Последствия старых ошибок. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Как я мог доказать ему теперь, что да, планировал использовать бродячий капитанский гений, но совсем не таким способом? У меня всего лишь была идея, как недорого обеспечить связь с Цитаделью.

Но оправданий Келли не слушал. Он пространно объяснял мне, сколько стоит тяжёлая десантная шлюпка, оснащённая реактором антивещества, сколько рапортов и объяснительных нам пришлось бы писать, если бы не подвернулся эрцог со своей посудиной. И что я ещё далеко не командующий крылом, чтобы планировать убытки в подобном объёме.

Он был прав, об убытках я не подумал. И о том, что шлюпки арендованные и их нужно будет вернуть.

Нам вообще здорово повезло с этими шлюпками, потому что обычные двойки в игре с пиратами вряд ли дали бы такой выигрыш во времени. Парни справились бы, конечно, но не с таким разгромным успехом.

Но «Ворон» (читай «Персефону») велели освободить полностью. И чтобы перевезти всякое барахло, нам выделили пять штук десантных «крокодилов». И одного я вполне мог бы сегодня угробить.

Впрочем, мне и без нытья Келли было невесело.

За время пути я несколько раз мысленно возвращался к разговору с мастером Энимом.

Да, я сказал «прошу», хотя сказать хотелось совсем другое.

Почему я? Почему опять МНЕ нужно выбирать? Некому больше, что ли?

И выбирать мне всё время приходилось совершенно неважные для меня вещи. Если бы я мог выбрать хоть что-то стоящее…

Мы вернулись на Грану, и жизнь в военном лагере понеслась привычным аллюром.

Дьюп в секторе так и не объявился, а скандал с появлением возле Тайэ кораблей Содружества замял Мерис.

Он же послал на орбиту Тайэ две эмки. Как бы не для охраны иннеркрайта, а для поддержания связи с Цитаделью, но… Кому нужна вмёрзшая в лёд крепость с населением в полторы тысячи голов вместе с гостями?

Подозреваю, что Локьё проставился, потому что на патрулирование суда встали якобы с подачи комкрыла и под его подчинением, а на деле они подчинялись генералу Мерису, читай спецону.

То есть по бумагам это было одно, в жизни — другое. Хитрая военная канцелярщина. Случись чего — никакая комиссия не разберётся, кто тут за что отвечал.

Созерцая весь этот кипиш, Келли постепенно отмяк и с головой ушёл в идею продавить-таки нормальную связь с Тайэ. Мотался туда-сюда, сидел над кубиком чертежей до пота на залысинах.

Не то чтобы я был таким уж гением со своей идеей на тему усовершенствования древних аналоговых модулей, что до сих пор висли над Тайэ, но от скуки техник схватился бы сейчас за любой плохо изолированный провод. Шлюпку ему было жалко до боли, даже экзотскую. Келли любил железо, а оно национальности не имеет.

От связи с Тайэ я бы тоже не отказался. Сумей Цитадель подать сигнал о помощи — не пришлось бы нам устраивать эту полупиратскую вылазку. К планете нырнули бы спецоновские эмки, зачистили экзотов вместе с пиратами, да и делу конец.

Но связь с Тайэ никогда не была стабильной. Всё «железо», что там висело, относилось едва ли не к эпохе начала колонизации, а перепровешивать модули над никому не нужной планетой было дорого и даже Хэду не нужно.

Да и нам не факт, что спасибо скажут. Бардак — тоже средство военного планирования. Но Келли поставил себе задачу и развлекался. А я не мешал.

День, когда с Кьясны вернулся Дьюп, начался с очередного мелкокалиберного ЧП. Когда бойцы долго находятся вне боя, армейская жизнь превращается в один сплошной анекдот.

Утром Дерен проспал подъём. Дежурные его разбудить не сумели, а сумевший медик был так далеко послан тут же отрубившимся Дереном, что я застал у постели «больного» целую делегацию перед развёрнутым вирт-экраном.

Парни ржали и пытались перевести незнакомую, явно ругательную фразу. Тоже событие, ага.

К Дерену меня вызвал медик. Я разогнал «зрителей», долго смотрел на бледное лицо Вальтера, не понимая, что безопаснее: не трогать его или разбудить?

