Филип Дик - Время, назад (сборник)
Огляделся. Услышал автомобильные гудки.
Его ноги, его стопы болели. Он чувствовал страшную жажду.
Впереди, около автономного аптечного киоска, он увидел таксофон. Все тело ныло, онемело и похрустывало от усталости и боли.
В таксофоне он взял справочник и посмотрел на обложку.
Сиэттл, штат Вашингтон.
А время, подумал он. Как давно это было? Час назад? Месяцы? Годы? Он надеялся, что это длилось как можно дольше. Фуга, продолжавшаяся бесконечно. И теперь он был старым, старым и разбитым, унесенным ветром, отброшенным в прошлое. Этот побег не должен никогда заканчиваться, даже сейчас. В его уме вдруг, непостижимо как, зазвучал голос доктора Тодта, с помощью какой–то парапсихологической власти, данной ему. Тот голос, который во время полета из Исландии бубнил, бормотал сам себе: слова были неразличимы. И все же их ужасающая музыка. Будто доктор Тодт напевал сам себе старую балладу поражения. «Und die Hunde schnurren an den alten Mann». И вдруг голос Тодта зазвучал по–английски. «И собаки рычат», сказал доктор Тодт в голове Ларса, — «на старого человека».
Опустив монетку в щель автомата, Ларс набрал номер Ассоциации Ланфермана в Сан–Франциско.
— Соедините меня с Питом Фрейдом.
— Мистер Фрейд, — радостно ответил оператор, — уехал в командировку.
С ним невозможно связаться, мистер Ларс.
— Могу ли я в таком случае переговорить с Джеком Ланферманом?
— Мистер Ланферман тоже. Я думаю, вам–то можно сказать, мистер Ларс.
Они оба в Фестанг–Вашингтоне. Уехали вчера. Возможно, вы сможете связаться с ними там.
— Ясно, — сказал Ларс. — Спасибо, теперь я знаю. — И повесил трубку.
Затем он позвонил генералу Нитцу. Шаг за шагом его звонки поднимались по иерархической лестнице, а потом, когда он уже решил прекратить все это и повесить трубку, он обнаружил, что смотрит на Главкома.
— КАСН не могло найти вас, — сказал Нитц. — Как и ФБР, и ЦРУ.
— Собаки рычали, — ответил Ларс. — На меня. Я слышал их. Я никогда раньше в жизни не слышал их, Нитц.
— Где вы?
— В Сиэттле.
— Почему?
— Я не знаю.
— Ларс, вы действительно ужасно выглядите. Вы понимаете, что вы говорите или делаете? Что это вы там плетете о «собаках»?
— Я не знаю, где они, — сказал Ларс. — Но я действительно их слышал.
— Она прожила еще шесть часов, — продолжал Нитц. — Но, естественно, не было никакой надежды. И в любом случае, все уже кончилось. Или, может быть, вы знаете об этом?
— Я ничем не знаю.
— Они провели похоронный обряд, надеясь, что вы придете, и мы пытались связаться с вами. Вы, конечно, понимаете, что с вами произошло.
— Я вошел в состояние транса.
— И вы только что вышли из него?
Ларс кивнул.
— Лиля с…
— Что? — перебил Ларс.
— Лиля в Бетезде. С Рикардо Гастингсом. Пытается произвести сколько–нибудь полезный эскиз, она уже сделала несколько, но…
— Лиля мертва, — возразил Ларс. — Марен убила ее из итальянского пистолета марки «Беретта–пелфраг» 12–го калибра. Я видел, как это произошло.
Напряженно глядя на него, генерал Нитц сказал:
— Марен Фейн выстрелила из пистолета «Беретта–пелфраг» 12–го калибра, который был у нее. Оружие у нас, остатки пули, ее отпечатки пальцев на пистолете. Но она убила себя, а не Лилю.
— Я не знал, — после паузы сказал Ларс.
— Когда стреляют из «беретты», кто–то должен умереть. Такие уж это пистолеты. Просто чудо, что не задело всех вас троих.
— Это было самоубийство. Преднамеренное. Я уверен в этом. — Ларс кивнул. — Она, наверное, не собиралась убивать Лилю, даже если и думала об этом. — Он испустил прерывистый вздох усталости и покорности. Покорности не философской, не стоической, а просто отказа от всего.
Ничего нельзя было поделать. Это все произошло во время его состояния транса, его фуги. Давным–давно. Марен была мертва; Лиля была в Бетезде; он же, после вневременного путешествия в никуда, в пустоту, пришел в себя в деловой части Сиэттла. Настолько далеко, насколько ему, очевидно, удалось убежать от Нью–Йорка и всего, что там случилось. Или что, ему показалось, произошло.
— Вы можете вернуться сюда? — спросил генерал. — Чтобы помочь Лиле?
Просто ничего не выходит, она принимает свой наркотик, этот восточно–германский наркотик в таблетках, входит в транс, старается подобраться как можно ближе к Рикардо Гастингсу. Всех остальных убрали, чтобы не отвлекать ее. И все же, когда она приходит в себя, у нее только…
— Те самые старые эскизы от Орала Джакомини.
