Боец с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир

Мне, чтобы стать «таким же» вольноотпущенным, требовалось получить «третью метку убийцы». И я к этому шёл. Три новые схватки в течение месяца только усилили мою популярность в Ландвилии и подняли мои гонорары в кудусе. За каждый выход на бой я теперь получал сотню рехинов и ещё столько же мне отсчитывали за победу.

Три последних победы были получены в судебных поединках. Дважды я выходил на арену с сапёрной лопаткой, но бился один против двух, обеспечивая повышенный интерес к себе и двойной доход для данисты. В третьем бою получилось ещё эпичнее. Судьи и прокуроры выставили на поединок сразу десятерых приговорённых и мало того — выдали им помимо ножей-тесаков ещё и по топору. Сторону же истцов представляли всего трое «убийц» — ваш покорный слуга с МСЛ, рыбак Гриф с короткой рыбачьей острогой и деревенский «увалень» Лас с обычным крестьянским серпом.

Побоище вышло знатное. Кровь, кишки, разтридварасило. Точь-в-точь как в интернет-мемах далёкой Земли, только по-настоящему. Десять свеженьких трупов со вскрытыми внутренностями и море кровищи. Больше всех тогда порезвился Лас. Рваные раны, оставляемые его жутким серпом, выглядели настолько ужасно, что не выдерживали даже искушённые в побоищах зрители. Пятеро грохнулись в обморок, ещё десять просто убежали с трибун, не дожидаясь окончания боя.

— Отлично сработали! — похвалил нас довольный даниста.

Как потом выяснилось, он в этот день заработал на тотализаторе девять тысяч рехинов. И это не считая стандартного вознаграждения от судейских и городского совета.

Нам от его щедрот досталось по триста на брата.

Свою долю незапланированной премии я просаживал в одиночестве. В квартале для богачей, в таверне, считающейся в Ландвилии одной из самых престижных. И вовсе не потому что решил шикануть, а потому что надеялся всё-таки выйти когда-нибудь на резидентов имперской разведки. Выяснить что-нибудь путное о «биостазисе» у меня пока не получалось, но сам факт контакта хоть с кем-то «со звёзд» был бы полезен. А то, понимаешь, болтаешься тут один, словно дерьмо в проруби, и ни туда, ни сюда.

Нет, я не то чтобы жаждал быстрее вернуться в Империю, просто… это нелегко объяснить, но мне и вправду хотелось туда вернуться. Даже домой, на Землю, хотелось меньше. Почему? Да потому что устал, блин, уже от этих дурацких снов об Анцилле. Полное ощущение, что я в неё и вправду влюбился, как какой-то пацан, хотя это совершенно не так. Это было, скорее, какое-то наваждение, с которым необходимо покончить. Раз и навсегда. Без рефлексий и соплей. Из-за того что мы — разные, и у нас, по определению, нет и не может быть никакого совместного будущего. Это я отчётливо понял именно здесь, на Флоре.

Во всяком сословном обществе раб, даже добившись славы и обретя свободу, никогда не сумеет стать вровень с хозяевами. Любая высокопоставленная матрона запросто может возлечь с ним на ложе, но поутру без зазрения совести выгонит его из своего дома. В звёздной Империи дистанция между простолюдином и аристократкой ещё больше, ещё непреодолимее. Поэтому-то, как говорится, нефиг мечтать о несбыточном.

А чтобы эти мечты гарантированно не мучили по ночам, надо их выбить из головы привычным клин клином. То есть, вернуться в Империю, узнать, что у герцогини Ван Тиль всё в порядке, убедиться, что ты ей и нахер не нужен, трахнуть какую-нибудь похожую на неё, но нетитулованную особу и на этом, собственно, успокоиться. Ну а чего? Нормальный рабочий процесс. Как утверждают земные психологи, метод работает на девяносто девять и девять десятых процента. А если не помогает, значит, ты безнадёжно болен, и лечить тебя уже бесполезно…

Выйти на резидента сегодня снова не вышло. Очередной «хоббит» оказался не тем, на кого рассчитывал, а другие здесь, увы, не водились. Лейтенант Ханес, кстати, предупреждал, что на Флоре текучка среди торгашей гораздо выше, чем где бы то ни было. Торговая Лига, хотя и пыталась окучить эту планету, но обнадёживающего результата пока не добилась.