Попросил медика тихонечко подключить пилота к меддиагносту и действовать по показаниям. Вроде бы он действительно спал, может, переутомился?

Вышел из палатки — споткнулся о разъяренную эйнитку.

Дарайя продолжала возиться с нами. Ей нравилось.

Нравилось даже то, что мы постоянно спорили и не верили вещам простым и привычным для неё.

Она полагала, что мы совершенно не понимаем себя. Не знаем истоков чувств, потребностей, желаний, болезней. Не знаем, как работает организм, что и как он у нас просит. Проводящей это казалось забавным.

Разговор Эмора с собственным кишечником вообще вошёл в анналы, если это не очень смешно звучит.

В какое-то, не предвещавшее ничего плохого утро, Дарайя прочитала нам лекцию на тему, что с собственным организмом можно разговаривать.

Правда, к каждому органу нужен свой подход. С чем-то следует общаться в приказном порядке, с чем-то — вежливо.

Такой «разговор» требует определённых навыков, а легче всего неофитам удаётся диалог с кишечником.

Говорить с ним нужно, как с маленьким ребёнком: ласково, немного опережая события и безмерно восхищаясь содеянным.

— Это вот так, что ли? — спросил Эмор. И проиллюстрировал. — Ах ты мой чемпион по производству (…)! Какая замечательная куча! Я первый раз вижу, чтобы кто-то так быстро и хорошо произвёл столько высококачественного навоза. И в такие сжатые сроки! Тебе, наверное, положена мировая премия за скорость. Это же достижение месяца!

Говорил пилот очень эмоционально, не выпуская некоторых слов, которые я не дописываю сейчас.

Мы веселились — подерзить Дарайе хотелось многим.

И вдруг Эмор замолчал. Потом побледнел и хотел было сеть, но так оказалось ещё хуже.

Парень сморщился от смущения и, провожаемый дружным хохотом, поскакал к периметру, где виднелась вереница маленьких пластиковых домиков…

Погрузившись в воспоминания, я счастливо пропустил мимо ушей все претензии эйнитки, покивал ей сочувственно и уже хотел идти в свою палатку, когда Дарайя схватила меня за ухо!

Я отскочил. Растопырил ладони, пытаясь унять женщину, которая одним ухом не удовлетворилась и попыталась достать второе.

— Ты почему не слушаешь, когда я с тобой говорю!

— Я задумался!

— Ну, так раздумайся!

— Да что случилось-то⁈ — вот же Змерайя, что б её дакхи съело!

Сегодня Дарайя планировала возиться только с новичками. Когда на Грану пришлось вывозить и техников, нашлось ещё несколько «перспективных» на её взгляд ребят. Но они сильно отстали от основной группы, потому у старичков утро оказалось свободным.

И не надо так на меня смотреть!

— В чём дело-то? — повторил я с безопасного расстояния.

— Господин капитан! — из кухонной палатки выплыл лучезарный Гарман. — Там госпиталь грантсы разворачивают! С разрешения лендслера. Все бумаги в порядке, я проверял! Я…

Замполич запнулся, смолк и расплылся в улыбке, позабыв закрыть рот.

Но не потому, что оценил мою позу и покрасневшее от гнева лицо Проводящей. Он нас вообще едва замечал.

Сегодня Гарман не только светился счастьем, а ещё и благоухал им, родимым. От него воняло парфюмом, а китель был тщательно вычищен и застёгнут на все липучки, несмотря на подступающую жару.

Дарайя вздохнула и стала разглядывать пострадавший в схватке ноготь. Руку я ей сумел не сломать, что было отдельной доблестью. Рефлексы — страшная штука.

Я стряхнул примагнитившийся к браслету длинный чёрный волос. Спросил замполича:

— А чё радостный-то такой?

Гарман заблагоухал ещё интенсивнее:

— У них там практикантки приехали вместе с медиками. Ну от медвуза… Молодые такие…

И я всё понял. Понял, что неофитов своих эйнитка сегодня не дождалась — все незанятые по лагерю кинулись помогать грантсам разворачивать госпиталь.

Она пришла жаловаться мне, а я, понятное дело, не то, что не вник, даже слушать не стал.

Ох уж эти женщины…

Развёл руками: ну, могу разогнать в приказном порядке. Даже в палатку-карцер могу посадить, что-то она у нас долго пустует.