Дмитрий Воронин - Скайгард
— Рад знакомству, капитан. Для меня будет большой честью проделать остаток пути на борту вашего прекрасного корабля.
Голос у ше'ти был вполне человеческий, приятный баритон. Только говорил он так, словно долю мгновения раздумывал перед произнесением каждого слова. И сочетание жуткой внешности вампира и чарующего голоса производило… ну, не то чтобы отталкивающее, но слегка пугающее впечатление.
— И для меня будет честью доставить вас к цели вашего путешествия, уважаемый Киратди.
Насчет имени пассажира Катю проинструктировали заранее. Раса ше'ти отличалась избыточной склонностью к формальностям, и полностью высокого гостя следовало бы величать Да'стан'Кир-а-тди'Мар-сен, Посвященный Второго Яруса, Слышащий Голос Килари, Следующий Путем Познания, Страж Храма Наблюдателя, Исследователь Мысли. С точки зрения соплеменника, не назвать хотя бы один из компонентов было оскорблением, за которым непременно последовала бы дуэль. Не физическая, миролюбие ше'ти давно стало притчей во языцех, а умственная. Ше'ти, проигравший поединок, утрачивал часть имени-титула, переходящего к победителю. Причем, как правило, вместе с кругом обязанностей, которое это имя-титул налагало. По всей вероятности, пара подобных побед у гостя в прошлом имели место быть. Но, опять-таки исходя из своей всем известной терпимости, отправляясь в путь, ше'ти принимали часть своего имени-титула за основу, и всем существам иных рас дозволялось этим коротким именем пользоваться. В иных же случаях короткое, или хотя бы просто укороченное титулование разрешалось только самым близким родственникам и друзьям. Катя на всякий случай тщательно заучила всю цепочку труднопроизносимых для человеческого горла звуков, но лишь радовалась, что пользоваться этим знанием вряд ли придется.
— В таком случае, — полковник, очевидно не желал продлевать присутствие ше'ти на борту станции дольше необходимого, не смею вас задерживать. Счастливого пути!
Он коротко, может, несколько напоказ отдал честь гостю. Катя чуть заметно изогнула бровь — по всей вероятности, статус этого существа, и на его родной планете, и в федерации был довольно высок. Отдача воинского салюта гражданскому лицу (а все ше'ти были лицами гражданскими по определению) в привычки Шеденберга не входила.
За спиной прозвучали торопливые шаги — это палубный персонал покидал штурмовик.
— Прошу подняться на борт, уважаемый Киратди, — Катя отступила в сторону, жестом предлагая гостю войти в «Маргаритку».
Тот еще раз улыбнулся — от вида клыков по коже девушки снова пробежали мурашки — и неспешно, скользящими плавными шагами двинулся к трапу. Багаж — четыре небольших контейнера, выглядящих монолитными (ни намека ни на крышку, ни на замки) — уже был размещен в каюте Снежаны, которую ше'ти придется занимать минимум четыре недели. По информации Шеденберга, никаких особых условий для ше'ти не требовалось — эти существа были абсолютно всеядны и почти равнодушны к изменениям климата, вогнавшим бы человека в тяжелую депрессию. Только одиночество недолюбливали… может, именно благодаря этому качеству ше'ти ни разу не вступили в конфликт ни с одной из известных рас. В том числе и с амстад, хотя этих инсектов даже убежденный алиенофил признал бы весьма малосимпатичными существами.
— Быть может, сперва проведем небольшую экскурсию по кораблю, уважаемый Киратди? — предложила Катя, когда крышка люка захлопнулась за ними.
— Не стоит, — покачал тот головой. Движение вышло странной пародией на человеческое. Девушка подумала, что жесты, как и слова, были выучены ше'ти на «пятерку», применялись к месту… и все равно выглядели не слишком естественно. — Мне хорошо знакомы характеристики легких штурмовых кораблей «Протей». Как и те модификации, которые считаются для машин этого класса наиболее удачными.
— Тогда позвольте проводить вас в вашу каюту?
Он на мгновение задумался, затем снова аккуратно повернул голову в одну сторону, затем в другую.
— Мне было бы приятно присутствовать при взлете. Как я понимаю, кресло второго пилота у вас временно свободно, капитан Екатерина Шелест?
— Свободно, — не стала спорить с очевидным девушка. — И прошу вас, уважаемый Киратди, называйте меня просто Катя. Так короче.
— Это честь для меня! — Тонкие губы снова растянулись в улыбке. — В свою очередь, прошу называть меня просто Киратди. Добавление термина «уважаемый» излишне — в вашем уважительном ко мне отношении, Катя, я не сомневаюсь.
