Алые слезы падших - Майк Манс
– Если тебе поможет, я готов, – серьёзно ответил он. Джоанна задумалась.
– Думаю, там ты будешь полезнее. Менять сейчас все планы было бы глупо, – произнесла она, но глядя не на него, а в окно. Сэм не ответил. За окном мелькали нью-йоркские улицы. Пару минут назад автомобиль проскочил мимо стадиона Янки, сейчас продирался в районе сто двадцать пятой улицы через Гарлем. Дальше начнутся пробки. Мелькнула полицейская машина, с мигалкой мчащаяся навстречу. Ограбления. Изнасилования. Убийства. Они никуда не исчезли, будто бы люди не заметили того, что произошло. Когда-то он читал о том, какое ликование было в США после окончания Второй мировой. Какой духовный подъём. Но и тогда преступность никуда не девалась. Невероятно. Сколько всего нужно преодолеть прежде, чем они станут действительно достойными Согласия.
* * *
Через два часа, оснащённый и проинструктированный, он встретился с Григорьевым по адресу, где содержался Зоам Ват Лур. О существовании инопланетного пленника знали лишь немногие. Формально в здании располагался Институт колонизации – новая организация, объединившая тысячи учёных, инженеров и администраторов из сотни стран. А на пятидесятом этаже базировался отдел безопасности, скрывающий над собой пентхаус с инопланетным заключённым. Русский философ ждал его на диванчике в лобби института. По звонку Сэма спустился лейтенант Дейв Мэйсон, проводил их двоих в лифт, вставил и провернул ключ, после чего вызвал самый высокий здесь пятидесятый этаж. Там за комнатой охраны был другой лифт, ходящий на этаж с пентхаусом и ещё один этаж отдела. А на крыше находилась вертолётная площадка, туда можно было попасть только по лестнице. В общем, вроде всё надёжно, выйти отсюда Зоам сумел бы только в окно. Впрочем, оно из какого-то бронебойного пакета, выдерживало автоматную очередь, трескалось, но не билось. Так что разбить его мебелью пленник бы не смог.
В приёмной Зоама их очень внимательно обыскали и задержались на браслете Сэма. В ответ он показал бумажку. Да, ему выдали коммуникатор Кен-Шо специально. И да, он осведомлён, что устройство ни в какой ситуации не должно попасть в руки врага. Однако капитан без бейджа, осматривающий его, не выглядел удовлетворённым. Хоть и пропустил.
Войдя внутрь, он увидел, что Зак Лукас сидит в кресле. В его зелёных глазах бегал огонёк предвкушения, но пленник старался выглядеть уставшим или даже скучающим. С тем же выражением, двигая только губами, Зак что-то на русском сказал Григорьеву, но коммуникатор мысленно перевёл всё Сэму. «Вы стали старее, Пётр Григорьев». Потом Лукас повернулся к нему и переключился на английский:
– Мистер Джулиани, вас не было здесь довольно-таки долго. Рад видеть, что вы тоже не молодеете, жду не дождусь, когда получу приятную новость о вашей кончине, – сообщил Зоам. Боже, что за детский сад. Ну кто так угрожает?
– И тебе доброго здоровья. – Сэм вытащил из шкафа первую попавшуюся книгу и сел на диван, стоящий рядом, подальше от Лукаса. Ему и не требовалось сидеть ближе, чтобы всё слышать, но инструкция не допускала нахождения с Зоамом на близком расстоянии. На всякий случай. Посмотрев на обложку книги, Джулиани понял, что та на русском. Вот же блин. Услужливый браслет подсказал ему, что это некий «Самуил Маршак», стихи. Ладно. Какая в целом разница?
– Вы можете общаться по-русски, я здесь не как собеседник, просто сопровождаю господина Григорьева, – сказал он и демонстративно раскрыл книгу. Само собой, слушать он собирался всё.
«Ну, Пётр, и как прогресс с вашей и Кумари новой книгой?» – отразилась в его мыслях очередная реплика Лукаса. «Очень жаль, но гуру Кумари ушёл от нас, только вчера его похоронили», – словно другим голосом, голосом Григорьева, прозвучал ответ русского. Зря ты так, Пётр, сейчас он тебя прогонит через все эмоции. Джулиани понял, что чуть не дёрнулся, чтобы намекнуть философу быть осторожнее, но сдержался. Что там в книге? И правда стих. Сэм смотрел на строчки, и устройство Кен-Шо не просто переводило, оно делало это в рифму! Да и читало, как показалось Джулиани, с неким подобием выражения.
Пускай бегут и после нас,
Сменяясь, век за веком, –
Мир умирает каждый раз
С умершим человеком[16].
Как символично. В каком-то смысле, мир и правда умер со смертью Сунила Кумари. Хотелось почитать ещё стихи этого автора, Сэмюэл о нём раньше не слышал. Однако не стоит сейчас быстро листать страницы, так можно выдать, что понимаешь русский, поэтому он сделал вид, что с трудом вычленяет смысл, и стал вглядываться в шкаф в поисках книги на английском…
…После визита к Лукасу они с Григорьевым пошли пообедать в итальянское кафе через улицу. Само собой, Джулиани ничего не сказал Петру о том, что внимательно слушал весь разговор. Как не сказал и то, что, сев в кафе, включил «глушилку» на браслете. Их разговор не был бы услышан, иначе он бы не стал вести его в публичном месте. Философ, не зная о наличии такой техники, всячески старался общаться шёпотом. Молодец, но это довольно наивно. Любой проходящий мимо официант мог случайно выцепить странное слово. А русский акцент Петра весьма притягивал чужие уши.
Григорьев неспешно пересказал суть беседы, и Сэм мысленно отметил, что тот передал всё довольно точно. Хотя и сделал акцент на философской составляющей там, где Джулиани выделил бы моральное состояние пленника. А состояние было превосходным. Будто тот не томился в элитной, но всё же тюрьме, а просто навестил старого оппонента с дружеским визитом. Это настораживало. Складывалось впечатление, что Зак Лукас имеет некий план и что-то должно произойти. Надо ещё раз поменять охрану и пересмотреть пару протоколов. В идеале, конечно же, сменить место содержания. Будь воля Джулиани, Лукас оказался заперт в самой глубокой яме, которую нашли на планете, или вообще передан Кен-Шо, чтобы те занялись его «перевоспитанием». Но решал не он.
– Ну, что вы думаете? – Григорьев размешал сахар в чашке. Чай с сахаром?
– Я думаю, что он выполняет условия вашего с ним пари, пытается разбить всю вашу логику и уничтожить основу вашей этики.
– Да, но вы поняли, что он имел в виду, говоря про красоту?
Им принесли пасту. Пётр взял болоньезе с говядиной и томатной пастой. Сэм в последнее время пытался следить за фигурой, так что ограничился лёгкой лапшой с
