Арестантка - Нина Вайшен
Да и Пегас… Люди на Пегасе обычно умирают в первый год, реже проживают два. Принс выдержала целых три. Впрочем, силы воли этой девчонке было не занимать и прежде. Наверное, за это она Сантьяго и нравится. Упрямая, как черт. Мне вспомнились серые глаза такой же упрямой женщины.
Я открыл глаза и попробовал пошевелиться. Боль прошила насквозь. Даже пальцы не слушались.
— Мёртвая скала, это Пеликан–7, под огнём, — слышался крик пилота по радиосвязи. — Повторяю! Мёртвая скала…
Его голос сорвался на фальцет. Бортовой пулемёт ударил куда-то длинной очередью.
— У нас на хвосте имперские Флайхантеры!
Я увидел в окне бота горящее зарево.
— Пеликан-4 сбит, Мертвая…
Крупнокалиберные снаряды из курсовой пушки флайхантера со свистом прошили корпус нашего медицинского флаера. Один из медиков повалился на пол с огромной дырой в груди. Раненый парень рядом со мной затих. К горлу подкатила тошнота, когда взгляд наткнулся на его обезглавленное тело. Снаряд угодил ему прямо в башку.
— Мёртвая скала, это Пеликан-7, я подбит, терпим крушение, квадрат 7/4, повторяю… — его слова заглушила очередная порция смерти, терзающей наш флаер.
На этот раз очередь крупнокалиберных снарядов перечеркнула левый стабилизатор. Вспыхнула турбина, кабину начало заволокивать едким дымом.
Замолчал бортовой пулемёт, боец стоявший за ним, повис на ремнях.
Медик перебиралась от одного раненого к другому, стараясь закрепить.
— Приготовьтесь к жёсткой посадке, — заорал пилот, заглянув в салон, его лицо было посечено осколками.
Замелькали верхушки деревьев. Треск, скрип, грохот сминаемого металла. Моё тело отозвалось ужасающей болью от удара корпуса корабля о землю.
Темнота.
Я почувствовал, что меня волокут. Боль окутывала с головы до ног. Открыл глаза, увидел медика, что оттаскивала меня от корабля. Слышались выстрелы, грохот взрывов.
— Уходите, — простонал я из последних сил, не в состоянии даже пошевелить рукой, чтобы оттолкнуть миниатюрную женщину.
— Нет… — слова женщины-медика сложно было расслышать за постоянным грохотом.
— Сейчас накроет, — пробормотал я, язык едва слушался.
— Молчите, сэр, — строго сказала она. — Мы вас не бросим!
Она оттащила меня подальше от горящего корабля, прислонила к поваленному дереву.
— Мёртвая гора! Мертвая гора…
Поодаль пилот с обгоревшим лицом пытался связаться с базой. Его слова заглушила автоматная очередь. Один из бойцов с раненой ногой вёл огонь куда-то в сторону опушки.
— С базой нет связи! — истерично закричал пилот.
Подбежав, боец с перевязанным плечом, опустился на колено рядом со мной и спросил у медика:
— Как он?
— Его нельзя транспортировать.
Я разглядел на форме бойца погоны старлея. Дерево рядом с ним взорвалось щепками от множества попаданий бластеров. Запахло жжёной древесиной. Кто-то из бойцов закричал. Старший лейтенант вжался в ствол, и, выхватив лазерный пистолет, не глядя стал посылать импульс за импульсом в наступающего врага.
— Старший Лейтенант, — борясь с приступом слабости, я просипел. — Я подполковник Корнелли, беру командование на себя.
— Сэр, моё имя Борх, — боец сменил батарею в пистолете и продолжил стрельбу. — Нас окружают.
— Слушай приказ… — Дыхание сбилось, я закашлялся. — Бери всех, кто может самостоятельно передвигаться и валите отсюда.
— У подполковника, кажется, жар, он бредит! — возразила медик.
