Олег Балабанов - Галактеры
— Всем на землю, руки вытянуты вперед! — раздался усиленный мегафоном голос.
В небольшое дворовое пространство с трех сторон вбегали вооруженные люди. Враз вспыхнули невесть от-куда появившиеся лучи прожекторов. Один из секстантов опустил руку в свой черный халат. На свет показался пистолет… Все остальные как один выхватили спрятанное оружие…
Когда смолкла последняя очередь, командир спецназа и бойцы стремительным броском приблизились к кост-ру…
Он проснулся от шума перестрелки и первым же движением не очень нежно скинул ничего не понимающую спросонки Вику на пол. Сам метнулся к окну.
У него волосы встали дыбом от того, что он увидел: в центре ярко освещаемого огнем месте, возле горевшего костра лежало несколько тел. На одном столе лежало обнаженное тело девушки, живое. Один подбежавший спецназовец грубовато толкнул ее, что-то сказав той, и девушка попыталась подняться. У нее это получилось только с помощью бойца — она была пьяна или накачана наркотиками, что не большая разница.
«Опять эти уроды! — промелькнула мысль. — Как тараканы повыползали из своих нор!»
— Сереж, что такое? — спросила Вика.
— Да вон секту какую-то накрыли у нас во дворе, ритуальное осеменение, что ли хотели совершить, отмороз-ки. Наверняка кто-то из жильцов позвонил в милицию, — ответил Сергей. — Тебе нельзя, не подходи, — приказал он ей, услышав приближающиеся шаги. Но было уже поздно.
— Ой, их же…!
— Да почему ты меня не слушаешься? Да, не знаю почему, но была стрельба, наверняка они были вооружены и открыли огонь. Обколотые или обкуренные, — разозлился он, уводя ее вглубь комнаты к кровати.
Зажав рот рукой, она пыталась не закричать. Через несколько минут она совладала с собой.
— Что же твориться, а, Сереж?
— Что-что? Все наши незыблемые устои и надуманные законы рушатся у нас на глазах, вот что! Если они раньше вели себя тихо, прячась по конурам, как крысы. Теперь в открытую с оружием разгуливают по городу. И это только начало… Господи, делайте же что-нибудь! — взмолился он, адресуя фразу правительству. — Там, ка-жется, кого-то из спецназовцев зацепило, — ответил Горшенин.
— Можно посмотреть?
— Нет.
— Мне тоже нужно привыкать к виду смерти, — решительно ответила она.
Ничего не ответив на этот аргумент, он только прижал ее к себе, тем самым давая понять, что он рядом и го-тов защитить — древний как сама жизнь рефлекс мужчины.
Там уже находились машины, куда грузили тела убитых…
Вскоре улица опустела. Казалось, покой снова окутал переулок, но это только кажущийся покой. Из окон квартир некоторое время еще выглядывали жильцы, обсуждая происшествие.
Люди постепенно привыкали к виду открытой смерти, незаметно ожесточаясь. В последующий раз уже они без особого интереса будут смотреть на очередное пролитие крови. Мир менялся. Духовные ценности неуловимо меняли свою силу и власть. Вид умерших на похоронах, по большей частью естественной смертью, это одно…
Может быть, оно и к лучшему, но не такой мир подразумевался создателем, где вид крови может стать повсе-дневным зрелищем.
Неожиданно Сергей почувствовал пробежавшие по телу мурашки и прошел на кухню.
— Ты куда? — тут же пошла следом Вика.
Поглядев на градусник, помрачнел:
— Кажется, Земля исчерпала свои тепловые ресурсы — восемь градусов тепла, Вик! И это в августе, хоть и в конце, м-да! Ладно, пошли спать, представление окончено.
Ничего не ответив, Вика прижалась к нему, согреваясь, и только когда он начал дремать, произнесла:
— А мне их и не жалко! Скоты, самые натуральные скоты! Из-за таких на протяжении всей истории человече-ства тормозился процесс развития общества, его культурное и техническое развитие. Всевозможные идеологические течения и направления, черт… В конечном счете все подобные совокупности и привели к тому, что в самый ответственный момент, когда от всего вида требуется доказать право на само существование, показать, чего оно достигло и что может противопоставить угрозе всей нации мы должны просто смотреть в постоянную ночь и надеяться, что нам удастся, заметь: удастся, а не уверены! разрушить преграду свету! И не факт, что захватчики не сделают второй конус. Да и вообще!
