Вонда Макинтайр - Первое приключение
не знали, что это невозможно… Когда шаттл вернулся на свой корабль, мы все скрывались. Это было несложно. Потом мы спрятались в отсеке с грузом гуманитарной помощи, а, когда мы приземлились, мы пробрались в Файенский лагерь беженцев…
– Вы пробрались в Файенс?… – Об управлении лагерем и злоупотреблениях в нем рассказывали ужасные истории, – да и вообще это место находилось в центре планетной системы, которая и сама по себе была сущим несчастьем, и многие там погибали.
Дженис пожала плечами. Ухура почувствовала некоторый страх, видя, как хладнокровно Дженис относится к своему прошлому, если не к своему настоящему.
– Там было лучше, чем где мы были прежде. – сказала Дженис. – Затем
нас перевезли оттуда на кораблях Звездного Флота, и тогда-то я и обнаружила, что по метрике я на три года старше, чем я есть. У меня нет никаких документов, кроме свидетельства о рождении.
– А твои братья?
– У них даже не было свидетельств. Эти, из управления Файенсом потре
пали нас по головке и сказали «Ах вы бедные детки», и зарегистрировали Бена и Сирри. Поскольку по возрасту я подходила, я получила опекунство над ними. Я им нашла хорошую школу, а сама пошла в Звездный Флот, чтобы платить за нее.
Ухура, в изумлении о того, что кто-то мог пройти через все, через что прошла Дженис, и пережить это, попыталась придумать какие-нибудь слова в поддержку.
Через несколько минут молчания твердость молодой старшины испарилась: она ожидала от старшей по званию и положению решения своей судьбы.
– Мне почти семнадцать, – прошептала Дженис. – То есть, мне действительно почти семнадцать, я думаю, – насколько могу высчитать. Я делаю свою работу, Ухура. – Она поколебалась. – Хотя, конечно, по сегодняшнему дню вы так не скажете…
– Думаю, тебе нужно все рассказать, – сказала Ухура.
– Нет!
– Я думаю, тебе следует дать показания перед Федеративной комиссией по правам человека. Думаю, ты должна попытаться остановить то, что там происходит.
– Я не могу.
– Дженис…
– Ухура, вы не понимаете! Я совершила преступление, пробравшись на борт грузового корабля.
– Препятствовать свободному перемещению граждан – противозаконно.
– Но брать с них много денег за перелет из одного места в другое – не
противозаконно, а я не платила за билет. А проехать без билета – на Соэуре это почти то же, что угон. Если я дам показания, власти назовут меня преступницей, и лгуньей, и воровкой. И они смогут доказать все, в чем меня обвинят. Я все это действительно сделала. Пожалуйста, не говорите никому. Пожалуйста.
– Ты должна сказать, – ты должна рассказать властям все, что рассказала
мне.
– Властям? – сердито сказала Дженис. – Это кому, например? Таким, как
капитан Кирк? Он меня и слушать не станет. Он подумает, что я сочиняю.
Ухура поколебалась. Если б это все обнаружилось, когда «Энтерпрайзом» еще командовал капитан Пайк, она бы, не колеблясь, заставила Дженис довериться ему. Но Кирка она знала недостаточно хорошо, и не могла представить, как он может отреагировать на историю Дженис. У Дженис, конечно, мало причин быть уверенной в его добром расположении. Особенно после того, что только что произошло.
– Пожалуйста, Ухура, – снова сказала Дженис. – Пожалуйста, не говорите.
– Хорошо, – с большой неохотой отозвалась Ухура. – Я обещаю. Мое
слово кое-что для меня значит. Я его не нарушу.
– Спасибо, Ухура.
– Но я по-прежнему думаю, что тебе стоит подумать о том, чтобы погово
рить с Комиссией по правам, – сказала Ухура. Прежде, чем Дженис снова смогла испугаться, Ухура сменила тему. – Ну, теперь приведи себя в порядок и возвращайся на мостик. Чем скорее ты забудешь это утро, тем лучше.
– Мне нужно… вернуться в мою каюту. Я оставила мои вещи на койке. Розвинд… наверное, сейчас там.
– Забудь о ней. Иди в каюту старшины. Умойся. Надень другую униформу. Я принесу твои вещи.
– О, Ухура, правда?
– Не беспокойся, – сказала Ухура.
Джим, сидел на мостике, скрестив руки; он чувствовал себя не в своей тарелке и злился. Черт побери эту Рэнд, она испортила ему хорошее настроение. Все притворялись, что не заметили ни замешательства Рэнд, ни того, что Ухура разозлилась. Без сомнения, они все думали, что он был с ней слишком жестким.
Они могли думать все, что им заблагорассудится. Он мог быть таким же приятным в общении, как любой другой, но, если люди начинают этим пользоваться, это меняет дело. Он терпеть не мог, когда кто-нибудь пытался сыграть на его расположении, особенно с помощью слез.
