Игорь Ревва - НАЁМНИК
А если отказать? Тогда гибнуть начнут только другие разумные, представители иных рас. А Свободных это не коснётся. Какое-то время...
Но время имеет свойство утекать, обнажая то, что когда-то было скрыто в глубине. И вечность рано или поздно, а всё равно придёт за Свободными, и воцарится на Таире. И Война всё равно проснётся, но против Свободных будет уже стоять враг, неизмеримо более сильный, нежели сейчас. Против Свободных тогда уже будут стоять властители самой вечности ― Вечные, те, кого люди называют Предтечами. Так уже было однажды ― очень и очень давно. Так давно, что память о тех событиях сохранилась только во тьме подземных хранилищ дворца Высшего. Но и Высший, и Ближайший знали об о всём этом. Они знали, что с появлением Вечных на Таире вновь наступят десятки веков Тьмы. Плохо.
Руки таирца нервно дрогнули, и он торопливо ― чтобы скрыть волнение ― провёл пальцами по огненно-рыжей причёске, в которой ото лба к затылку были выстрижены две широкие полосы ― знак принадлежности в правящей верхушке Таира-III.
— Я буду сравнивать твои слова с тенью мыслей вселенной, ― глухо проговорил Ближайший, стараясь не смотреть на человека в белой накидке. ― Твой проступок темнее тени мыслей, поэтому тебя ожидает вечность. Но пока я не принял окончательного решения о словах, принесённых тобой Высшему, вечность останется тебе недоступной.
— Ближайший! ― голос таирца в белой накидке дрогнул от волнения. ― Я настаиваю, чтобы мои слова стали достоянием Высшего немедленно! Река времени нам не подвластна, и уже сейчас, может быть, поздно что-либо исправить!
— Я знаю, ― согласился Ближайший. ― Но я буду сравнивать твои слова с тенью мыслей. Ты говорил, что непоправимое случится лишь в День Тусклого Света, ― добавил он и спросил: ― Каким днём это будет у людей?
— Семнадцатым, ― ответил стоящий на коленях.
— Семнадцатым, ― неуверенно повторил малознакомое слово Ближайший. ― Хорошо, можешь идти. Я буду сравнивать, и мне необходимо остаться в одиночестве. Но во мне уже есть слово мысли вселенной, и я думаю, что твоё требование будет выполнено.
— Благодарю тебя, Ближайший! ― таирец в белой накидке тяжело встал с колен и поднял голову. Казалось, что он хочет посмотреть в лицо Ближайшему, но это было невозможно ― у таирца в белой накидке на месте глаз зияли две пустые дыры.
* * *Кирк ван Детчер пребывал если и не в шоке, то в состоянии, очень на него похожем. Когда Аллан Дитрих заявил ему, что добираться до Анкора придётся на яхте, Кирк и не предполагал, что всё окажется настолько плохо.
Кирку очень часто приходилось летать, но делал он это в основном на десантных ботах или штурмовых катерах. Хотя в последние несколько лет ему, сопровождая богатого клиента, приходилось бывать и пассажиром круизного лайнера класса люкс. Так что к роскошной обстановке во время путешествий он, более или менее, привык, хотя и не любил этого. Однако «Звезда Победы» в этом отношении превзошла все его самые худшие ожидания. Одно только то, что каждая каюта была снабжена трэк-транслятором, позволявшим осуществлять связь даже во время нахождения корабля в гиперпространстве, уже вызывало у Кирка оторопь ― он просто не мог представить себе, какой важности должен был вестись разговор, чтобы оправдать столь сумасшедший расход энергии, необходимой на поддержку трэк-луча. Впрочем, всё остальное было этому подстать ― роскошь умноженная на роскошь в степени бесконечность.
Это была не яхта, а нечто невообразимое. Кирк подумал, что постройка её обошлась Аллану Дитриху в сумму не меньшую, чем обошлась бы постройка Имперского линкора. Да и почему, собственно говоря, яхта?! Размерами своими, массой покоя и даже формой корпуса «Звезда Победы» до боли напоминал Кирку Имперский линкор. А если припомнить, что говорил о вооружении корабля Аллан Дитрих, впечатление Кирка от этой яхты однозначно определить было очень трудно. Ничего удивительного в этом не было ― Император мог позволить своему родственничку обзавестись самым настоящим линкором, и зарегистрировать его как яхту, спасательную капсулу или даже неуправляемый спутник. Но одного Кирк не понимал ― на кой чёрт Аллану Дитриху сдался линкор?! Да ещё полностью перестроенный ― о подобной роскоши кают и палуб на Имперских боевых кораблях никогда и не слыхивали.
