировка. И хотя Мария отсюда не могла видеть, что на ней изображено, она и так знала, что это замахивающийся трезубцем оскалившийся чертенок.
Ее ноги первыми пришли в себя и лихорадочно задергались, скользя по траве в попытках убраться отсюда как можно скорее. Пробежав первые метры почти на четвереньках, Мария опрометью бросилась обратно к машине.
Схватив с заднего сиденья свою сумку, она рванула завязки и, перевернув ее вверх дном, высыпала все содержимое на землю. Есть! Вцепившись ногтями в картон, девушка разорвала коробку, рассыпая патроны вокруг себя. Краем глаза она видела, как человек, ускорив шаг, с каждой секундой приближается к ней. Вспотевшие пальцы не слушались, патроны выскальзывали из них, упирались, не желая лезть в дробовик. Один, второй, третий, еще… он уже в нескольких шагах, хватит! Так, перехватить как следует… да где же этот проклятый курок!? Вот! Передернуть затвор, вскинуть, нажать…
Отдача молотом ударила по рукам. Правое запястье пронзила резкая боль. Лес взорвался эхом визга и испуганных криков.
-Не подходите ко мне!!! – закричала Мария, чувствуя, что и сама срывается на визг, - стойте, или я выстрелю!
Она передернула затвор, выбросив в траву дымящуюся гильзу и охнув от новой волны боли в правой руке. Похоже, что она вывихнула себе запястье.
Мужчина остановился, уперев руки в бока и критически рассматривая наставившую на него ружье девушку.
-Похоже, что моя догадка оказалась верна. Это действительно сделали Вы, - произнес он, наконец, - жаль, а я уже начал испытывать к Вам некоторую симпатию…
-Стойте где стоите! – взвизгнула Мария.
-Еще вчера Вы были настроены по отношению ко мне гораздо более дружелюбно, мисс Оллани. Что изменилось?
-Теперь я знаю, кто Вы такой. Я все про Вас знаю!
-Вот как? Вы полагаете, что Ваше знание – сила, да? И что именно Вы обо мне знаете?
-Юрия Содоса не существует! Вы – Константин Черталов, более известный под кличкой «Чертенок», знаменитый торговец оружием, разыскиваемый, пожалуй, всеми без исключения спецслужбами мира. Хладнокровный убийца, человек с тысячей масок и без единого принципа. «Винтик»! Ха! Ваши жалобы на нелегкую жизнь меня тогда спьяну даже немного растрогали. А на самом деле, Вы и есть тот самый безжалостный гаечный ключ, сворачивающий головы всем тем, кто путается у Вас под ногами!
-К Вашим услугам, - Чертенок отвесил шутливый поклон.
-Вы ловко обвели вокруг пальца всех нас. Прикинулись мирным торговцем, но неубедительно ровно настолько, чтобы, слегка поразмыслив, местные простаки сами догадались бы о том, что все это – липа. И когда, гордые от собственной сообразительности, они сорвали с Вас эту маску, Вы подсунули им другую ложь, чуть более убедительную, даже содержащую в себе часть правды, но обставив дело таким образом, чтобы убедить всех, будто они сами до этого доперли. Никто не стал копать дальше. Зачем? Мы так ловко раскусили этого лопуха! Я обманулась вместе с другими, но сегодня утром чисто случайно узнала истинное положение вещей.
-Должен признать, что Вы неплохо поработали, мисс Оллани, поздравляю, вот только чем я так не угодил лично Вам?
-Тут и без Вашей помощи все обстояло из рук вон плохо, но нет, в довершение Вы самолично явились сюда с кучей оружия, чтобы сделать хаос полным и окончательным! Зачем вы сами-то приперлись на Мохарру? Дома не сиделось?
-Банальное любопытство. Мой папаша неоднократно говаривал, что оно рано или поздно сведет меня в могилу, но я ничего не могу с собой поделать! – Чертенок горестно всплеснул руками, - меня крайне заинтересовало, кому понадобился такой арсенал посреди голой пустыни? Может, тут серьезная заварушка намечается, а я и не в курсе?
-Ну да, не дай Бог, чей-то выстрел не принесет Вам прибыли! Этого бы Вы себе не простили! А вот насчет заварушки Вы совершенно правы, да! Посмотрите вокруг, - Мария повела дробовиком из стороны в сторону, - круто заварено, ничего не скажешь!
-Так или иначе, но это еще не повод тыкать в меня стволом.
-Не повод!? Да Вы за свою жизнь заработали уже, как минимум, на сотню расстрелов!
-Бросьте! Не судите о человеке по тому, что говорят о нем другие. Этот истерический треп ослепил Вас, и Вы теперь не видите то, что смогли разглядеть вчера.
