Камп Де - Рука Зеи
Барнвельт отразил удар Визгаша и ответным выпадом поразил его в бедро.
— Бежим! — завопил Заккомир.
Когда раненый Визгаш рухнул, Барнвельт торопливо огляделся по сторонам. Заккомир уже волок Зею прочь. Шиафази приплясывал вне пределов досягаемости и шипел какие-то распоряжения сунгарцам, которые тут же ринулись на захватчиков.
Трое уцелевших матросов ударились в бегство, один из них суматошно прыгнул за борт. В полумраке поблескивали неприятельские клинки.
Барнвельт помчался вслед за Заккомиром и Зеей, которые уже запрыгнули на мостки, ведущие на большую галеру, где они вели переговоры с пиратскими главарями. Троица пулей пронеслась по мосткам, по палубе, а потом по другим мосткам на третью большую галеру. Сзади грохотали шаги преследователей.
— Погоди минутку! — выкрикнул Барнвельт, когда они спрыгнули на палубу третьей галеры. — Помоги…
Он торопливо перерезал веревки, крепившие конец мостков к палубе корабля. Потом они с Заккомиром подсунули пальцы под доски. Двое сунгарцев уже вскочили на мостки с другого конца. Поднатужившись, беглецы оторвали конец мостков от палубы и швырнули в воду. Доски с шумом и плеском плюхнулись у борта, а вместе с ними, вереща от ужаса, свалились в заросли тины и оба преследователя.
Свистнула пущенная из самострела короткая стрела. Барнвельт со своими спутниками бросился к противоположному борту. С него спускалась лестница на какую-то шаланду, от которой в обе стороны расходились вереницы плотов, теряющиеся где-то среди нагромождений жилых плашкоутов и прочих разномастных посудин.
— Куда? — спросил Барнвельт, когда они оказались на палубе шаланды и остановились перевести дух. Заккомир вытянул руку:
— Сии плоты уходят на север. Вы с Зеей идите туда и схоронитесь за бортом, а когда появятся они, уведу я их в противоположную сторону. Потом пытайтесь вы с ней пробиться к месту встречи условленному.
— А как же ты? — опешил Барнвельт, который ощутил определенную неловкость. Не то чтобы ему так уж хотелось отпускать Заккомира с Зеей, а роль подсадной утки играть самому, но предложенная молодым человеком жертва была чересчур уж серьезной.
— Я-то? За меня не волнуйтесь! Я скроюсь от них во тьме, а под вдохновенным началом вашим обрел уж я храбрость, самого Карара достойную! Прячьтесь скорей, ибо слышу я, что они приближаются.
Он подтолкнул их, все еще пребывающих в нерешительности, к борту. Барнвельт с Зеей спрыгнули на плот и скорчились под нависающим носом шаланды.
Звуки погони стали слышней, свидетельствуя о том, что сунгарцам удалось раздобыть другую доску взамен сброшенной в воду. Дробно застучали шаги Заккомира, а вопли: «Вот он где!» и «За ним, болваны!» — окончательно довершили картину происходящего.
Когда шум стих вдали, Барнвельт отважился выглянуть из-за борта шаланды. Вдали вроде двигались какие-то тени, но стемнело уже так, что разобрать подробностей не удалось. Схватив Зею за руку, он увлек ее в противоположную сторону.
После того как они вдоволь напрыгались с плота на плот и с шаланды на шаланду, плавучая дорога вывела их на палубу одного из жилых судов.
— Не следует ли нам и тут мостки в воду скинуть? — предложила Зея.
— Нет. Остановит это их ненадолго, зато покажет, где мы шли.
— Народу тут у них сегодня, похоже, немного.
— Обеденное время, — предположил Барнвельт.
Они продолжали безостановочно переходить с одного плавучего дома на другой. Раз на беглецов чуть было не наткнулся какой-то кришнянский подросток, который кинул на них лишь мимолетный взгляд и исчез за ближайшей дверью, откуда доносились звуки семейной свары.
Так они и продвигались по палубам и мосткам, по карабкающимся вверх и ныряющим вниз лестницам, пока не наткнулись на огромный крытый блокшив без признаков жизни на борту. Когда-то, видно, он служил торговым транспортом на море Ваандао, но теперь больше походил на ноев ковчег, каким его принято изображать на картинках.
Они сделали круг по палубе, не обнаружив каких-либо иных переходов с этого судна на другие. Вероятно, оно и представляло собой самую северную точку сунгарского поселения, поскольку за ним беспорядочно громоздились только полуразвалившиеся остовы, не имевшие отношения к собственно «городу». Барнвельт посмотрел на север и, несмотря на сумерки, углядел на горизонте потрепанный парус плота, возле которого они договаривались встретиться. Почти на одной линии с ним темной пирамидой на фоне мрачноватого северного небосклона высился нос какой-то здоровенной заброшенной галоши, глубоко осевшей кормой в водоросли.
