Питер Гамильтон - Обнажённый Бог: Феномен
Лежавшие на траве люди издавали мучительные стоны. Он обошел их. Страшное сомнение зашевелилось в душе. А вдруг их муки вызваны не психологическими причинами? Каждый одержатель в чем-то изменил их внешность. Вдруг каждое такое изменение привело к злокачественному образованию?
— О, черт тебя побери, Рубра! Где ты? Нам нужна твоя помощь.
Дверь камеры, как и всегда, открылась без предупреждения. Луиза в первый момент даже не услышала щелчка. Свернувшись, она лежала на койке в полудреме, не вполне понимая, где находится. Как долго пробыла она в таком состоянии, ей было неизвестно. Ощущение времени у нее почему-то разладилось. Она припоминала допрос, насмешки и неприкрытое презрение Брента Рои. Потом ее привели сюда. Затем… с той поры прошло несколько часов. Во всяком случае, она здесь уже давно…
Должно быть, она спала.
Правда, в это трудно поверить. Огромная тревога держала ее мозг в напряжении.
В дверях появились те же самые женщины-полицейские. Луиза, мигнув, посмотрела на их колеблющиеся очертания и попыталась прийти в себя. Перед глазами вспыхивали болезненные яркие точки, и она, сжав губы, постаралась удержаться от внезапного приступа тошноты.
«Что со мной такое?»
— Эй, держись, — одна из женщин, сидя на койке, удерживала ее в сидячем положении.
Луизу сотрясала неконтролируемая дрожь, на коже выступил холодный пот. Постепенно она успокоилась, хотя сосредоточиться никак не удавалось.
— Минутку, — сказала женщина. — Дай-ка я перепрограммирую твой медицинский нанопакет. Несколько раз глубоко вдохни.
Это было уже проще. Она проглотила немного воздуха, грудь расширилась. Еще два вдоха. Стало полегче.
— Ч… что? — задохнувшись, спросила она.
— Приступ беспокойства, — сказала женщина-полицейский. — Мы здесь на это нагляделись. Бывало и хуже.
Луиза с готовностью кивнула, стараясь убедить себя, что все так и есть. Ничего страшного. И с ребенком ничего не случится: медицинский нанопакет об этом позаботится. Надо сохранять спокойствие.
— Хорошо. Мне лучше. Спасибо, — она слегка улыбнулась женщине, но та посмотрела на нее с полным безразличием.
— Тогда пойдем, — сказала другая женщина, стоявшая в дверях.
Луиза медленно поднялась. Ноги слегка дрожали.
— Куда мы идем?
— К следователю, — неприязненно отозвалась первая женщина.
— Где Женевьева? Где моя сестра?
— Не знаю. И знать не хочу. Пошли.
Луизу чуть ли не вытолкнули в коридор. С каждой минутой ей становилось лучше, хотя голова все еще болела. Маленький кусочек кожи на затылке саднил, словно ужаленный. Она рассеянно поглаживала его. Приступ тревоги? Никогда об этом не слышала. Но, принимая во внимание все случившееся, очень может быть, что такая болезнь и существует.
Лифт спустил их на несколько этажей. Когда вышли, гравитационное поле поднялось почти до нормальной величины. Тут все выглядело по-другому, не так, как в тюрьме. Настоящие правительственные офисы, стандартная мебель, вежливый неулыбающийся персонал. Луиза чуть приободрилась, оттого что обстановка здесь была не такой мрачной, как на верхних этажах. Статус ее изменился к лучшему. Хотя и слегка.
Полицейские ввели ее в комнату с узким окном. Был ли за окном рассвет или сумерки, определить невозможно. Купавшиеся в золотисто-оранжевом свете трава и деревья ярче и зеленее, чем на Фобосе. Посреди комнаты — овальный стол, окруженный двумя повторяющими его форму диванами. На одном из диванов, свесив ноги и засунув руки в карманы, сидела Женевьева и смотрела в окно. Взгляд ее выражал нечто среднее между обидой и скукой.
— Джен! — у Луизы сорвался голос.
Женевьева так и полетела к ней через всю комнату. Сестры крепко сжали друг друга в объятиях.
— Они не хотели сказать мне, где ты находишься! — громко возмущалась Женевьева. — Не разрешали с тобой увидеться. И отказывались говорить, что происходит.
Луиза гладила сестру по волосам.
— Ну вот я и здесь.
— Как давно я тебя не видела. Несколько дней!
— Да нет, нет. Тебе это просто показалось.
— Несколько дней, — настаивала Женевьева.
Луиза постаралась улыбнуться. Ей хотелось излучать уверенность.
— Они тебя допрашивали?
— Да, — угрюмо пробубнила Женевьева. — Они все спрашивали и спрашивали о том, что произошло в Норфолке. Я им сто раз рассказывала.