Три палубы, предназначенные для отдыха, поражали своей излишней и ненужной (на взгляд отставного капитана десантной бригады) роскошью. На каждой из них были искусно сымитированы дремучий (почти сказочный) лес, дикий горный ландшафт и морское побережье. Имитация была настолько совершенной, что просто не верилось, что ты находишься в космосе, а не на курортной планете. На морском берегу можно было получить самый настоящий загар, насладиться купанием и отдыхом на мягком белом песке, почувствовать кожей монотонное дыхание слабого ветра. В горах то и дело раздавалось эхо обвалов (очень похожее на настоящее), слышалось журчание горных рек и холодный (но не очень) ветер дул из расщелин. Лес же был наполнен пением птиц, шелестом листвы и мягким зеленоватым полумраком. Трудно было поверить, что всё это ненастоящее.
Кроме этого, на каждой их палуб имелись бары, ресторан, танцевальный и спортивный зал, которым мог бы позавидовать любой смертный. Всё было создано для того, чтобы высшая элита чувствовала себя удобно. А уж экипаж яхты... Одна форма чего стоила!
Чёрно-синие мундиры, очень походившие на парадную военную форму ― золотые пояса, аксельбанты, погоны. Даже фуражки с кокардой, на которой вокруг причудливо переплетённого вензеля «ММК» мелкими буковками змеилась надпись: «Аллан Дитрих». И все эти люди (в составе экипажа яхты не оказалось ни одного чужого) были в белых перчатках ― это особенно поразило Кирка. Причём одеты так были не только пилоты или штурманы. Даже официанты носили точно такие же мундиры.
В семьсот четвёртом году Кирку довелось побывать на обеде у Императора. Так вот, прислуживали им тогда официанты, среди которых не было никого чином ниже полковника. Правда, одеты они были в настоящую военную форму, но тоже с аксельбантами и в белых перчатках. И сейчас всё это живо и неприятно напомнило Кирку и тот достопамятный обед у Императора, и последовавшую вслед за этим аудиенцию... после которой ван Детчер и подал в отставку.
Перед вылетом вся группа Кирка ван Детчера переоделась в серо-зелёные комбинезоны, покроем своим отдалённо напоминающие десантные, и среди всего этого великолепия и сам ван Детчер, и остальные, смотрелись какими-то плебеями, членами технической команды, по ошибке забредшими туда, где быть им совершенно не полагалось.
Экипаж же смотрел на них так, словно на яхте присутствует сам Император со своей свитой ― едва ли не подобострастное почтение, ежесекундное желание услужить и вечные, намертво привинченные к лицам радостные улыбки.
Кирк заметил, что всё это подействовало не только на него одного. Единственным, кто чувствовал себя тут, словно рыба в воде, был Партиони ― вероятно, ему уже приходилось летать на «Звезде Победы» или на другой такой же яхте Дитриха. Остальные же осторожно ступали подкованными ботинками по мягким коврам и робко оглядывались по сторонам. Кирк подумал, что за пятьдесят часов, что продолжится полёт в гиперпространстве, вся эта обстановка беспрестанно будет давить на психику ― никогда ещё в жизни ему не приходилось бывать на подобных яхтах. И вряд ли придётся.
Обед был подан в ресторане второй палубы ― отделанный деревом широкий зал, потолок которого заменяли переплетающиеся где-то очень и очень высоко кроны деревьев. Иллюзия, конечно же, но создавалось впечатление, что сидишь на огороженной частоколом площадке без крыши, а вокруг тебя лес.
Сам же обед состоял из совершенно незнакомых Кирку блюд и слащавых официантов, без которых вполне можно было бы обойтись. Один из них, учтиво склонившись перед Кирком, протараторил какие-то непонятные названия блюд и вопросительно посмотрел на ван Детчера.
Кирк растерялся и смог только кивнуть в ответ. Но тут подал голос Партиони.
Мигель Партиони сидел рядом с Кирком, небрежно откинувшись на спинку очень удобного стула и внимательно оглядывал стол. Постепенно лицо его приобретало недоумённое и даже недовольное выражение.
— Э-э-э... Любезный! ― Партиони брюзгливо посмотрел на официанта. ― А почему нет миилесских вин?! Вас не предупредили?
— Вин с Миилеса? ― теперь уже растерялся официант, и ничуть не меньше, чем за миг до этого ван Детчер.
— Да, ― подтвердил Партиони. ― Что-нибудь из лёгких красных вин... «Мантигориса» например...
— Лёгкое красное?! ― официант, казалось, был в ужасе. ― К запечённым в мартишанках патунисикам?!
Левая бровь Партиони угрожающе поползла вверх.
— Мне повторить?! ― удивился он, прожигая официанта взглядом.