— Нет.
— Вы уверены? — Больной, усталый ум Ларса внезапно проснулся.
— Эти эскизы полностью отличаются от всего, что она делала до сих пор. Мы дали просмотреть их Питу Фрейду, и он согласился с этим. Она тоже так думает. Они всегда одинаковые.
Ларс почувствовал ужас.
— Всегда что?
— Успокойтесь. Это совсем не оружие, даже отдаленно не напоминающее Боевой Генератор Времени. Они физиологической, неатомной, органической природы… — Генерал Нитц помедлил, колеблясь, говорить ли это по видеофону — может, КВБ записывает…
— Ну скажите же, — проскрежетал Ларс.
— Автомат, напоминающий по форме человеческую фигуру. Необычный тип, но все же именно такой автомат. Очень похоже на то, что Ассоциация Ланфермана использует его в своих подземных испытаниях. Вы понимаете, что я имею в виду. Совсем как человек.
— Я буду так скоро, как только смогу, — сказал Ларс.
Глава 26
На огромном посадочном поле крыши военного госпиталя его встретили трое бравых морских пехотинцев. Они проводили его, как будто он был важный сановник. Или нет, пожалуй, преступник, подумал Ларс. Или оба вместе.
Они сразу же спустились к усиленно охраняемому этажу, где происходило это.
Это. Такого слова, как они, не было. Ларс заметил попытку обесчеловечить ту деятельность, в которую собирался погрузиться. Обращаясь к одному из эскортирующих его офицеров, он заметил:
— Все же это лучше, чем попасть в руки этих неизвестных поработителей из отдаленной звездной системы, если они у них есть.
— А что «это», сэр?
— Да что угодно, — ответил Ларс.
Самый высокий морской офицер, он действительно был очень высоким, произнес:
— Там есть на что взглянуть, сэр.
Когда они миновали последний охранный пост, Ларс спросил высокого офицера:
— А вы сами видели этого старого ветерана войны, Рикардо Гастингса?
— Только мгновение.
— Сколько ему лет, как вы думаете?
— Может быть, девяносто. Или сто… Пожалуй, даже больше.
— Я никогда не видел его, — сказал Ларс.
Перед ними была последняя дверь, и в том, что она точно знала, сколько людей можно пропустить внутрь, был какой–то сверхсмысл. Дверь на мгновение распахнулась, он увидел одетых в белое людей.
— Я заключу с вами спор, — сказал он, когда чувствительная дверь щелкнула в ожидании, пока он пройдет. — По поводу возраста Рикардо Гастингса.
— Хорошо, сэр.
— Шесть месяцев, — сказал Ларс.
Трое морских офицеров уставились на него.
— Нет, — сказал Ларс. — Я передумал. Четыре.
И пошел вперед, оставив свой эскорт позади, потому что увидел Лилю Топчеву.
— Привет, — сказал он.
Она сразу же обернулась.
— Привет. — И слабо улыбнулась.
— Я думал, ты в домике Пятачка, — сказал он. — Навещаешь Ого.
— Нет, — ответила она. — Я в доме Пуха. В гостях у Пуха.
— Когда эта «беретта» выстрелила…
— О Боже, я думала, что это в меня, и ты тоже. Ты был в этом уверен и не мог даже посмотреть. Неужели это должна была быть я? Так или нет, но этого не случилось. И я бы поступила точно так же. Я бы не смотрела, если бы думала, что он направлен на тебя. Я так решила и думала, думала, думала, все время, пока… Я просто чертовски волновалась за тебя. Куда ты делся? Ты впал в транс и просто ушел куда–то. Знаешь, я подумала — она никогда раньше не стреляла из таких пистолетов. Она, должно быть, и понятия не имела, как он действует.
— А что теперь?
— Я работала. О Боже, как я работала! Пойдем в соседнюю комнату, посмотрим на него. — Лиля, помрачнев, пошла вперед. — Тебе сказали, что мне ничего не удалось?
— Могло бы быть и хуже, учитывая, что с нами происходит почти каждый час, — сказал Ларс.
Возвращаясь с Востока, он узнал, как чудовищно много людей исчезло с лица земли. Невероятно много. Такой катастрофы человечество еще не знало.
— Рикардо Гастингс говорит, что они с Сириуса, — сказала Лиля. — И они хотят нас поработить, как мы и подозревали. Они хитиновые и имеют физиологическую иерархию, которая насчитывает уже миллионы лет. На планетах их системы, которые находятся на расстоянии чуть больше девяти световых лет от нас, теплокровные формы жизни никогда не поднимались выше стадии лемура. Древесные, с лисьими мордами, большинство ведут ночной образ жизни, есть даже с гибкими подвижными хвостами. Поэтому мы для них просто разумные уродцы. Просто более высокоорганизованные, наподобие рабочих лошадей, организмы, умеющие работать. Они восхищаются нашим большим пальцем. Мы можем делать любую сложную работу, но они думают о нас, как мы — о крысах.