— И меня тоже.
— Должно быть, на Земле одни дураки. Не понимают, пока ты не объяснишь им несколько раз.
Луиза чуть не рассмеялась. Насмешка, звучавшая в голосе Джен, должно быть, вывела из себя не одного взрослого.
— И они отобрали у меня игровой блок. Что это, как не кража?
— Я своих вещей тоже не видела.
— И пища отвратительная. Видно, они такие тупые, что и готовить не умеют. И чистой одежды у меня нет.
— Ладно, я постараюсь обо всем узнать.
В комнату торопливо вошел Брент Рои и, небрежно махнув рукой, отпустил женщин-полицейских.
— Ну что ж, дамы, садитесь.
Луиза бросила на него возмущенный взгляд.
— Будьте добры, — сказал он фальшивым тоном. Сестры уселись на диван, не разнимая рук.
— Мы арестованы? — спросила Луиза.
— Нет.
— Значит, вы поверили тому, что я вам рассказала?
— К своему удивлению, я обнаружил, что ваш рассказ до какой-то степени правдив.
Луиза нахмурилась. Сегодняшнее его поведение разительно отличалось от прежней манеры допроса. При всем при том он не только не раскаивался, но вел себя так, словно оказался прав он, а не Луиза.
— Так, значит, вы будете искать Квинна Декстера?
— Без сомнения.
Женевьева вздрогнула.
— Я его ненавижу.
— Это и есть самое главное, — сказала Луиза. — Ему нельзя сойти на Землю. Если вы мне поверили, значит, я победила.
Брент Рои поерзал на сиденье.
— Ладно. Все это время мы пытались решить, что с вами делать. И было это, скажу я вам, нелегко, ввиду того, что вы намеревались осуществить. Вы думали, что поступаете правильно, когда привезли сюда Кристиана. Но, поверьте, с юридической точки зрения, вы совершили преступление. Комиссар полиции Ореола провел два дня в беседах с лучшими юристами, обсуждая, как с вами поступить. Настроения ему эти разговоры не улучшили. За ваш проступок вас следовало бы направить в штрафную колонию. И утвердить обвинительный приговор не составит труда, — он посмотрел на Женевьеву. — И при этом ваш возраст не стал бы помехой.
Женевьева, вздернув плечи, огрела его красноречивым взглядом.
— Ваше счастье, что сейчас тревожные времена, и полиции Ореола не до вас. Кроме того, существуют смягчающие обстоятельства.
— Итак? — спокойно спросила Луиза. Она сама не знала почему, но страшно ей не было. Если бы им предстояло судебное разбирательство, этого разговора бы не было.
— Итак. Совершенно ясно, что после всего, что вы сделали, мы вас у себя не потерпим. К тому же у вас нет технических знаний, необходимых для жизни на астероиде. Следовательно, вы станете нам обузой. Сейчас объявлен межзвездный карантин, и поэтому мы не сможем послать вас к жениху, на Транквиллити. Остается один выход: Земля. У вас есть деньги, стало быть, вы можете себе позволить жить там до окончания кризиса.
Луиза посмотрела на Женевьеву. Сестренка сжала губы, всем своим видом показывая, что ей этот разговор неинтересен.
— Я не возражаю, — сказала Луиза.
— А хоть бы и возразили, — сказал Брент Рои. — Ваш голос ничего не значит. Депортируя вас, делаю вам официальное предупреждение. Вы совершили противозаконное деяние, угрожающее безопасности Верхнего Йорка. Первый узел Центрального правительства зафиксировал этот факт в своей памяти, в отделе криминалистики. Стоит вам когда-либо переступить закон на подотчетной Центральному правительству территории, как первому вашему делу тут же дадут ход, и вы попадете под следствие. Вам все понятно?
— Да, — прошептала Луиза.
— Повторяю, еще один проступок — вас вышвырнут из арколога и захлопнут за вами дверь.
— А как насчет Флетчера? — поинтересовалась Женевьева.
— А что такое? — спросил Брент Рои.
— Он отправляется на Землю вместе с нами?
— Нет, Джен, — ответила Луиза. — Он не едет с нами, — она старалась убрать грусть из голоса. Что бы они с Джен без него делали? Луиза не могла думать о нем как о враге-одержателе. Последний раз она видела Флетчера, когда его выводили из причальной камеры. Никогда не забудет, как ободряюще он ей улыбнулся, хотя глаза его были грустны. Даже потерпев поражение, он не утратил присущего ему благородства.
— Твоя старшая сестра права, — подтвердил Брент Рои. — Перестань думать о Флетчере.
— Вы его убили?
— Сделать это невозможно. Он давно мертв.
— И все-таки убили?
