Вадим Полищук - Республиканец
Тем временем ракеты добрались до имперского носителя. Две попали в ворота правого борта, одна взорвалась при ударе о лист носовой брони, четвертая потерялась по дороге. Теоретически ракеты сами должны были распределить между собой цели и поразить оба шлюза, но что поделаешь — опытная партия. Однако это было уже неважно, на восемь секунд раньше четыре ракеты, выпущенные сержантом Рахманом, поразили все кормовые ворота. Там все прошло штатно.
Через десять минут у первых «Рексов» начнет заканчиваться горючее, а через пятьдесят, максимум пятьдесят пять минут космос будет чист. Вот тогда и пойдут в атаку штурмовики и бомбардировщики. Нет, не пойдут. Командир имперского рейдера ситуацию осознавал ничуть не хуже республиканцев. Вскоре имперские корабли начали брать курс на выход из планетной системы. Почти шестьдесят еще уцелевших истребителей будут брошены вместе с пилотами.
— Да-а. Ну, что скажешь?
Адмирал Кагершем оторвался от прокладки курса имперских рейдеров и повернулся к сидящему рядом с ним вице-адмиралу — начальнику штаба ВКФ:
— Скажу, что наши задницы находились в большой опасности. Если бы имперский крейсер успел хорошо порезвиться в системе, сенат дал бы нам такого пинка, что мы повылетали бы из своих кресел, как снаряд из пушки этого самого рейдера.
Оба адмирала были старыми друзьями и однокурсниками по академии, поэтому между собой могли говорить абсолютно откровенно.
— А ты не преувеличиваешь? Мы же только что взяли Варен.
— Мы можем разгромить Империю и Коалицию, захватить все их планеты, но если хоть один волос упадет со спины какого-нибудь сенатора, то все, нам крышка.
— Почему со спины, а не с головы? — поинтересовался начальник штаба.
— Потому, что они там все лысые, — ответил адмирал.
Они помолчали.
— Интересно, а откуда на этой занюханной учебно-тренировочной базе экспериментальные ракеты? — вдруг спросил начальник штаба.
— Полагаю, что кому-то в военном министерстве надо было отмыть деньги, выделенные на науку, — пояснил адмирал. — В результате появился заказ на разработку и опытная партия ракет, которые никак не вписывались в тактику флота. Вот их и сплавили на базу курсов, планировали расстрелять и забыть, но не успели.
— Но здесь они пришлись кстати.
— Единичный случай, — возразил Кагершем. — Если бы мы оставили у Астгартуса хоть один крейсер, они бы сюда вообще не сунулись.
— Если бы… Нас провели, как слепых щенков. Деблокада Варена была отвлекающим маневром, а мы потащили туда все, что было под рукой. Можно поставить нашей разведке жирный минус.
— Поставь, если хочется. А дальше что?
— А дальше есть у меня одна идея. Отдай мне этого твоего лейтенанта. Кстати, характеристики он пишет толковые. Он уже явно перерос тренажер. У Токора что-то затевается, вот туда его и пошлю.
— Хочешь получить независимый канал? Ладно, забирай. А на тренажер назначим этого сержанта…
— Рахмана, — подсказал начальник штаба.
— Вот именно, подготовь мне на завтра его личное дело.
На следующий день младший лейтенант Дескин получил приказ сдать тренажер сержанту Рахману и прибыть в штаб флота.
Глава 9
Наблюдатель
— Доброе утро, господин капитан, — поприветствовал младший лейтенант Дескин командира токорского патрульного корабля. — Мне кажется, что первоначальный вариант был лучше.
— И вам не хворать, — ответил невидимый собеседник, видеоканал он включать не стал. — Надеюсь, вы скоро избавите нас от своего присутствия.
— Сожалею, но у моего командования несколько иные планы.
Токорский патрульный и республиканский сторожевик типа «Сокол» с бортовым номером двадцать два разошлись на расстояние дипломатической вежливости. Уже месяц республиканский соглядатай шнырял в окрестностях, не пересекая, однако, ее границ. За этот месяц он успел уже смертельно надоесть местным военным, вынужденным отслеживать его перемещения и как-то на них реагировать.