Они вошли в рубку. Катя стрельнула глазами в сторону Леночки, и та пересела в кресло штурмана. За последние месяцы мадмуазель Градова изрядно продвинулась в деле изучения основ навигации, но проложить курс на дистанции почти девятнадцати световых лет все еще было для нее непосильной задачей. В этом путешествии ей придется довольствоваться довольно бездеятельной ролью вахтенного офицера (единственной задачей которого в период пребывания корабля в пульсационном режиме является не сойти с ума от скуки) и стюардессы. Ну, еще бортстрелка — если произойдет какая-нибудь крайне нежелательная встреча.
— Взлетный режим. Теперь в голосе Кати прорезались металлические нотки. Как бы там ни было, но капитан на борту корабля всегда первый после бога, и если в определенные моменты привилегированным пассажирам позволяются некие вольности, то на этапах взлета, посадки и преодоления бета-горизонта все в рубке должны делать только то, что требует капитан.
— Бортовые системы в норме.
— Двигатель?
— В норме.
— СЖО?
— Зеленый.
Перекличка, чаще в среде пилотов именуемая «молитвой», продолжалась минуты четыре. Катя мысленно сказала «спасибо» Мастерсону — техники и в самом деле постарались на славу, пожалуй, в столь идеальном состоянии («Маргаритка» находилась только перед взлетом с Сибириады. Абсолютно все системы работали безукоризненно… Оставалось лишь надеяться, что так будет и далее.
— Диспетчер, борт-812 просит разрешения на взлет!
— Борт-812, взлет разрешаю! Коридор 5, на удалении 700 переходите на курс 5-12-7.
— Данные по курсу внесены в бортнавигатор. Автоматика активирована.
Голос капитана чуточку дрогнул. Взлетать на автоматике — позорище! Но это требование было высказано Шеденбергом в столь безапелляционной форме, что спорить Катя не решилась. Взлет на автопилоте. Посадка на автопилоте. Никакой отсебятины, лихости и демонстрации пилотажного мастерства. Правда, полковник заикнулся о чем-то насчет «непредвиденных обстоятельств», в условиях которых возможно все, что потребуется для сохранения целостности пассажира, экипажа и корабля. Именно в этой последовательности. Но эту невнятную реплику Катя пропустила мимо ушей — если подумать, то любой полет состоит из череды более или менее «непредвиденных» ситуаций. Кто желает стабильности и определенности — сидит на земле.
— Счастливого пути, «Маргаритка»! Привет Земле.
— Передам.
Традиция зародилась лет двести тому назад. Имя того, кто первым попросил пилота корабля, улетающего к материнской планете, передать привет колыбели человечества, история не сохранила. Но с тех пор рейсы к Солнцу непременно сопровождались ритуальной фразой — и вряд ли нашлись бы среди пилотов хоть пара таких, кто не исполнил бы эту просьбу.
Засвистели, набирая мощность, импеллеры. Массивная туша штурмовика шевельнулась, отрываясь от посадочной платформы, и медленно поплыла к черному провалу космоса. Силовое поле, удерживающее воздух на палубе, пропустило корабль, тут же автопилот дал на маневровые двигатели полную мощность, и «Маргаритка», все ускоряясь двинулась прочь от станции.
— У вас замечательный корабль, Катя.
Киратди развалился в кресле второго пилота и с видимым удовольствием потягивал томатный сок из высокого бокала. Шелест с удивлением обнаружила, что зрелище существа, так похожего на вампира, да еще и наслаждающегося густой кроваво-красной жидкостью, уже не вызывает у нее неприятных ощущений. Леночка оказалась менее стойкой и, сославшись на неотложные дела, покинула рубку. Надо будет с ней поговорить по душам… Градова, конечно, натура впечатлительная, но надо же держать себя в руках. В конце концов, о потребности пассажира в общении их предупредили заранее.
— Скажем так… он заметно лучше стандартного образца. Но, увы, «Протеи» не относятся к шедеврам флота Федерации.
Сейчас «Маргаритка» двигалась в режиме пульсации, тысячу раз в секунду преодолевая горизонт бета-слоя и тут же вываливаясь обратно, в обычное пространство. 234 световые секунды за секунду — абсолютный предел для штурмовика. В смысле, абсолютный — в штатном режиме. Форсируя двигатель (и с гарантией сжигая его за 5–6 часов), «Протей» мог дотянуть почти до 300 сс/с, но такое издевательство допускалось разве что при проведении спасательных операций.
