Сергей Калашников - Последний полёт "Баклана"

Глава 17 Сомнительные радости полёта

Осваивать крылатик на пятом десятке, имея четверых детей, у двух из которых уже свои семьи — дело хлопотное. Но напряжение тренировок Раомина преодолела, нормативы выполнила и сейчас девчата-инструкторы кропотливо выполняют подгонку креплений под её, увы, уже не девичью фигуру.

— Ложись на лавку, Оми, помаши крылышками.

Лавка, обтянутая мягким, похожа на гимнастического коня для прыжков. А крылышки втрое длиннее рук.

Устроилась на животе, чуть прогнулась, чтобы приподнялись ноги, и почувствовала, как точно в нужный момент сработали фиксаторы, разгрузив становые мышцы. Расслабив их, она аккуратно устроила тело на возникших как бы из ничего опорах, проверила подвижность стоп и реакцию стабилизаторов на шевеления ими. Теперь очередь за плечами. Готово. Всё это ей предстояло совершать мгновенно, оттренировав действия до полного автоматизма, но сегодня её ничто не тропит.

Забавно махать крыльями, не выполняя при этом ни каких движений. Датчики чутко улавливают импульсы, посылаемые на мышцы, которые, тем не менее, остаются неподвижными, поскольку другие, противодействующие им мышцы, компенсируют возникающее усилие. Но вот команды, поступающие на них, игнорируются. Они будут востребованы при обратном ходе, и нужно подать команду об этом аналогичным воздействием на датчик строго в нужный момент.

Начав тренироваться, Раомина долго ломала голову, а можно ли такой способ организации управления алгоритмировать? Но оставила это на потом. Крылоплан приводится в действие не мышечной силой пилота, но управляется командами, отдаваемыми телу через его, тела, нервную систему. В результате такого нерасходования энергии её расходуется очень много, но всё равно в несколько раз меньше, чем, если бы махать крыльями вручную.

Попросту говоря, человеку приходится обучиться быть птицей, управляя комплексом из себя, крыльев и искусственных мышц как единым целым, а сам процесс управления выглядит, словно один из вариантов атлетической гимнастики, при котором создаются усилия, но работа не производится. Есть и забавное обстоятельство — иногда, не на тренировках, она переключалась в этот режим и вдруг понимала, что, вместо того, чтобы протянуть руку, просто замерла, поскольку компенсирующие команды подала вместе с исполнительными.

Пора создавать подъёмную силу. Минута равномерных взмахов в режиме прямого полёта и девчата её останавливают.

— Стоп, крылья вверх, замри.

— Да женщина, попочка у Вас тяжеловата.

— Окстись, Арктида, отличная попочка, а вот ножки у нашей подопечной длинные. Небось, все мужики твои, Ра?

Шуточки, перетяжка креплений, новая серия махов. Остановка.

— Ты не теннисом ли занималась, милочка! — не унимаются девушки. — У тебя бешеный перекос на правую сторону.

— Фехтование, будь оно неладно. Обязательный предмет был у нас в школе, — оправдывается императрица.

— Это же устаревший спорт, его только в самых древних учебных заведениях сохранили, — удивляется одна из инструкторов.

— А куда было деваться? Куда послали, там и училась.

Тот факт, что она императрица вот этой самой империи, тут всем давно известен. Иногда в шутку даже спрашивают, казнила она сегодня или миловала. Народ здесь нескованный, позволяют себе многое. Однако не достают. Теоретически маленький захолустный Канарейск должен полагаться столицей, хотя на самом деле орнамент здешнего бытия ни капельки не изменился с тех пор, как она воцарилась. И когда дочку в садике называют принцессой, то не за то, что она носит этот титул по праву рождения, а потому, что у неё сейчас такой период, как и у многих маленьких девочек. И еще всем известно, что Её Величество сегодня не принимает. Каждый день от начала времён и до скончания веку. Если что-то нужно — пишите. Для тех, кто прибывает на планету, чтобы засвидетельствовать ей своё почтение, есть гостиница в космопорте и обратный билет за счёт казны. Не требуется властительнице общение ни с кем, даже мешает. Так что, не сочтите за труд, больше сюда не приезжать.

А с учительницей Оми общаются так же, как и с любой жительницей города. После многолетней жизни на подпольном положении это не раздражает. Привыкла она быть одной из многих, и менять своих привычек не желает. Она, в конце концов, имеет право на маленький женский каприз. Или императорский — какая разница?

