Олег Авраменко - Галактики, как песчинки
Время в этой компании пролетело для меня незаметно, и я сильно удивилась, когда внезапно обнаружила, что солнце уже скрылось за горизонтом и начало понемногу смеркаться. Ребята стали собираться домой, а Олег выпустил из багажника своего флайера робота-уборщика, который деловито принялся наводить порядок на месте нашего пикника. Улучив момент, он (разумеется, Олег, а не робот) тихо шепнул мне:
– Не торопись, Рейчел. Мы чуть задержимся. Улетим последними.
Я поняла, что это неспроста, и согласно кивнула.
Аня Кореева с Эстер тоже не спешили возвращаться в свой интернат. Когда один из парней, Шамиль Абдулов, который, видимо, и привёз девушек сюда, позвал их в свою машину, Аня ответила ему, что обратно они поедут со мной и Олегом. В ответ Шамиль лишь пожал плечами и сказал: «Баба с воза, кобыле легче». Раньше я эту поговорку не слышала, но её смысл был очевиден. Абдулов просто имел в виду, что ему не придётся делать по пути лишний крюк.
Когда все флайеры, кроме нашего, взлетели и скрылись за верхушками деревьев, Олег обратился ко мне и Эстер:
– С вами хочет встретиться один человек. Скоро он будет здесь.
Я сразу сообразила, что это за человек, и почувствовала, как у меня слегка закружилась голова. Слишком, слишком уж гладко всё шло. И слишком стремительно разворачивались события – а это настораживало…
Эстер же, как ни в чём не бывало, поинтересовалась:
– Он ваш лидер?
– Гм, я не уверен, что его можно так назвать. Он один из нас, из руководства, но занимает… э-э, особое положение. Из-за этого особого положения ему приходится быть осторожным, мы редко видимся лицом к лицу, обычно наши встречи происходят в виртуальности, под надёжным прикрытием. Однако с вами он решил познакомиться лично – полагаю, из чистого любопытства. По-моему, это не слишком удачная идея. – Олег замялся. – Только не подумайте, что я считаю вас недостойными доверия. Просто он находится под постоянным присмотром, и ему не стоит лишний раз рисковать.
– Тогда, может, не надо? – неуверенно отозвалась я. – Раз так, то лучше уж обойдёмся виртуальной встречей.
– Не беспокойтесь, – отозвалась Аня. – Вейдер обо всём позаботится. Везде будет зарегистрировано, что Паша просто летал на флайере, нигде не делая посадок. Он любит такие прогулки. А Вейдер своё дело знает.
Ага! Значит, Паша. Вот как они его называют. Очень мило. Что касается Вейдера, то я знала, кто скрывается под этим псевдонимом, но всё же сочла нужным спросить:
– Вейдер? Странное имя. По-моему, не русское.
– Это прозвище, – объяснил Олег. – Он сам себе придумал; не знаю, откуда взял. А зовут его Сергей Иванов – банально, вроде вашего Джона Смита.
Я улыбнулась и покачала головой:
– Тут ты ошибаешься. Джонов Смитов среди арранцев мало. А вот Патрик О'Лири – другое дело. У нас таких по десятку на дюжину. Впрочем, это не важно. Аня сказала, что ваш Вейдер обо всём позаботится. Он кибер или просто классный хакер?
– Он классный кибер. Один из лучших, если не самый лучший. Только благодаря ему нам удаётся избегать внимания царской охранки и альвов.
– Должно быть, он настоящий гений, – согласилась я. – Просто удивительно, что вас, с вашим-то уровнем конспирации, до сих пор не повязали. Взять, например, меня. Ты ведь знаком со мной всего лишь неделю, только вчера мы более или менее откровенно поговорили, а уже сегодня ты знакомишь меня со своими товарищами. Но что если я работаю на вашу Тайную Службу или, того хуже, на чужаков? А может, я вовсе не человек, может, я замаскированный пятидесятник? Вам не приходило это в голову?
Олег ужасно смутился и начал было что-то растерянно бормотать, но Аня решительно перебила его:
– Вы с Эстер не пятидесятники, это точно. И не связаны ни с охранкой, ни с полицией – мы проверили. То есть, конечно, проверил Вейдер. А касаемо того, что вас могли завербовать альвы ещё на ваших родных планетах… ну, тут нам приходится рисковать и полагаться на собственную интуицию. Вы не похожи на предателей.