Местные относились к межзвёздным торговцам с известной степенью подозрительности. Чуть что не так, сразу же объявляли «персоной нон грата». «Офис» разрешили иметь только в столице княжества, а в других городах, в том числе и в Ландвилии, дозволяли появляться не чаще двух раз в неделю, да и то — как обычным «туристам», без права что либо вывозить за пределы города. Хотя специальной слежки за «хоббитами» я лично не замечал. То ли княжеские топтуны шифровались чересчур грамотно, то ли в этом просто не было смысла и всякого чужака здесь вычисляли на раз обычные стражники.

Тот, кто подсел ко мне после неудачи с торговцем, чужаком не являлся.

Мастер Растус из поместья барона Асталиса. А ведь я уже, чёрт побери, начал о них забывать. Ан нет, не на тех нарвался…

Первым делом баронский «дохтур» приподнял руку и развернул её ладонью ко мне.

В ту же секунду под правой лопаткой, где находилась рабская метка, меня словно огнём обожгло. Боль была адская. Тем не менее, я терпел, стиснув зубы и изо всех сил стараясь не застонать…

— Узнал? — издевательски поинтересовался посланец, когда печать на его ладони погасла.

Я молча кивнул.

— А ты тут неплохо устроился. Молодец.

Растус окинул меня внимательным взглядом, задержался на второй метке убийцы, потом развернулся и щёлкнул пальцами, подзывая прислугу.

— Бокал и бутылку «Алтинского».

— Сей момент, господин…

Выпивку, как потом выяснилось, он заказал за мой счёт. Но меня это особо не взволновало. Проблема заключалась в другом. Этим вечером мне передали первое поручение от господина барона. И оно мне совсем не понравилось…

** *

Никогда раньше не выступал арене «Княжеская». Даже странно. Она была самой крупной в Ландвилии, но по прямому назначению её использовали достаточно редко. Гораздо чаще здесь проходили обычные войсковые смотры или какие-нибудь бескровные состязания по бегу, прыжкам и всякого рода метаниям: копий, камней, дисков… Возможно, эту арену попросту берегли для какого-нибудь особо важного случая: например, для торжественного побоища в честь княжеского наместника или даже самого князя.

Сегодня ни князя, ни его наместников в Ландвилии не наблюдалось, но местная знать на трибунах собралась практически в полном составе. Пустые ряды зрительских кресел выглядели слегка непривычно. Титулованные болельщики заняли только три ложи, наиболее удобные и примыкающие прямо к ристалищу. И это неудивительно. Сегодняшние поединки проводились не для толпы. Сегодня «поединщики из элиты» выясняли, насколько они сильны в настоящем бою. По гамбургскому, так сказать, счёту.

Десять местных «мажоров», изучавших «высокое искусство боя» в армейских и частных школах, против десяти «честных убийц», учившихся драться в кудусах и умудрившихся выжить. До смертоубийства, какнам объяснили, в таких схватках обычно не доходили. Сражались, как правило, только «до первой крови», то есть, до такой раны, при которой нанёсший его получал над противником явное преимущество. Степень этого преимущества определяли судьи. Убивать отпрысков знатных семейств нам не позволили бы. А вот наоборот случалось, Жизнь профессионала-раба, хотя и ценна, но всё-таки ни в какое сравнение не идёт с жизнью аристократа. Да и компенсацию за убитого «гладиатора» данисты получали такую, что покрывались любые убытки, включая недополученную прибыль.

Мой бой должен был состояться последним. Противника я, типа, не знал. Каждый из наших, выходя на площадку, видел только кого-то в шлеме и нагрудном доспехе. Лицо тот открывал только по окончании схватки.

Девять поединков прошли с переменным успехом. Пять выиграли «гладиаторы», четыре — высокородные. Общий счёт вроде бы в нашу пользу, но они — остались все живы, а мы — не досчитались Ласа, бывшего крестьянина, с которым мы вместе дрались две недели назад против десятерых преступников. Ему не повезло — перерубили бедренную артерию. Доспехов на этом месте, в отличие от «мажоров», у «честных убийц» не было, даже совсем примитивных, из кожи.