Алексей Бобл - Астронавты. Отвергнутые космосом
— Вам не за что меня благодарить, друг мой, — ворчливо ответил он. — На моем месте так поступил бы каждый. Конечно, бот не резиновый и не может забрать всех. Но я вам обещал, — сказал он твердо, — и сдержу слово.
Питер опустил руки.
— Значит, завтра?
Электрий кивнул:
— Завтра, друг мой, завтра. Через неделю в это же время мы с вами будем играть в гольф на поле Общества Соцразвития. У меня там абонемент. Вас пропустят, — он покровительственно похлопал Питера по плечу.
Тот сжался.
— Ах, как бы мне хотелось… — мечтательно проговорил Питер.
Электрий убрал руку:
— Да?
Питер вздохнул, мечтательно глядя в пространство.
— Мне бы хотелось забрать с собой… Кокки.
Электрий отвернулся, чтобы скрыть выражение своего лица.
— Вы сошли с ума, любезный. Как вы собираетесь его перевозить — в боте? Там не к чему подключить холодильную установку. И места нет.
Он помолчал. Бросил взгляд на часы. Пора.
— Ну так, Питер, я буду ждать вас завтра в это же время. В гольф-то вы играете?
Питер Маленький кивнул. Поднялся, оглядел отсек.
— Пойду попрощаюсь с Кокки! — прошептал он и вышел.
Инспектор закрыл за ним дверь. Времени оставалось в обрез.
Он быстро сложил сумку. После первой неудачи с прилетом бота он ее почти не распаковывал. Костюм на этот раз поддевать не стал, а скомкал и сунул поверх остальных вещей. С премии купит себе что-нибудь стоящее.
Оглядел отсек. Если что-то забыл… не страшно. Купит, все купит. В жизни не продается только жизнь — да и та, если верить исследователям из Общества Соцразвития, скоро будет доступна в таблетках. Посмотрим.
Электрий приоткрыл дверь, прислушался. Никого. Подхватив сумку, он неслышно двинулся по коридору.
* * *В стыковочной камере с прошлого раза ничего не изменилось. Да и кому надо было сюда заходить? Инспектор бросил сумку на пол и поежился, поправляя обтянувший плечи гермокостюм. Шлем стоял у его ног. Как и в прошлый раз. Он наденет его в последний момент.
Электрий снял с пояса переговорник. А вдруг это жестокая шутка перепившихся на корпоративной вечеринке коллег? Вдруг это они выходили на связь — ведь он же и голоса не мог узнать, вдруг это был не секретарь, а… кто?
В этот момент переговорник дилинькнул, и Электрий мгновенно, не соображая, нажал кнопку соединения.
— Вы готовы? — спросил его добродушный, хоть и искаженный помехами голос.
Электрий кивнул. Только потом сообразил произнести вслух:
— Д-да… Да, я готов, конечно.
Голос в переговорнике объяснил ему, когда произойдет стыковка, как отпирать люк, в какой последовательности нажимать кнопки. Электрий кивал. Он все запомнил. Голова его работала четко. Ему хотелось петь.
По просьбе секретаря он сверил часы. Пять минут. Как быстро! Значит, они уже совсем рядом. Через пять минут он оставит этот корабль и его команду-призрак, и пусть они вечно блуждают среди звезд… а он вернется на Землю. И никогда больше не покинет ее.
Суточкин вспомнил о письме, которое оставил в отсеке, и усмехнулся. Даже свое исчезновение он сумел превратить в хорошо поставленное театральное представление. Когда он покинет корабль, ни у кого не останется сомнений, что же с ним произошло. Его последний выход в этой трагикомедии под названием «Гибель звездолета». Выход на свободу.
Три минуты. Повинуясь полученным инструкциям, Электрий принялся жать на кнопки и двигать рычаги. Его шлем пока так и стоял на полу. Память подсказывала ему последовательность действий, и он не сделал ни одной ошибки, подготовив камеру к приему бота.
Майер спит у себя в отсеке. Йос в дальнем доке. Питер в холодильной камере прощается с Коком. Никто на борту гигантского грузового звездолета не услышит, не заметит его побега.
Тут Электрий застыл, вспомнив. Конечно, есть еще охранник, этот дядя Фима, с его батареей экранов, показывающих ему каждый закоулок корабля. Но это риск, на который нужно идти. Да и осталось-то, — Электрий бросил взгляд на часы, — две минуты. Из каморки охранника стыковочную камеру заблокировать нельзя, а добежать охранник не успеет. Он, Электрий Суточкин, наконец-то свободен.
Инспектор нагнулся и поднял шлем. Закрыл глаза, борясь со страхом. Он будет мужественен. Это всего лишь костюм, и кислорода в нем сколько угодно.
