Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ
— Я тут подумал, тебе, может, помочь чем надо?
— Рапорты напишешь? — кисло спросил Лукас.
Март пожал плечами:
— Могу. Только ты их потом перечитай.
— Ты почему не в увольнительной?
— Я в увольнительной, я на планету не полетел. Ты же не полетишь, а без тебя никак.
— Не болтай чушь!
Лукас прикусил язык, но было поздно. Синие глаза его ведомого потемнели:
— Мы — звено, — напряженно сказал Март, — ты что думаешь, я отправлюсь куда-то без тебя?
Да уж, точно. Думать надо, прежде чем говорить. Для Марта пока одинаково ценны и форма, и содержание. Со временем пройдет, но сейчас он не делает разницы между ритуалом и тем, что за ритуалом.
Люк кельи с шелестом отполз в сторону, и Лукас кивнул:
— Заходи.
В келье первым делом настроил для ведомого временный доступ к своему компьютеру — пусть делом займется, раз уж сам помощь предложил — только потом продолжил поднятую в коридоре тему:
— Пилоты одного звена обычно держатся вместе, все правильно, но не в тех случаях, когда бзик одного из них ограничивает свободу другого. Особенно, когда речь идет о родной планете.
— А ты знаешь, что я родился на Торде?! — Март воззрился на него из кресла.
— Естественно. И о том, что ты обещал своим друзьям из полка Джер… из Первого полка, показать свой родной город. У вас там, если не ошибаюсь, добывают янтарь.
— Самая большая в системе янтарная ярмарка. У нас даже собираются Музей сокровищ и редкостей построить. Прямо в Бассаре. Это мой город так называется. Хотя… ты, наверное, и об этом знаешь?
— О Музее впервые слышу.
— Все равно. — Март решительно отвернулся к компьютеру и несколько секунд глядел на пустой монитор. — Все равно. Про бзик правда, но ты планеты не любишь — это не бзик.
— Угу, — отозвался Лукас.
Март был слишком взвинчен. Старался казаться спокойным, от этого напряжение внутри только росло. Расстроен, что не улетел на Торду? Нужно продлить ему увольнительную на все время, пока «Зигфрид» пробудет на орбите. Одумается — слетает домой. Проведает семью — у него там дядя и дед с бабкой. А пока надо подержать его рядом. И делом занять…
Интендант подождет личной встречи? Или сцепиться с ним в официальной переписке?
Пожалуй, интендант подождет. Для родного монастыря, конечно, не жалко трофеев, но принципы и традиции велят биться за каждую мону, а биться лучше, не оставляя логов в монастырской сети.
Интересно. Родной монастырь. Родная планета. Есть что-то общее? «Не любишь планеты» — неверная формулировка. С некоторых пор Лукас их попросту боится. Но пока это не создает помех в бою, Марту об этом знать не обязательно.
— Ты до Инуи вообще совсем на планетах не бывал? — тут же, как подслушал, поинтересовался его ведомый. — Ни разу не спускался на поверхность? Говорят, ты родился в монастыре.
— Говорят. В здешнем госпитале. Но не родился, меня вынули из инкубатора, взятого в числе других трофеев.
— Ну, да. Аристократы все… так. Типа, рождаются.
— Не все в монастырях, — с достоинством напомнил Лукас.
— А правда, что там был архимандрит?
— Отец Александр? Он тогда полком командовал. Был. До сих пор неизвестно зачем его занесло в госпиталь. Говорят, очень интересовался адским устройством с живым младенцем внутри. В итоге, когда устройство разродилось, рядом кроме него никого не случилось. Жаль, я не помню, какое у него было лицо.
Март ухмыльнулся. А через секунду виновато подпрыгнул:
— Тебе письмо. Я случайно открыл. Случайно, честно. Забыл, что почта не моя.
— Там все равно нет ничего, что уже не прочла бы цензура, — Лукас из-за плеча Марта дотянулся до экрана. — Никаких секретов от братьев, знаешь ли. Тем более, от тебя. — Он открыл меню информации о корреспонденте, и они с Мартом одинаково изумленно уставились на сообщение: «информация отсутствует».
* * *Племянник должен был спуститься на Торду с первым же монастырским матваном, и сразу лететь в Бассар. С друзьями или без них — его дело, но появиться в родном городе он был обязан.
И, все же, не явился.
Передать Бастарду письмо было некому. А сам Бастард никогда не спускался на планеты.