Лифт вернулся. Оттуда выскочила Линди. Отчего, подумал Джим, Дженис Рэнд не возьмет за пример ее или Ухуру; и как все-таки, интересно, Рэнд удалось убедить синтезатор выдать ей форму не ее размера? Это просто талант.
– Привет, Джим, я принесла…
Невероятный шум заглушил голос Линди. Свора мелких животных вырва-
лась мимо нее из лифта, тявкая, подвывая и лая, прыгая друг через друга, и наводнила мостик, заполонив все свободное пространство. Сначала Джим подумал, что это были инопланетные существа, затем на какой-то миг ему пришла в голову странная фантазия, что на «Энтерпрайзе» завелись крысы, и, наконец, он признал в них собак. Двадцать или тридцать миниатюрных, пастельного цвета, кудрявых, одетых в свитерочки, с ленточками вокруг шеи, собак.
Но все же собак. Если, конечно, можно распространить это определение на пуделей.
– Фифи! Тото! Сиси! Сюда! Сидеть! Стой!
Огромный детина стоял возле лифта, выкрикивая команды громогласным голосом.
Игнорируя его совершенно, куча пуделей закрутилась у ног Джима.
Крошечные создания взвизгивали и рычали друг на друга, и хватали Джима за ботинки. Один ухватился зубами за штанину на своей правой лапе, затем зарычал и замотал головой, трепля ткань.
– Прочь! Эй, вы… о! Черт! – Он отдернул руку. Маленькое подлое
существо попыталось его укусить! На его пальце красовались отметины зубов.
– Не обращайте внимания, он не со зла, – компаньон Линди подхватил
зловредное животное. – Фифи, нехороший мальчик! Ты же знаешь, что кусаться нельзя!
Джим встал.
– Уберите – этих – животных… – Джим отказывался почтить их словом «собаки» –… с – моего – мостика!
– Не беспокойтесь, капитан, они ничего не сделают. Они просто никогда раньше не были на звездолете. Они просто немножко возбуждены. – Фифи, розоватый миниатюрный пудель, одетый в синий с блестками свитер, почти исчез в массивной руке.
– Джим, – сказала Линди, – Это мой друг Ньюланд Янагимачи Рифт. Так получилось, что вы с ним не встретились за ужином прошлым вечером.
Пудели теперь все собрались вокруг Джима, Линди, и Рифта, лая, подвывая, подпрыгивая и оставляя свою шерсть на форменных брюках Джима. Он был окружен водоворотом пастельной шерсти, блесток, острых маленьких белых зубов, коричневых бусинками глаз. Он мог только постараться не замечать их.
– Как поживаете, капитан, – сказал Рифт.
Джим посмотрел на Линди, которая старалась не рассмеяться.
– А чем вы занимаетесь в водевильной компании, мистер Рифт? – спросил Джим. Говорить сквозь сжатые зубы было непросто. – Вы поете?
– Что вы, нет, капитан. Поет у нас Филомела. Я работаю с моими щеноч-
ками. Они никогда не перестают изумлять меня, – надеюсь, вам удастся посмотреть на наш номер. – Он опустил Фифи на палубу. – Фифи, сидеть! Стоять!
Фифи проскочил между Сулу и Чеунг и исчез под навигационной консолью.
Сулу сунул голову под консоль.
– Эй, вылезай оттуда.
– Они просто перевозбудились от перемены обстановки, – с нежностью в голосе сказал Рифт. – На сцене, это будто другие собаки. @
Рифт был изумительным образчиком рода человеческого. Кроме того, что
ростом он был два метра и, похоже, полстолько в ширину, у него были голубые глаза с крупной складкой века, кожа – более золотистого цвета, чем у Сулу, и курчавые огненно-рыжие волосы. Почему его прическа, – сложный хохол на макушке, – выглядела такой странной, хотя и такой знакомой? Джим наконец сообразил, что это традиционный способ зачесывать волосы у борцов сумо, – мода, которой и надеяться нельзя было привести в порядок такие, как у Рифта, волосы.
Традиционный спорт по-прежнему, как и тысячелетие назад, процветал в Японии. Интересно, подумал Джим, каким боком это относится к Рифту. Может, он и в самом деле борец сумо? То, что Джим никогда прежде не слыхал о рыжеволосых борцах сумо, не означало, что таких не бывает.
– Извините меня на минутку, капитан.
Рифт помог Сулу и Чеунг извлечь Фифи из-под опор консоли. @ И вернулся, баюкая Фифи на огромной ладони.
– Плохой мальчик, – сказал он. – Скажи, что виноват. – Он поднял розового пуделя на ладони к лицу Джима. Пудель заворчал, показывая зубы, едва ли больше, чем пшеничные зерна. – Фифи!
– Мистер Рифт, – сказал Джим. – Уберите этих животных с моего мостика.
