Александр Зорич - Завтра война
Володя Гуркин, известный пошляк, представлял себе роскошь по-своему, по-пошлому: сидишь ты в Столице, в люксе гостиницы «Эксцельсиор» на кожаном диване, с бокалом «Алазани», а вокруг певички задами крутят, актриски фигуристые – и все в купальниках, а лучше даже без них…
Я, как уже говорил, роскошь видел в том, чтобы отоспаться.
И вот – «Чахра».
Гигантская здравница на берегу теплого моря, с тем же самым названием – Чахра (я потом заметил, что в Конкордии все обожают использовать по несколько раз одни и те же имена и что вообще с фантазией у них плохо.).
Вода в море – двадцать девять по Цельсию. Температура воздуха – такая же.
В десяти метрах от прибоя берег круто уходит вверх. Там, среди кремово-розовых кустов нашего, земного олеандра, среди цветов неведомой переливчатой породы, среди гигантских раскидистых деревьев, чем-то напоминающих секвойи – двухэтажные корпуса, облицованные розовым мрамором. Крытые красной черепицей крыши, парадный вход с ковровой дорожкой.
Вот в одном из таких корпусов – наша с Колей комната.
Окна выходят на подернутое зеленоватыми барашками море. Ширина моей кровати – два метра восемьдесят сантиметров (я сам лично измерил). Две туалетные комнаты с архаическими, то есть супершикарными, ванными (и, между прочим, никаких признаков счетчиков расхода воды!). Кормят – пять раз в день. Спиртные напитки – за счет принимающей стороны, то есть за счет вооруженных сил Конкордии.
Роскошь? Она самая.
Пока я рассматривал нашу комнату, обставленную натуральной деревянной мебелью, пока я любовался хрустальными бокалами с серебряными ножками, что стояли на ажурной металлической стойке возле набитого непочатыми бутылками бара, в голове моей вертелись три вопроса:
«Зачем эти сволочи врали нам, что Конкордия – государство нищих?»
«Неужели это все – для нас?»
«Если так у них отдыхают простые кадеты, пусть даже отличившиеся в бою, то как же у них отдыхают генералы?»
В первую же ночь в «Чахре» я проспал восемнадцать часов. В первое же утро я умял шесть порций моего любимого мороженого крем-брюле с авокадо и наелся тостов с сыром до сытой одури. А потом мы с Самохвальским купались, загорали, шлепали картами и пялились на конкордианских девушек на пляже.
Девушки в этой здравнице имели много общего с теми конкордианскими «техничками», которые учились в нашей Академии. Начиная с грустинки в черных глазах и стройных фигур и оканчивая тем, что все они проходили по ведомству военному, как и мы (об этом свидетельствовали их форменные комбинезоны).
А главное отличие состояло в том, что девушки в «Чахре»… умели улыбаться!
Делали они это не так часто, как наши с Колей соотечественницы, но главное, что делали.
Мы как раз гадали над причинами этой приятной перемены, сидя под радужным парусиновым зонтом и швыряя в набегающую волну голыши, как под наш зонтик заскочили две черноволосые амазонки повышенной симпатичности.
Обе были в полупрозрачных пляжных халатиках, босиком и с фруктовыми коктейлями в руках. Они впорхнули в тень нашего зонта и испытующе уставились на нас с Колей.
– Что-то случилось? – встревоженно спросил я.
– Ничего не случилось, мы хотели к вам присоединиться, – ответила девушка с двумя черными косами. На ней был красный халатик с глубоким вырезом и выглядела она на все сто. Нет, на все триста! – Не возражаете?
– Присоединиться к нам? – переспросил я, старательно округляя глаза. Говоря по правде, я не верил своим ушам.
– К вам. У вас тут прохладно. Имеются свободные шезлонги… Так можно или нет?
– Конечно, можно! О чем речь! Будем рады! – засуетился Коля. Он живо вскочил и придвинул оба шезлонга к столу, заваленному игральными картами вперемежку с обертками от чипсов, и хлебосольным жестом указал девушкам на сиденья. Мол, милости просим, гостьи дорогие.
Те не заставили себя упрашивать. Расселись, как по команде, заложили ногу на ногу (получилось довольно-таки обольстительно) и поставили бокалы на столик. Вроде как хотели сказать, что разговор намечается долгий и интересный.
Мы с Колей растерянно переглянулись.
Откровенно говоря, как вести себя дальше, мы оба представляли себе смутно. То есть в общих чертах, конечно, представляли: из фильмов, из книжек, из брехливых рассказов нашего брата-кадета, который за враньем на тему «как я соблазнил свою шестьдесят восьмую девушку» в карман не полезет.