Этот вариант тоже был предусмотрен: Март мог получить взыскание, мог остаться без увольнительной, уставы монастырей чрезвычайно суровы — как иначе держать в узде бешеных рыцарей? Правда, судя по письмам самого Марта, настоятель «Святого Зигфрида» не был так жесток, чтоб не дать рыцарю увольнительную, когда родная планета — вот она, видна невооруженным глазом, но при составлении плана учитывали и тот факт, что пилот-истребитель мог попросту не дожить до сегодняшнего дня.
Слава Богу, мальчишка жив. Петер и Мария каждый день жгли ритуальные моны перед иконой бодхисатвы Юрия, покровителя всех, космонавтов, и вносили имя племянника в список молитв за здравие в храме Гнева Господня в Мешехе, столице Торды. В столичном храме даже среди бодхисатв были только пилоты, и наверняка кто-нибудь из них, раз за разом слыша о Марте Плиекти, начал присматривать за мальчиком. Не обошлось без того, раз Бастард сам выбрал его в свои напарники. Что бы это ни значило, лучше уж Первый Рыцарь, чем кто-нибудь другой.
Март жив. Март не наказан. Но в Бассар не прилетел. Вместо него в середине дня у дома приземлилась машина, где были двое других рыцарей. Они представились и передали от Марта посылку с сувенирами для всей семьи. Отец Иоанн и отец Лев — обоим уже за семьдесят, оба вежливые и не высокомерные. Служили с Мартом в одной эскадрилье, пока его не перевели к Бастарду. Понимая желание Петера, Марии и других домочадцев узнать о жизни племянника как можно больше, рыцари приняли приглашение зайти в гости, и не меньше часа терпеливо отвечали на вопросы. Ну, что тут скажешь? Хоть и рыцари, хоть и бешеные, а, все ж таки, священники.
Они и объяснили, что Бастард никогда не бывает на планетах, а поскольку Март сейчас его ведомый, то и он тоже не прилетит. Даже чтобы повидаться с родными.
— Максимализм. — Объяснил отец Лев, — Март пока думает, что ведущий и ведомый обязаны держаться вместе в любых обстоятельствах. Станет постарше, поймет, что бывают исключения.
Рыцари обменялись короткими, понимающими взглядами. Отец Иоанн усмехнулся, отец Лев скрыл усмешку, и подытожил:
— Ваш племянник в полном порядке. Если хотите передать ему что-нибудь, мы зайдем вечером.
Петер хотел, еще как хотел. Жаль, нельзя было попросить рыцарей надрать Марту уши, как нельзя было просить передать ему приказ перестать чудить и явиться в Бассар. Племянник как-то слишком всерьез принял странный уклад монастырской жизни. Уж не вообразил ли он себя настоящим рыцарем? Или это близость с Бастардом плохо повлияла на него? Лха его знает, вдруг тот излучает что-то такое… какие-нибудь флюиды, отравляющие душу? Если это правда, Петер будет настаивать на том, чтоб вернуть Марта домой. Хватит того, что он согласился отпустить племянника на почти верную смерть: тот сам рвался в пилоты, мечтал служить Капелле, и кто бы смог его удержать? Но рисковать жизнью — это личный выбор каждого человека, а рисковать душой не имеет права никто.
На случай, если Март не прилетит на Бассар, Петер кроме письма и бохардата с какими-то документами, получил еще и нехитрую программу, позволяющую разбить письмо на крохотные фрагменты и россыпью отправить в монастырь вместе с любым пакетом почты. Все время пока «Святой Зигфрид» висел на орбите, почтовый узел военного космодрома столицы работал на износ, отправляя, отправляя и отправляя письма. Март рассказывал: такое происходило на каждой планете. Множество людей, несмотря на наставления пастырей, суеверно считали рыцарей Десницы бодхисатвами, или, по крайней мере, близкими к святости. Грех, конечно, но люди грешили и всегда будут грешить, и почти всегда — с благими намерениями. Как бы там ни было, письма с молитвами и просьбами шли в монастыри сотнями тысяч, застревали в фильтрах, уничтожались, им на смену приходили новые. В таких условиях невозможно было отправить в монастырь свое послание, если твоего имени нет в списке разрешенных корреспондентов. Имя Петера Плиекти в списке, конечно, было — Устав ордена не требовал разрыва родственных связей — но он не мог просто взять и отправить Марту письмо для Бастарда, как не мог и написать, мол, дорогой племянник, твоего командира ждет не дождется на Торде представитель Капеллы с крайне интересным предложением.
Конспирация, конспирация и еще раз конспирация.
И Петер и Март были иллюзионистами, им, в отличие от телепатов, не грозила смерть просто за то, что они существуют, но их казнили бы за работу в Капелле. Заговор псиоников, нелюди, объединившиеся, чтоб бороться за жизнь — самый жуткий кошмар ордена Всевидящих Очей.