— Отставить разговоры! — прорычал я, теряя силы. — Выполняйте приказ.
До чего упрямая женщина. Заноза просто.
— Сэр, — она обратилась к старлею. — Вы можете выполнять этот дурацкий приказ, а я останусь с ранеными. Это мой долг.
— Борх, уходите, уводите всех, кто может идти, если нужно тащите за волосы, — сказал я, косясь на медика.
Старлей, пилот и ещё несколько бойцов ринулись прочь, а она осталась. Но у меня уже не было сил кричать, пытаться её убедить. Я, как загипнотизированный, смотрел в её серые глаза. Они успокаивали. В глубине души, как любой умирающий, я боялся остаться один на один со смертью. Жизнь покидала меня, а я только и мог, что держаться за эти глаза. Острые и цепкие, как крюки. Их взгляд будто вспорол кожу и поселился под ней.
— Как тебя зовут? — собрав силы, спросил я.
— Иннес, — ответила она, промакивая мою кровь, струящуюся сквозь повязку.
Вокруг слышались грохот, выстрелы, крики. Сквозь этот гул заговорила рация, оставленная пилотом.
— Пеликан-7, …. Вереск, ответьте… — пробилось через треск помех.
— Пеликан-7, здесь командир отряда Вереск, — послышалось четче. — Мы на подходе, обозначьте своё местоположение.
— У меня в разгрузке сигнальный дым, — сказал я, и Иннес достала палку из подсумка, раскрутила колпачок, выдернула шнур.
Нас осветила яркая вспышка, затем вверх потянулся синий столб дыма.
Иннес тоже была упрямой, и благодаря ей я тогда остался жив.
— Ты прав, пусть поговорит с Сантьяго, — выдохнув, ответил я. — Группа Матео сейчас выдвигается. Попроси их прихватить Принс с собой. Только чтоб внимания не привлекала.
Я включил голограмму, а Хил, кивнув, вышел за дверь.
— 3112~
Я смотрела на ребят из группы Матео, и меня терзали одновременно, и ностальгия, и зависть. Они три года провели с оружием в руках, тогда как я на каторге превращалась в безвольное крошево из плоти, залитое страхом.
У всего есть свой запас прочности. И там, на Пегасе, мой истощился так, что что сквозь него, как белёсые кости на разлагающемся трупе, проглядывало сумасшествие. Но Трой достал меня из ада, и теперь я в кругу своей семьи. Странной. Но другой у меня нет.
Чтобы ощутить себя лучше, мне хотелось только одного. Будто это панацея.
— Как думаешь, Сантьяго возьмёт меня в команду? — спросила я у Матео, когда мы с его группой подходили к ангару.
Он поправил рюкзак со снаряжением и широко улыбнулся. Так по-доброму, что я ответила ему тем же. Матео было двадцать восемь лет, он прошёл войну, теперь руководил группой, но его глаза лучились детской искренностью. Едва верилось, что он солдат, отнявший много жизней. Он так прекрасно пел и играл на гитаре, что я до сих пор помнила некоторые его песни. Даже на испанском, хотя почти не понимала смысл.
— Думаю, что возьмëт, но не уверен, что сегодня, — сказал Матео. — Тебя попробуй не допустить! Боюсь, как бы он тебя не поставил на моё место.
Матео состряпал серьёзную физиономию, но долго не выдержал и засмеялся. За что немедленно получил подзатыльник от Кали.
— А если серьёзно? — спросила я.
— Да я-то серьëзно, — пронзая Кали взглядом, ответил Матео.
— Может, по майору и не скажешь, но он по тебе скучал, — произнесла она, поджимая губы.
— А как скучал я! — отодвигая Кали в сторону, влез Матео. — Я бы ради такой девушки сделал всё, что она захочет.
Такая девушка, это, конечно, не про меня. Я пропустила его реплику мимо ушей. Но Матео взглядом зелено-карих глаз будто завернул