В теории-то мы знали все, вплоть до точного состава смазки презерватива. А вот на практике, да еще с такой вводной…
Как тут было не пожалеть, что вместо какой-нибудь двухсеместровой «Психологии ведения воздушного боя», все содержание которой вкратце сводилось к банальной максиме «Трусить в бою – себе дороже выйдет», нам не читали «Психологию случайного знакомства». И чтоб обязательно с практическими занятиями!
К счастью, наши гостьи пришли нам на помощь.
– Дружить будем? – не то вопросительно, не то повелевающе произнесла девушка в красном халатике.
Мы с Колей промычали в ответ что-то невнятно-утвердительное – от переизбытка чувств мы просто разовладали родным языком.
– Вот и прекрасно! – обрадовалась девушка. – Меня зовут Исса Гор. А ее. – Она взглядом указала на свою подругу, которая пока что не проронила ни слова и сидела, скромно потупившись. – А ее Риши Ар. Мы здесь отдыхаем. А вы?
– Мы тоже. Нас премировали. То есть поощрили, – робко сказал я.
– За храбрость в бою! – нашелся Коля.
– Вы были в настоящем бою? – удивилась та, что назвалась Иссой.
– А как же! – расцвел Коля и добавил с бывалым видом: – Работа у нас такая… Нелегкая!
– Кто хочет легкой жизни, тот в офицеры не идет, – задумчиво отозвалась Исса.
– Только мы пока что не офицеры. А просто кадеты. – Колю пробило на скромность. – Мы еще учимся. В Северной Военно-Космической Академии, на третьем курсе. Нам до офицеров еще жить и жить. Одних экзаменов – попробуй сдай!
Каюсь, в тот момент я был готов убить Колю за эти откровения. Да что убить – растерзать!
Ну кто тянет его за язык? А? Ну хочется девушкам думать, что мы офицеры – и пусть думают. Нет же! Наслушался всякой чуши на «Этике военнослужащего» про то, что скромность украшает. Вот сейчас скиснут наши черноглазые, развернутся – и поминай как звали! Все-таки плохо быть отличником – слишком многое начинаешь воспринимать всерьез.
К счастью для нас, девушки не выказали разочарования. Напротив, даже оживились и зачирикали.
Исса пошла рассказывать шутки-прибаутки про то, как сама училась (она-то уже была офицером, причем не чего-нибудь, а Службы Психологического Контроля!). А ее скромница-подруга – кстати сказать, обладательница очень особенного, не-клонского лица, которая ничего не рассказывала, а в основном поддакивала «так и есть!», «вот уж правда так правда!», «и не говори!», – тут же пошла строить глазки нашему Николаю. Ну дела!
Дальше все было как в книжках-фильмах и брехливых рассказах кадетов.
Я сбегал за пивом для нас четверых. А потом – снова за пивом, но на сей раз захватил соленого картофеля на закуску, чтобы закрепить взаимопонимание.
Потом мы купались и играли в мяч. Но главное, главное! Мы договорились пойти вечером на танцы.
Невероятно? Невероятно.
Если бы мне кто-то рассказал, что за два часа можно заклеить двух офицеров Клона, я бы рассмеялся ему в лицо.
В общем, как-то само собой получилось, что я стал ухаживать за Иссой, а Коля – за Риши.
Солнце нешутейно припекало и пляжный народ засобирался на обед. Исса и Риши тоже заерзали на своих шезлонгах и стали украдкой переговариваться друг с другом на каком-то особом жаргоне, который абсолютно не брали наши с Самохвальским «Сигурды». Все свидетельствовало о том, что для первого знакомства мы пообщались достаточно и пора по домам.
Мы с Колей оделись и уже собрались идти, когда Исса вдруг сказала:
– Так что, вот мы и стали друзьями?
– Конечно, стали! – поспешил подтвердить я.
– Тогда в знак нашей дружбы я предлагаю вам спеть вместе песню!
Есть в мире любители пения, и немало. Но я не из таких. Медведь наступил мне на ухо еще в яслях – по крайней мере уже тогда воспитатели, жалея свой слух, меня к прекрасному не принуждали.
Но Исса высказала свое предложение таким требовательным и в то же время наивным тоном, что я понял: отказаться – значит плюнуть ей в душу и поссориться с ней навеки.
– Песню? Исса, но мы же не знаем ваших песен… Мы и своих-то не особо знаем, – попытался выкрутиться Самохвальский, тоже тот еще певун.
– Это не беда! Мы вас научим! – горячо заверила нас Исса.
– Всего один куплет! Это же просто! – утешила Риши.
Растянувшись в кислых улыбках, мы с Колей закивали, преисполняясь фальшивым энтузиазмом. Мы, конечно, знали из курса сравнительного обществоведения, что в Конкордии хоровое пение – самый востребованный вид искусства. И что искусство требует жертв, мы тоже знали. Но кто мог предположить, что его жертвами станем мы?