— Похоже, дальше ехать некуда, — заметил он. — Интересно, что это за посудина?
Огромное, похожее на амбар сооружение, возведенное на палубе, не имело окон, зато имело три двери — две маленькие с боков и одну здоровенную, словно ворота, с торца. Правда, на всех трех висели массивные замки.
Барнвельт решил заняться дверью на северо-восточной стороне, не видной из поселения. Замок оказался крепким, а сделать подходящую отмычку было не из чего, даже если бы он и представлял, как открывают замки отмычкой. Железные полосы, на которых висел замок, были попросту прибиты к двери и косякам толстенными гвоздями, а не привинчены шурупами, которые можно открутить ножом. С достаточно крепким инструментом вроде фомки их, конечно, удалось бы оторвать, но попытка проделать то же самое при помощи ножа или меча, как он прекрасно понимал, завершилась бы попросту поломкой клинка.
Однако, проведя по двери рукой, он нащупал на петле, приделанной к косяку, заметные неровности. Внимательно осмотрев ее и поковыряв ногтями, Дирк удостоверился, что петля насквозь проржавела, — проржавела настолько, что кое-где крошилась на кусочки прямо под пальцами.
Таким образом, можно было особо не мудрствовать. Он навалился на петлю и отогнул ее наружу настолько, чтобы между ней и дверью проходили пальцы обеих рук. Затем, покрепче вцепившись в петлю, уперся ногой в дверь и поднатужился. На руках его буграми вздулись мышцы.
С негромким хрустом ржавая петля подалась. Барнвельт пошатнулся и чуть было не опрокинулся на спину, если б не Зея, которая, испуганно вскрикнув, успела удержать его за руку.
Через минуту они уже были внутри. Тьма там царила кромешная, только из открытой двери расползались три полосы лунного света, но этого не хватало, чтобы понять, куда они попали. Барнвельт споткнулся обо что-то твердое и вполголоса выругался. Надо было догадаться прихватить свечу или что-нибудь в этом роде, да разве все предусмотришь…
Это навело его на мысль. Он ощупью двинулся вдоль стены, время от времени натыкаясь на какие-то предметы, и очень скоро нашарил железный крюк, на котором висела небольшая масляная лампа. Изрядно повозившись с карманной зажигалкой, он запалил фитиль и торопливо прикрыл дверь, чтобы свет не выдал их местонахождения.
Оказалось, что посудина была задействована под склад, где в строгом порядке хранились всякие припасы: бочонки со смолой, гвоздями и прочей мелочью, доски и брусья, разнокалиберные канаты и веревки, уложенные в аккуратные бухты, рангоутные реи, парусина и весла. Посреди помещения на полу лежала откинутая крышка широкого люка, и, наклонившись, Барнвельт убедился, что и нижняя палуба плотно уставлена бочками, поленницами дров, стопками мешков и прочим имуществом.
— Очень интересно, — пробормотал он. — Хотя я пока не вижу, какой нам от всего этого толк.
— По крайней мере, — заметила Зея, — нам есть, где спрятаться.
— Далеко в этом не уверен. Если Заккомир удрал, они все поселение обыщут. И все равно они знают, что должны быть еще двое. Вообще-то говоря, по пути сюда нас кое-кто видел. Часку я сказал, чтоб ждал нас на границе Сунгара…
— А кто такой Часк?
— Мой боцман. Очень надеюсь, что ему все-таки удалось выбраться вместе с судном, когда поднялся весь этот переполох. А даже если он и впрямь завтра появится, не стоит рассчитывать, что ему дадут долго торчать там после рассвета.
— Так ты не знаешь, выбрался он или нет?
— Нет. Если б только удалось незаметно стибрить какую-нибудь лодчонку…
— По пути ни одной мне не повстречалось, и говорят, что на лодке никак сквозь тину сию не пробиться.
— Может, и так, — буркнул Барнвельт. — Только ты просто не представляешь, какие невозможные вещи вытворяют люди, когда им деваться некуда. Пойду посмотрю.
Он выскользнул за дверь и еще раз обошел вокруг палубы, всматриваясь в лунный полусвет в поисках лодки или маленького парусника. Но не высмотрел он ничего — ничего, кроме гнилых остовов, обросших со всех сторон водорослями. Покончив с этим делом, он внимательно оглядел надстройку, дабы убедиться, что наружу не просачивается свет. Свет действительно едва заметно пробивался сквозь щель под юго-западной дверью.
