Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
Складки ткани заколебались, послышался невнятный горловой звук, из щели в коконе вывалилась рука, безвольно повисла, почти касаясь пола. Рука человеческая, неестественно красная кожа покрыта множеством налезающих друг на друга ожоговых волдырей. Выше изуродованной кисти затянута рукавом из плотной черной ткани, сохранившей высохшие капли смазки и пятна пыли.
Словно стараясь еще больше шокировать людей, рука дернулась, тело в коконе пошевелилось, застонало. Следом за рукой в щели показалось лицо существа.
Парализованные неожиданностью, земляне увидели искаженные болью, крупные, широко расставленные бледные глаза. Кожа лица тоже красная, но следов ожога меньше. Черные волосы слиплись клочками и облепили лоб. Широкий плоский нос с шумом втягивал воздух. Рот с высохшими до трещин полными губами чуть приоткрыт, хриплые звуки срываются в стон.
Лозье заметил в направленных на него глазах проблески ускользающего сознания, справился с параличом, склонился над страдающим пришельцем, ища способ помочь. Он раздвинул ткань и стал доставать тело из кокона. Капитан помог ему, вместе вынули тело и положили на пол рядом с торчащей подставкой для рычага. Сочувствующие, потрясенные страданиями пришельца, люди склонились, чтобы лучше оценить его состояние.
«Жив! Слава тебе, Господи, что ты создал этих существ способными перенести такие муки и выжить, чтобы я мог исследовать их!» — молитвы биолога приняли необычный оттенок.
Огромные глаза перестали фокусироваться на лицах, веки медленно сомкнулись. Существо потеряло сознание. Доктор схватил другую руку пришельца — она оказалась неповрежденной — и попытался проверить пульс. Тренированные пальцы ощутили слабые толчки в пережатой вене. Лозье немного успокоился — еще есть время, чтобы сориентироваться.
Глава 22
Джек почувствовал, что начинает болеть голова. Монотонный гул самолетного двигателя только добавлял напряжения, создавая назойливый фон. Они уже приближались к берегу пролива, до спасительной посадки остались считанные километры, десятка три-четыре.
Переживания постепенно теряли свою яркость. Немного сгладилось первоначальное потрясение от внезапного бегства, закончившегося нелепой смертью Дикси. Пассажиры даже перекинулись парой ничего не значащих фраз, только чтобы нарушить размеренное гудение мотора, но говорить о чем-то более серьезном не хотелось. Слишком тяжело было свыкнуться с положением.
Джек поймал себя на том, что мысли обрели какую-то зацикленность, не дающую зацепок для разрешения главной проблемы. Определить свою роль в этой истории однозначно он не мог, а те эпизоды, что всплывали в памяти, виделись в мрачном свете впечатлений от жертвы Сайда. Джеку было стыдно. Он задумался над тем, какое зрелище представлял в глазах Аннет.
«Да, вот что может послужить рычагом. Стыд — вот тот стимул, который даст достаточно сил».
Это была искомая зацепка. Джек ухватился за нее и, словно глядя на себя со стороны, как на роль в сценарии, попробовал определить линию развития личности персонажа. Он стал понимать, что утрачивает достоинство. Это болезненная утрата, ранящая сильнее потери старого друга. Это начало разрушения. Джек интуитивно ощутил, что должен сопротивляться влиянию обстоятельств, нацеленных на уничтожение его личности.
«Это вызов мне, как разумному существу. Я должен использовать это, чтобы стать сильнее. Только сопротивление давлению дает опыт и укрепляет способность контролировать себя. Мир становится другим, значит, я должен измениться вместе с ним».
Джеку показалось, что он нащупал во мраке ту дорогу, которая выведет из тупика. Оставался только шаг, чтобы начать путь.
«Чем я должен стать?»
Это был правильный вопрос, но ответ пока скрывался где-то за поворотом. Необходимо какое-то действие, которое позволит проявить себя в другой плоскости. Что-то для опоры, чтобы начать выстраивать фундамент плотины, которая сдержит поток разрушительных для личности реакций. Которая усмирит внутренние противоречия, поднимет личность на новый уровень самооценки.
Джек очнулся. Пальцами ощутил гладкий корпус радио, лежащего на коленях. Вспомнилось последнее сообщение, услышанное из динамика — «Франция ждет вас!»
Он подумал, что есть что-то недосказанное в этом призыве. То, что они не заметили или просто посчитали неважным тогда. Нет, скорее, не заметили.
«Франция ждет. Ждет ли?»