«И всё равно, – подумала я. – Что-то здесь не так…»
19
Таинственный визитёр, которого Аня с Олегом запросто называли Пашей, прибыл примерно через четверть часа. В полном согласии с моими ожиданиями, им оказался невысокий светловолосый парень, чьё лицо, симпатичное, но не слишком выразительное, неизменно присутствовало во всех сюжетах новостей, посвящённых жизни царского двора. Он был на полгода старше Олега, и через два с половиной месяца ему должно было исполниться восемнадцать. Как и на большинстве человеческих планет, на Новороссии эта дата означает совершеннолетие – рубеж, перешагивая который, подросток становится молодым человеком, получает все гражданские права взрослого члена общества и одновременно теряет целый ряд привилегий, положенных детям.
Впрочем, великий князь Павел Александрович, единственный сын государя и наследник престола, являл собой исключение из этого правила – совершеннолетним он стал в свой пятнадцатый день рождения. Сей правовой казус возник четыре века назад, когда царь Михаил III перед сложной медицинской операцией с весьма неопределённым исходом издал указ, которым понизил порог совершеннолетия для цесаревичей на три года. Сделано это было ради того, чтобы в случае его смерти власть в стране перешла непосредственно к его пятнадцатилетнему сыну, минуя надлежащее в таких случаях регентство. К слову сказать, операция прошла успешно и Михаил III царствовал ещё два десятка лет, однако свой указ оставил в силе. Не отменили его и последующие правители Новороссии.
При встрече с наследным принцем мы с Эстер постарались как можно убедительнее разыграть сцену узнавания – от слегка недоуменного выражения на лице «где-то я его уже видела» до широко распахнутых от изумления глаз «ведь это же… да, точно!» Не знаю, насколько удачно получилось у меня, зато Эстер была неподражаема.
А цесаревич, пожав нам обеим руки, с места в карьер заявил:
– Меня зовут Павел. И обязательно на «ты». Только так и никак иначе. Договорились?
– Да, Павел, – ответила я, а Эстер лишь молча кивнула.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Сразу чувствуется, что вы с других планет. Наши соотечественники, даже убеждённые республиканцы, поначалу робеют, когда я прошу их обращаться ко мне по имени. А вы спокойно смотрите на меня и, небось, думаете: «Надо же, демократа из себя корчит!»
– Если честно, то я действительно так подумала, – с милой непосредственностью призналась Эстер.
Павел повернулся к Ане и Олегу:
– Друзья, полетайте минут двадцать над лесом на моей тачке. Для отвода глаз, чтобы Вейдеру было легче дурить Транспортный Контроль. А я тем временем пообщаюсь с барышнями.
Оба поняли, что он просто хочет поговорить с нами с глазу на глаз, однако не стали возражать и послушно забрались в кабину. Когда флайер улетел, цесаревич опустился на траву, скрестив ноги, достал из кармана сигарету и закурил.
– Только не рассказывайте об этом никому, – произнёс он, пряча в карман зажигалку. – Если мама узнает, что я курю, то очень расстроится.
В ответ мы с Эстер неопределённо кивнули и присели напротив него. Где-то с полминуты Павел молча глядел на нас. Не пристально, не изучающе, а скорее с любопытством, как смотрят на редких зверушек. Затем решительно сказал:
– Ладно, девочки, у меня мало времени, так что обойдёмся без предисловий. Пожалуйста, назовите свои настоящие имена. И звания, если они есть.
От неожиданности я закашлялась. Весь мир померк в моих глазах, как будто меня огрели дубинкой по голове. Откуда-то издалека, словно сквозь плотный слой ваты, до меня донёсся озадаченный голос Эстер:
– Что… о чём ты говоришь?
Она продолжала играть, изображая святую невинность. А я так не могла. К тому же я понимала, что это бесполезно. Мы сели в лужу, нас раскусили. Весь хитроумный план главного командования пошёл коту под хвост…
– Нам известно, что вы не те, за кого себя выдаёте, – между тем продолжал Павел. – Ты, Рейчел, не с Аррана, а ты, Эстер, не с Земли Вершинина. Вы агенты свободного человечества. И не только вы двое – мы знаем и о других ваших товарищах.
Уже окончательно добивая меня, цесаревич назвал остальных членов нашей разведгруппы. Назвал по здешним, вымышленным именам, но назвал всех без исключения, в том числе и Валько. А на десерт он предположил, что я являюсь командиром отряда, поскольку другие ребята были внедрены либо в семьи местных подпольщиков, либо в интернаты, а я единственная, кто легализовался на Новороссии вместе со взрослыми агентами.
– Вероятнее всего, – подытожил Павел, – операцией руководит твой вроде-как-отец. А твоя вроде-как-мать ему помогает.
Он ошибся только в одном – назвав моего отца «вроде-как-отцом». Во всём же остальном попадание было стопроцентным.
