Пространство Откровения. Город Бездны - Аластер Рейнольдс

– Не надо никуда идти, – сказала Зебра. – Я обещала спрятать тебя до конца «Игры».

– У меня есть срочные дела.

Я зря это сказал. Зебре совершенно не следует знать о том, что я ищу Рейвича или кого-то еще. Теперь у нее появится повод подумать, каким образом выманить меня из убежища.

– Странно, но я почти готова поверить твоему обещанию, – проговорила она. – Не знаю почему, Таннер, но мне кажется, что ты держишь слово.

– Ты права. И когда-нибудь это будет стоить мне жизни.

– Что ты имеешь в виду?

– Не важно. Лучше скажи, сегодня кто-нибудь играет? Кому, как не тебе, об этом знать.

Зебра ненадолго задумалась.

– Да. Но что тебе до этого, Таннер? Неужели ты ничему не научился? Твое счастье, что остался жив.

Я улыбнулся:

– Пожалуй, пока я не могу сказать, что Город Бездны мне осточертел.

Вернув телефон менеджеру, я попытался обдумать дальнейшие перспективы. Но лицо Зебры, ее голос стояли за каждой моей мыслью. Зачем я ей позвонил? Единственный повод, который я смог придумать, – необходимость принести извинения. Совершенно бессмысленный поступок. Он скорее должен был успокоить мою совесть, нежели женщину, обокраденную мной. Я прекрасно понимал, насколько ее оскорбило мое предательство, понимал, что в обозримом будущем не смогу отплатить ей. Однако что-то заставило меня позвонить. Сняв поверхностный слой, чтобы докопаться до подлинной причины, я обнаружил лишь калейдоскоп эмоций и порывов. Ее запах, ее смех, изгиб ее бедер. Полосы на спине, которые сначала превратились в волны, а потом выпрямились, когда наша любовная игра закончилась и женщина откатилась от меня. То, что я обнаружил, мне не понравилось. Поэтому я захлопнул эту шкатулку, словно в ней кишели ядовитые змеи.

Я вернулся на рынок, чтобы шум толпы приглушил мои мысли и помог сосредоточиться на более важных вещах. У меня еще оставались деньги. По меркам Мульчи я был настоящим богачом, хотя в Пологе эта сумма показалась бы смешной. После расспросов я смог сориентироваться в ценах и снял комнату в нескольких кварталах от рынка, в одном из районов Мульчи – надо сказать, не самом захолустном.

Правда, о моем жилище сказать такого было нельзя. Квартира занимала угол пристройки – качающегося восьмиярусного куба, одного из наростов, облепивших основание огромного здания. Скорее всего, возраст этого нароста был весьма почтенным, поскольку он успел обзавестись новообразованиями вроде лестниц – приставных и обычных, горизонтальных площадок, сточных систем, шпалер для растений и клеток для животных. В общем, это сооружение, далеко не самое безопасное в Мульче, пребывало в таком состоянии уже не первый год и вряд ли сочло бы мое прибытие сигналом к обрушению.

Я проследовал по бесконечной череде лестниц и площадок, перешагивая через дыры в бамбуковом настиле, сквозь которые с головокружительной высоты просматривалась улица. Мою комнату освещали газовые светильники. Однако, как я заметил, в другие части комплекса было проведено электричество. Где-то внизу без умолку жужжали метановые движки, ведя неравное состязание с уличными музыкантами, зазывалами, муэдзинами, разносчиками и животными. Но вскоре я перестал замечать эти звуки, а когда задернул шторы, в комнате воцарился вполне уютный полумрак.

Кроме кровати, мебели там не было. Но что мне еще нужно?

Усевшись на кровать, я задумался. Пока сцены из жизни Хаусманна не вклинивались в мое сознание, я мог анализировать их с холодной отстраненностью патологоанатома.

В них было нечто странное.

Я прибыл сюда, чтобы убить Рейвича, и вдруг – совершенно неожиданно – столкнулся еще с одной проблемой. Она состояла не только в том, что меня начали посещать видения. А ведь все начиналось вполне заурядно. Нельзя сказать, что я был этим галлюцинациям рад, но не сомневался, что смогу от них избавиться, поскольку знал, чем все может обернуться.

Эти сны – их уже нельзя было назвать снами, поскольку они приходили средь бела дня, – открывали мне далекое прошлое. Я становился свидетелем преступлений Небесного, о которых никто даже не подозревал. А такие сомнительные факты, как существование диверсанта и легендарного шестого корабля под названием «Калеуче», как принадлежность Небесного к числу пассажиров-бессмертных, – тайна, которую раскрыл ему Тит? Но разве Небесный Хаусманн не умер? Разве не его распятое тело я видел в Нуэва-Вальпараисо? Даже если это подделка, никто не может отрицать, что вскоре после приземления Флотилии он был арестован, заключен в тюрьму, подвергнут пыткам, осужден и казнен на глазах у тысяч людей.

Тогда почему я уже сомневаюсь в его смерти?

Это просто индоктринационный вирус, сказал я себе. Он морочит тебе голову, Таннер Мирабель.

Впрочем, засыпая, я думал не только о Небесном.

На этот раз мне приснилось прямоугольное помещение – не то тюремная камера, не то арена для крысиных боев. Я стою на смотровой площадке, огороженной перилами. Сверху льется ослепительный белый свет, стены и пол отделаны керамической плиткой и украшены огромными лоснящимися листьями папоротника и искусно декорированными древесными ветками, – очевидно, это должно изображать джунгли. Среди растений на полу – человек.

Как будто бы я узнал эту комнату.

Человек был наг, он лежал, скорчившись в позе эмбриона. Похоже, его вначале поместили сюда, а затем дали очнуться. Бледная кожа была покрыта пленкой пота, словно сахарной глазурью. Вот он приподнял голову, открыл глаза, огляделся и попытался встать, но тут же пошатнулся и принял исходное положение, то есть съежился на полу. Он не мог стоять, потому что одна из ног ниже щиколотки заканчивалась чистым бескровным обрубком и походила на аккуратно разрезанную колбасу. Человек повторил попытку и на этот раз ухитрился добраться до стены прыжками, но снова не удержал равновесия. Потом лицо исказилось от невыразимого ужаса. Человек вскрикнул.

Его сотрясала дрожь. В противоположном конце помещения, в темной нише, кто-то шевельнулся. Неведомое существо двигалось медленно и тихо, но человек ощущал его присутствие. Теперь он уже не вскрикивал, а визжал, точно свинья под ножом. Раздался звучный шлепок – из ниши на пол вывалилась груда темных колец толщиной с человеческое бедро. Не прекращая неспешного движения, тварь подняла украшенную капюшоном голову, словно принюхиваясь; туловище продолжало выползать из ниши. Вопли стали прерывистыми – человек задыхался – и от