-Вчера? О да, вчера! – Мария даже вздрогнула, вспомнив прикосновение его руки, - вчера я вела себя как сопливая сентиментальная дура, к тому же еще и пьяная в стельку! Только чудо уберегло меня от непоправимой ошибки.
-Ну Вы и загнули! – фыркнул Чертенок, - это Вы как раз сейчас ведете себя как дура набитая!
-Зато трезвая и трезвомыслящая!
-В таком случае опустите ружье, - он шагнул к девушке, протягивая руку, - хватит уже кривляться!
-Стойте на месте, Вы, торговец смертью!!!
-Да что за шлея Вам под хвост попала! - в сердцах воскликнул Чертенок, - я что, кусаюсь, что ли!?
-Вам меня не обдурить, - Мария отрицательно помотала головой, - меня предупреждали о Ваших лицедейских талантах, как и о Вашем излюбленном принципе – всегда устранять тех, кто имел неосторожность встать на Вашем пути. Не подходите ко мне!
-Хорошо, хорошо, - Чертенок примирительно поднял руки, но его улыбка, напротив, превратилась в зловещую ухмылку, - один принцип у меня все-таки нашелся, да? Что ж, Ваши источники не лгут. Я никому не оставляю возможности повторить однажды совершенную ошибку дважды. Зачем Вы сделали это, мисс Оллани? Вам требовались деньги? Спросили бы меня – я бы дал Вам сколько нужно!
-Деньги здесь ни при чем.
-Тогда что заставило Вас сообщить обо мне властям?
-Кто-то же должен Вас остановить.
-И Вы решили взвалить на свои хрупкие плечи нелегкую миссию спасения человечества? Спасения от меня?
-Это мой долг!
-Ой, только не надо рассказывать мне о долге!
-Да Вам все равно неведомо значение этого слова!
Лицо Чертенка неожиданно дернулось, словно Мария отвесила ему звонкую пощечину, в его глазах сверкнула ярость, смешанная с болью.
-Ошибаетесь! – буквально прошипел он, - я очень хорошо его знаю! Вот только многие люди любят бросаться громкими словами, забывая вложить в них смысл, не задумываясь о том, что для кого-то они – не пустой звук! Я однажды попался на эту удочку и очень дорого заплатил потом за свою наивность. Не повторяйте моих глупостей!
Чертенок совершенно не обращал внимания на наставленный на него дробовик, энергично жестикулируя в такт своим словам.
-Опомнитесь, Маша! О каком долге Вы говорите? Что и кому Вы должны? Фермерам, что называют Вас лабораторной крысой? Вашему руководству, бросившему Вас здесь на произвол судьбы? Или это Ваш долг перед Обществом, - он воздел указательный палец к затянутому дымом небу, - перед этой абстрактной многомиллиардной толпой, которая и знать ничего не знает ни о Вас, ни обо мне?
Девушка молчала, пытаясь унять путаницу в мыслях, и лишь поводя стволом следом за вышагивающим перед ней человеком.
-Я вдоволь наслушался речей о долге, мужестве и самоотверженности. Эти словеса звенели у меня в ушах, когда я убивал других людей, совершенно мне незнакомых, чьих лиц я, как правило, даже не успевал толком рассмотреть. Зато я очень хорошо помню лица их детей и их матерей… - Чертенок запнулся, - никто из нас, ни я, ни они не хотел умирать, просто мне повезло больше. Я не задавал вопросов, я выполнял приказ. Я выполнял свой долг.
Восемь лет. Восемь, показавшихся бесконечностью, долгих лет. После третьего ранения меня признали негодным к службе и отправили домой. Я тогда пребывал в наивной уверенности, что Общество, которому я служил верой и правдой, меня не забудет. Ха! Наивный! Я оказался на улице без денег, без работы и без левой почки, зато с медалью на груди. В дополнение к данному комплекту меня еще обеспечили парой переломов и сотрясениям мозга от полицейских дубинок, когда я, вместе с мне подобными, пытался выступать в свою защиту на безнадежных митингах. Люди, к которым мы обращались, в большинстве своем никогда даже не слыхивали о тех местах, где мы рисковали ради них своими задницами, и принимали нас за обыкновенных жуликов. И я их не виню, нет, но вот только не надо делать вид, будто я им чего-то должен.
И тогда я прозрел. Я понял, непростительно поздно, конечно, но понял, что в этом мире никто за меня мои проблемы решать не будет. Понял, что могу надеяться только на себя и на тех, кому смогу хорошо заплатить. И я стал решать свои проблемы самостоятельно. Потом, немного освоившись, начал помогать другим людям разбираться с их затруднениями. Так как умел. Так, как меня научили. А обращаться с оружием меня научили очень хорошо. Торговать им я научился уже сам.