Первые полёты, падения в натянутую сетку, страхи и неудачи — всё преодолено. И вот, наконец, стартовый балкон. Короткий разгон, прыжок, крылья "приняли" воздух, а фиксаторы по команде ягодичных мышц "захватили" положение тела в нужный момент.

Снижение с разгоном, осторожные взмахи, равновесие удерживается, внимание сосредоточено на управлении. Есть свободный полёт. Но никакого чувства парения не возникает. Есть напряжённая работа и полная концентрация внимания.

Прошла по горизонтали положенный километр и плавно развернулась, что потребовало ещё полутора сотен метров. Теперь назад, к посадочной дорожке. Аккуратно снизиться, затормозить, увеличив угол атаки крыльев, и, расфиксировав тело, встать на ноги. Справилась! Вместо радости — только усталость до дрожи в ногах. И что такого хорошего эти Емляне находят в полётах? Всегда радуются, словно получают от этого удовольствие.

Освоение крылатика далось ей многотрудно. Один-два коротких полёта по учебному маршруту в день — на большее не хватало сил. А потом заметила, что меньше устаёт, и начала получать удовольствие ещё до того, как заканчивала упражнение. Стала выполнять задания посложнее, подлительнее. Втянулась. А однажды за ней погнался дракон Пуббера, и ей, чтобы увернуться от встречи, пришлось заложить крутой вираж.

Вообще-то этих драконов серьёзной опасностью здесь не считают — они слишком неповоротливы. Так что никто даже не удосужился её проинструктировать на случай встречи. Но инструкция сама возникла в голове императрицы, едва на неё упала тень существа с размахом крыльев втрое большим, чем у её крылатика. Бежать! Дальше периферийная нервная система, подогнанная тренировками к управлению комбинацией из человеческого тела, искусственных мышц и лёгких упругих крыльев, просто выполнила желание органа, расположенного между ушей. Шарахнулась в сторону.

Да так энергично, что, уходя от удара крылом, перевела крен начатого крутого виража в полубочку с полуперевротом, словно выходя из мёртвой петли, нырнула вниз. Улепётывая со всей мочи в сторону Канарейска она следила за плавно разворачивающейся тушей крылатого чудовища и не испытывала ничего, кроме ужаса, возникшего при виде разверзшейся пасти, размером с прилёгшую на бочок дверь.

Потом, уже в спокойной обстановке, анализируя запись, поняла, насколько сложную эволюцию в воздухе она произвела в мгновение ока. И поверила в то, что действительно, летать — это здорово. Заодно полюбовалась на кадры, в которые попал дракон. На его похожее на баклажан сизое тело с короткой шеей и головой, раздавшейся в стороны. Он ею ест, поскольку, кроме рта на этой части тела просматриваются только глаза, расположенные там, где угадываются шарниры челюстей. Обычно эта тварь загребает, как неводом, всю многочисленную летучую мелочь, что роится в воздухе, но крупной добычей тоже не брезгует. Есть тут, и чем прожевать, и куда проглотить. И еще, они не любят садиться — неделями парят, пользуясь восходящими потоками, и обедают, обедают, обедают.

Переключение нервной системы из состояния полета в положение для жизни на тверди земной теперь тоже происходит значительно легче. Поначалу переход в другую ипостась вызывал изрядное торможение. Отзывался на движениях, порой, часами. Ведь по нагрузке на психику, это внутреннее преображение, наверное, не уступает гипотетической ситуации смены тела. Практически, волевым усилием мысленно превращаешься в птицу, а потом возвращаешься в человеческую оболочку. Кстати, далеко не все моменты этого процесса она освоила. Видела недавно, как женщина, постарше её, в полёте вязала носочек внуку. То есть через одни и те же цепочки нейронов управляла и искусственными мышцами, и движениями собственных конечностей.

Детишки, кстати, летают лет с десяти, но тренироваться начинают года на три раньше.

— Ра, что-то я никак не соображу, как ты так легко управляешь империей, когда я с одним флотом еле успеваю только готовые бумаги прочитывать и утверждать? Это притом, что для меня их готовит целый штаб? А ты посидишь часок утром, и столько же вечером, и всё, — Виру, ясное дело, присылают только документы его уровня, то есть самого общего плана, скорее директивы, чем конкретные распоряжения.

— Знаешь, ты задал очень неудобный вопрос, — муж не первый раз подступается к ней с этим недоумением. И именно сегодня она попробует не отшутиться, как обычно, а приоткрыть перед ним завесу одной тайны. — И отвечать на него мне придётся невежливо. Вопросом.