Встретимся на Кассандре! - Ольга Громыко
Девушка, не объясняя, умчалась в свою каюту.
– Кража в особо крупных размерах с применением вспомогательных технических средств? – неуверенно предположил Ланс.
– Подозреваю, что нас будут судить не по уголовному кодексу, – тяжело вздохнул капитан, – а по психиатрическому справочнику…
* * *
В комнате терпко пахло оттаивающими вениками, под которые Джек на этот раз предусмотрительно подстелил тряпку и теперь возился рядом, привязывая к спинке стула фен для волос.
– Чтобы быстрее сохли, – ответил он на безмолвный вопрос напарника.
– А где ты фен взял?
Джек пожал плечами, что в равной степени могло означать «нашел в шкафу», «одолжил у Трикси» и «если кто будет спрашивать – ты ничего не видел!»
Женька решил, что ему действительно лучше этого не знать. Переодевшись, лесник устроился на застеленной кровати, актировал на видеофоне почтовую программу и надолго задумался.
За спиной загудело, запах веников многократно усилился. Джек полюбовался своей работой, повернулся к напарнику и сделал охотничью стойку:
– Кому пишешь?
– Алле, – нехотя признался лесник.
– Вау! – восхитился Джек. – Помочь?
– Иди на фиг! – Женька торопливо свернул вирт-окно, хотя в нем пока было только: «Привет, Алка!» и требовательно мигающий курсор. – Сам разберусь.
– Это ты, что ли, из-за того террориста решил перед ней покаяться? – с убийственной непосредственностью спросил киборг. – А то вдруг больше возможности не представится.
– Вот еще! Просто поговорил тут с одним… старым космическим мопсом. Похоже, он согласился лететь на Кассандру не только ради денег… Точнее, в основном ради них, но у него, оказывается, был роман с одной из служанок.
Женька поведал другу еще одну трагическую историю любви, на которые был так щедр Кассандрийский замок.
Джек слушал его со все возрастающим интересом.
– А капитан не сказал, как ее звали?
– Не-а, только про «во», «во» и «во»!
– Ясненько. Ладно, не буду тебе мешать. Алке привет! – Киборг сделал ручкой и ушел «на фиг» прежде, чем лесник успел подозрительно спросить, что он задумал.
«Стопудово опять в какой-нибудь борщ вляпается!» – сердито подумал Женька, но вставать и догонять шебутного напарника не стал. Вляпается – отмоем и настучим на башке, это намного более эффективный способ воспитания, чем бегать следом, как наседка за цыпленком.
Писательского мастерства уход напарника не прибавил. Женька посопел, погрыз ноготь и исправил «Алка» на «Алла». Поменял местами с «приветом» и снова надолго задумался. Нет, записать видеосообщение не проще: они и со стороны как-то глупо смотрятся, и в процессе записи идиотом себя чувствуешь. Просто позвонить – у Аллы сейчас три часа ночи, и даже если она на дежурстве, душевный разговор все равно не склеится.
Письмо же давало и свободу мыслей, и возможность максимально точно их сформулировать. Его можно как долго сочинять, так и ждать ответа, не теряя надежды.
Женька стер «привет» и написал «здравствуй». Не, это уже как-то слишком официально…
Алла его в мужья не звала. Они были просто друзьями, все более близкими, еще чуть-чуть и… И Алле предложили работу в крупной клинике Земли. Алла восторженно об этом сообщила. Женька искренне порадовался за подругу. Они отметили ее успех в кафе, немного выпили, Женька проводил Аллу домой и…
Джек сказал, что он дурак. Но если Женька прямо сейчас вернется и скажет, что передумал и очень, прямо-таки безумно хочет того чая, вот, даже за букетом к нему сбегал, то у него еще есть шанс умереть не девственником.
Женька огрызнулся, что это ему уже давно не грозит, зато если чай был просто чаем, и оскорбленная подруга настучит ему букетом по башке, то их отношения безнадежно испортятся.
Джек обозвал его тупиковым генофондом и заслуженно огреб. А отношения с Аллой все равно испортились, точнее, стали какими-то странными, словно что-то все-таки случилось и оба чувствуют себя виноватыми друг перед другом. Вскоре она улетела, а у Женьки начались проблемы с работой, жаловаться на которые он не хотел, и письма становились все реже и короче. У Аллы дела шли отлично. Высокая зарплата, современное оборудование, хороший коллектив… ничего этого Эдем с Женькой ей предложить не могли.
Женька перечитал последнее Аллино письмо и стал набивать ответ в том же бодром телеграфном стиле: у нас тоже все замечательно, мы слетали на Кассандру, зарегистрировали Джека в ОЗК…
Свет внезапно погас и тут же постучался в замок снаружи, серией ярких шумных вспышек. Внизу кто-то завизжал глубоким сочным контральто, что-то упало. Женька слетел с кровати, но пока он подбегал к окну и распахивал створки, свет плавно вернулся. По контрасту с ним вечерний сумрак стал на порядок гуще, однако лесник сумел разобрать, что возле левого угла замка что-то искрит и копошатся несколько темных фигур – или тени от одной.
– Какого черта, так-растак, у вас опять происходит?! – заорали этажом выше, тоже из открытого окна.
– Плановая проверка силового поля-а-а-а!
Жахнула еще одна вспышка, и свет опять погас, на этот раз надолго. От веников потянуло перегоревшим феном.
Женька ощупью вернулся на кровать, восстановил вирт-окно и стал писать как есть, больше не ограничивая себя ни в эмоциях, ни в эпитетах.
* * *
Из-за загрязненной атмосферы закаты на Земле были безумно красивы – все оттенки алого, золотого, малинового и оранжевого, как россыпь перьев жар-птицы. Правда, любоваться ими могли только жители пентхаузов и водители из верхней дорожной полосы, а Ланс аккуратно вел флайер по средней, так что мимо окон мелькала лишь неоновая и голографическая рекламы. Когда же киборг посадил машину на абсолютно пустой парковке, небо уже прогорело и побелело, будто сейчас наступит не ночь, а новый рассвет.
Витрины торгового комплекса продолжали зазывно светиться, но все магазины уже закрылись, детская площадка исчезла под землей, а на крыльце ресторанчика лакомились витаминизированным творогом из блюдечка две добропорядочные, чипированные и стерилизованные крысы – если направить на них видеофон, выскочит полная информация о животном и счет для пожертвования в фонд «Живых».
Полина вытащила из багажного отделения пустой мешок, Дэн – полный, Тед с Лансом разобрали лопаты.
Вживую и в сумерках клумба казалась еще меньше, чем на голографии, а кустик барбариса – черным и плешивым.
– Мы хоть наскребем тут на мешок? – засомневался пилот.
– Объем клумбы составляет два кубических метра, – успокоил его Дэн и, подумав, добавил: – А если активировать импланты на полную мощность, то и пять.
– Копаем только по краям и АККУРАТНО! – командным тоном велела Полина, первой перешагивая низкую оградку. – Иначе весь план насмарку.
Внизу барбариса оказалось намного больше, чем сверху – корни пронзали почти всю клумбу, а перерубать их Полина категорически запретила, приходилось аккуратно подковыривать и отряхивать. Сперва землекопы спешили, нервничали и вздрагивали от каждого шороха,