— Спи, солнышко, не забивай голову, — ответил Сергей, прижимая к себе и целуя ее, — ты права в целом, но историю уже не повернешь и не подправишь. В данный период развития человечества надеяться можно лишь на то, чем обладаем мы сейчас. Спи, все хорошо и я с тобой, — закончил он, пресекая ее попытку продолжить разглагольствования более крепким прижатием к себе, в душе поражаясь той перемене, которая прямо на его глазах происходила с Викой — она ожесточалась, подспудно ища выход из кризисной ситуации, желая одного: продолжать жизнь. Скрытые ресурсы организма на астральном уровне предупреждали об угрозе его существованию, и она сопротивлялась этому. Каким бы ни было развитие общества, на какой бы ступени оно ни стояло все же жестокость, отображающая в первую очередь защитный рефлекс человека прорывается наружу даже в самых легкоранимых и светлых душах. И с этим ничего не сделать, так как предложить альтернативные варианты людям, в душе отторгавшим жестокость и насилие невозможно, но без этого в час испытания не обойтись и они это понимают… С этой мыслью он стал проваливаться в сон…
Методичные стуки, порой сменяющиеся дробным стаккато, тихой успокаивающей музыкой прокрадывались в сознание, умиротворяя ненастойчивым ритмом и одновременно внося новое в мир грез, где витал во время сна человеческий мозг. Сплетающиеся нити звуков, наконец, просочились сквозь незримую преграду, грань, за кото-рой начинается процесс выхода из сна.
Сергей, шелохнувшись, открыл глаза, вслушиваясь в разбудившие его звуки. Мерные тихие удары о подо-конник навеяли мысль о дожде и он повернул голову в сторону окна. Так и есть: в свете уличных фонарей, бро-сающих отблески в окно, стучали капли дождя, пропадая время от времени и вновь барабаня по стеклу. Что-то завораживающее было в дожде и Горшенин осторожно, чтобы не разбудить Вику встал и выглянул на улицу — моросил мелкий дождь, с неравной периодичностью исчезая в порывах сильного ветра, появляясь и кидаясь на стекла окон. Блестевший асфальт и земля на короткий период отбрасывали сплошное отражение, с приходом очередной мороси покрываясь мелкой-мелкой рябью.
Вдруг Сергею почудилось или, правда почудилось? и он внимательнее пригляделся к витавшей водяной взве-си в воздухе. Нет, почудилось. Той грани, состояния присутствующего в момент перехода воды в замороженное состояние, то есть в снег не наблюдалось.
Почему-то это не подтвердившееся предположение заставило подняться настроению, и уж совсем неожидан-но пришедшая мысль заставила взгляд упереть то место, где несколько часов назад была уничтожена группа секстантов. Ничего уже не напоминало о тех событиях — даже угли демонического костра скрылись на фоне земли, как бы прикрываясь лившей сверху водой. Дождь спешно смывал следы противоправных самой природе действий, удаляя вещественные доказательства прекращения нескольких жизней, какими они ни были. Ничто не проходит бесследно, все несет какую-то цель, часто не поддающуюся осмыслению.
Эти косые струи, порой яростно бьющие под разными углами, иногда стихающие казались Горшенину вызо-вом природы человеку, его действиям и результатам деяний на протяжении поколений.
«Господи, какую чушь я несу? — встряхнулся Сергей, — а всему виной Вика — вон спит спокойно, а перед сном наговорила такого… Хотя в чем-то она права!».
А может, нужно было замедлить развитие человека еще на чуть-чуть? И тогда бы в космос, к дальним плане-там не ушли бы автоматические станции серий «Вояджер» и «Пионер» и которые, в конечном счете, не были бы обнаружены разведчиком некоей расы и они не провели углубленную разведку планеты и не послали сигнал о наличие на ней многочисленных полезных ископаемых… Не произошло бы то, что творилось сейчас в этой звездной системе… Галактическая война могла бы пройти стороной, но никто не может предугадать на несколь-ко шагов ход истории, всех вытекающих из предпосылок тех и других факторов последующих событий вселен-ной.
Примерно об этом думал он, когда почувствовал осторожное прикосновение сзади. И тихий-тихий шепот-выдох:
— Привет! Дождь.
— Да.
— Холодный дождь! О чем думаешь?
— Размышляю и привыкаю: какого это — наблюдать медленное прекращение всех жизненных процессов на такой большой планете! Вот недавно здесь произошло прекращение нескольких жизней, но этот дождь уже смыл следы — только мокрая земля, вобравшая и впитавшая пролившуюся кровь. Скоро все здесь застынет, запорошит коркой снега…