Сам сторожевик сошел со стапелей республиканской орбитальной верфи чуть менее сорока лет назад. В составе действующего флота провел всего три года, после чего, в результате кампании по экономии бюджетных средств, был выведен в резерв, где и пребывал до недавнего времени. После потерь, понесенных в начале войны, республиканский ВКФ вынужден был выгрести все имеющиеся резервы. Престарелый сторожевой корабль подновили, поставили новые двигатели и систему управления. Два месяца «Сокол» № 22 числился в планетарной обороне Астгартуса, затем был возвращен на верфь и снова подвергнут модернизации, но уже более глубокой.
Емкость топливных баков была увеличена вдвое, автономность доведена до шестидесяти стандартных суток, экипаж сокращен за счет дальнейшей автоматизации систем корабля, но самое главное — в носовом отсеке установили несколько тонн новейшей электроники и выделили помещение, в котором сейчас в поте лица трудился флотский лейтенант-криптолог. Однако результаты криптоанализа не радовали, взломать токорские шифры никак не удавалось. Поэтому исполняющий обязанности командира сторожевика младший лейтенант Дескин занялся анализом открытых каналов информации, которые перехватывала аппаратура в носовом отсеке.
— В последние три месяца вокруг Токора идет какая-то непонятная возня. Наша разведка ничего внятного сказать не может. Идет нагнетание напряженности, вокруг системы крутятся какие-то корабли неизвестной принадлежности, военный бюджет Токора пересмотрен в сторону увеличения, — начальник штаба ВКФ закончил вводную часть и перешел к постановке задачи: — У вас, лейтенант, будет почти два месяца. За это время вам предстоит выявить источники напряженности. Сейчас токорская верхушка проводит политику нейтралитета, мы не можем допустить перехода планеты на сторону Коалиции, а также захвата планеты силами Коалиции или Империи. На вас возложена большая ответственность, и, надеюсь, вы осознаете ее. В вашем распоряжении будет недавно модернизированный сторожевик типа «Сокол» с самой новейшей разведывательной аппаратурой на борту. В конфликты с местными не ввязывайтесь. Связь будете держать непосредственно со мной. Жду вашего доклада. Вопросы?
— Никак нет.
— Тогда выполняйте. Удачи вам, лейтенант.
Первый месяц прошел в бесплодных поисках. И только через пять недель у младшего лейтенанта Дескина появилось одно предположение. Однако никаких доказательств, кроме нескольких статей в открытой прессе, он найти так и не смог. На исходе шестой недели Вольдемар плюнул на поиск доказательств и просто изложил свои догадки в рапорте начальнику штаба ВКФ. Понимая, что рапорт является лучшим доказательством его некомпетентности и несоответствия занимаемой должности, начал готовиться к предстоящему возвращению и разжалованию в сержанты, в лучшем случае. Аттестационная комиссия особым гуманизмом не отличалась.
— Прочитал? Что скажешь?
Адмирал Кагершем помедлил с ответом.
— Может, сотрем, и нет никакого рапорта?
Начальник штаба прищурился:
— А если он прав? Представляешь, в какой… в каком положении я окажусь?
— Мы. Мы окажемся! Отправку сторожевика к Токору санкционировал я.
— А идея была моя. — Начальник штаба закрыл файл с рапортом. — Что делать будем?
— С такими доказательствами в сенат не сунешься, — сказал адмирал. — Может, разведчиков запросим?
— О чем? Здесь сплошные догадки и предположения, в качестве доказательств несколько статей из желтой прессы. Да над нами все смеяться будут.
— Значит, выпутываться будем сами, — подвел итог командующий. — Будем исходить из того, что Дескин правильно просчитал ситуацию. Во-первых, смену проводим по плану, во-вторых, на провокации не поддаваться, в-третьих…
Три токорских сторожевика приближались широким фронтом.
— Уходим. Команде надеть противоперегрузочные костюмы.
«Сокол» начал удаляться от системы, сторожевики легли на курс преследования.
— Почему мы бежим? — спросил Вольдемара штурман сторожевика.
— Мы не бежим, мы уходим от вооруженной провокации.
— Но у нас с ними нейтралитет.
— Хорошая фраза, как раз для эпитафии на твоей могиле, если она у тебя будет.
Токорские сторожевики были существенно крупнее, лучше вооружены и защищены. Но создавались они явно не для гонок — модернизированный «Сокол» был быстрее. Противоперегрузочный костюм республиканцев позволял выдерживать большие ускорения. Длительная многократная перегрузка не улучшала здоровье экипажей преследователей, поэтому вскоре, убедившись в бесполезности дальнейшей гонки, токорцы прекратили разгон и отстали.
— На что они рассчитывали? — удивился штурман.