Радио давно не подавало признаков жизни. Заряд батарей истрачен, теперь это только напоминание об удобствах и радостях мирной жизни. Зачем он таскает его с собой?
Джек посмотрел на профессора Уотсона. Тот окончательно восстановил былые навыки управления летающей машиной, вел самолет легко, уверенными движениями выравнивал кивки после воздушных ям. Профессор явно задумался над чем-то важным, но Джек решил, что обязан прервать его размышления.
— Профессор…
— Ммм?
— Вы знаете, куда мы летим?
— Во Францию, молодой человек, куда же нам еще лететь?
Уотсон был сосредоточен на управлении или, возможно, даже сильнее — на своих мыслях, поэтому ответил, не особенно задумываясь над сутью вопроса.
— Но куда во Франции мы летим?
— Хм…
— Мы что-то упустили, не правда ли?
Сзади зашуршала одежда Аннет.
— Джек, что случилось? — спросила она.
Джек подумал, что немного легкости не помешает для разрядки, сказал:
— Мы не знаем, куда летим, моя дорогая. Только и всего.
Ответ Джека идеально наложился на ее мысли, дополнив только что выстроенный моральный портрет спутника, который Аннет увлеченно создавала, перебирая в памяти недавние события и его поведение.
— Прекрасно! — произнесла она, скорее продолжая внутренний монолог, чем отвечая Джеку.
Джек расценил ее слова, как признак улучшившегося настроения девушки. Он мимолетно удивился ее самообладанию, подумал, что нужно потом проанализировать это качество. Это пригодится в работе, которую он решил провести над собой.
— Я, пожалуй, займусь рацией. Ведь приборы самолета в идеальном порядке, как я вижу. Значит, она сможет передавать не только на короткие расстояния.
Профессор отметил, что это еще одно подтверждение планов Стивена.
— Молодой человек, здесь все как новое, можете не сомневаться.
Джек взял микрофон и посмотрел на панель настройки. Предельные значения частот совпадали с указанными на корпусе мертвого радиоприемника. Джек выяснил частоту передачи сообщений из Франции и попробовал настроить бортовую рацию. Колесико регулировки вращалось с благородной мягкостью, позволяя дозировать перемещение реостата с поразительной точностью.
Спустя считанные мгновения из изящно декорированного динамика над панелью послышались фразы на французском. Голос был взволнованным, но не содержал и тени воодушевленного призыва, который так неприятно поразил Джека при первом прослушивании передачи. Джек прибавил громкость.
— Внимание! Падение снаряда во Франции! — тревожно вещал мужской голос. — Европа в опасности! Всем, кто еще нас слышит! Европейские силы сопротивления нуждаются в вас. Присоединяйтесь к вооруженной борьбе против марсианских захватчиков! Внимание! Падение снаряда во Франции!
Снова зацикленная автоматическая трансляция.
«Как быстро все меняется! — подумал Джек. — Как нам не потеряться в этом водовороте?»
Он чувствовал себя опустошенным. Сзади донеслись всхлипывания. Джек обернулся, Аннет плакала с тихой обреченностью, немигающим взглядом смотрела на проплывающие облака.
— Аннет, пожалуйста, возьмите себя…
— Эти твари уже в моей стране! — полные слез глаза посмотрели на Джека. в них промелькнула мольба о защите, но потом Джек снова увидел смесь разочарования и покорности перед судьбой.
«Она не видит спасения, — подумал Джек. — Что же сумеет вселить в нее надежду?»
— Аннет, у нас нет другого выхода. Мы должны лететь туда.
— Зачем? — воскликнула она. в ее голосе слышалось недоумение. Она не понимала, как можно говорить о каких-то действиях, когда нет никакой надежды на спасение.
— Они не дождутся нашего поражения, — сказал Уотсон. — У нас еще есть время, чтобы добраться до людей. Это мужественные люди, они должны нам помочь. Я расскажу им о своем замысле.
— Вы думаете, у нас остаются шансы? — ответил Джек.
Он внимательно посмотрел на профессора. Тот сильнее сжал пальцы на штурвале, излучал упрямую уверенность и не собирался сворачивать с выбранного пути. Джек отметил про себя, что старый ученый тоже изменился за то короткое время, пока они были вместе.
— О, у нас есть все шансы, молодой человек! — профессор повернулся к собеседнику. — Я верю, что нас встретят здравомыслящие люди. Они поймут важность моего предложения, и мы сумеем оказать должное сопротивление этим тварям.