И все-таки беглец опустил шлем. Успеется. Он наденет его в последний момент.
Шестьдесят секунд. Электрий нажал кнопку возле входного люка.
Зажглась красная лампа над входом, изолируя стыковочную камеру от корабля. Зашумел компрессор, нагнетая воздух. Инспектор сделал осторожный вдох, и в легкие ему полился кислород. Стало легко и хорошо. Он прислушался, но в шуме оборудования различить лязг приставшего бота он не мог.
Двадцать пять секунд.
Они уже здесь.
Электрий подхватил негнущейся перчаткой сумку. Что теперь? — Ах, да! — он нажал на приборной панели комбинацию команд. Над тяжелым внешним люком замигала еще одна красная лампа. Сейчас он поедет в сторону, открывая глазам Электрия теплую кабину бота, залитую светом и пропахшую свежим кофе.
Десять секунд. Сейчас он наденет шлем.
Тяжелая, как дверь бункера, крышка стыковочного люка с лязгом отъехала в сторону. Лепестки шлюза впереди дернулись. Загудел мотор. С металлическим шелестом дрогнула и раскрылась диафрагма шлюза.
За ней лежала усыпанная звездами пропасть.
До сознания Электрия донеслось аварийное завывание корабельной сирены.
За его спиной скрежетали переборки, изолируя источник разгерметизации.
Надеть шлем он так и не успел.
Цепляясь за выступы стен, промахнувшись рукой мимо спасительного рычага входного люка, Электрий пулей вылетел в открытый космос, подхваченный потоком вырвавшегося из стыковочной камеры воздуха.
Все еще в сознании, он пронесся мимо внезапно осветившихся иллюминаторов. Его глаза видели все, что происходило с ним в эти секунды. Расстегнувшаяся сумка стремительно удалялась, из нее выплывали и устремлялись по собственным траекториям пакетики с гелем, полотенце, бритва. Шлем крутился на лету, как запущенный в ворота футбольный мяч. Вывалившийся из сумки пиджак растопырил рукава, как будто собрался спланировать к звездам.
Туманящимся взором инспектор смотрел на удаляющийся звездолет, на побледневшие лица за стеклом иллюминаторов. Потом он остался один среди звезд.
В последние мгновения жизни Электрий Суточкин был окружен огромным пространством.
* * *Бой-Баба вошла в буфет и тихонько села за стол рядом с остальными.
— Вы видели? — хрипло спросила она.
Никто не ответил. Питер сидел понурившись. Йос подпер кулаками подбородок и смотрел в иллюминатор, на маленькую серебристую точку среди звезд. Это был Электрий. Его мертвое тело медленно остывало в безвоздушном пространстве.
— Вот и бери после этого пассажиров, — пробормотал Живых. — Какого лешего его понесло в стыковочную камеру? Заблудился он, что ли?
Тадефи робко посмотрела на остальных.
— Почему нельзя было его спасти? Нас учили, что живой человек может находиться в открытом космосе целых полторы минуты. Неужели нельзя было его как-то поймать?
Бой-Баба вздохнула и покачала головой. Погладила марокканку по руке.
— Инструкция, — сказала она, — запрещает спасать тех, кто удалился от корабля более чем на сто метров. Это… — она усмехнулась, — нецелесообразно. Те, кто спасает, рискуют еще больше, чем тот, кто отлетел. Поэтому — нельзя.
— Ты думала, фалы нам для красоты дают? — поддакнул Живых. — И реактивные установки. Я только не понимаю, что он там делал в гермокостюме.
Бой-Баба пожала плечами. Йос хмыкнул и что-то сказал по-голландски. Дядя Фима хохотнул и даже Питер слабо улыбнулся.
— Что, что он сказал? — повернулась Бой-Баба к охраннику.
Тот все еще улыбался.
— Сказал, во что обезьяну ни наряди, она обезьяной и останется.
И больше ни единым словом экипаж не помянул Электрия Суточкина. Кивнув остальным, Йос вылез из кресла и отправился в отсек покойного инспектора. Ему предстояло разбирать и опечатывать документы дирекции.
Глава 12
— Питер, ты тут?
Бой-Баба потянула в сторону дверь отсека Питера и заглянула внутрь. В нос ей ударило вонью немытого тела. Прикрывая нос и рот рукой, она протиснулась в дверь. Огляделась.
В отсеке было темно. На продавленной койке мешком лежало тело.
— Питер?
Она подскочила, тряхнула за плечо. Компьютерщик пошевелился. Он лежал на животе, накрыв голову подушкой, и сопел. В руке он что-то сжимал.
— Питер, ты чего? Пошли ужинать! Нельзя так, вторые сутки ничего не ешь…
— Оставьте меня все, — слабым голосом ответил Питер и отвернул голову к стене.
