Эдвин Табб - Джонделл
– Все готово, Эрл, - раздался голос стоявшего рядом с рафтом Джаскина. - Что дальше?
– Пока подождем.
Дюмарест внимательно осмотрел помещение, где находился рафт. Широкие двери выходили прямо на улицу; наверх, в жилые комнаты, вела лестница. В полу вполне могли быть ловушки, а в стенах - потайные панели, но Дюмарест сомневался в этом. Такие хитрости обычно устраивают боязливые люди, а мелевганиан нельзя считать таковыми. Эти безумцы абсолютно уверены в своем превосходстве.
– Джаскин, постарайся заблокировать двери, а потом оставайтесь здесь с Прелеретом и покараульте. Проверьте груз и убедитесь, что мы сможем поднять все необходимое. Все лишнее без колебаний выбрасывайте. Ты не против? - обратился он к Нееме, уловив выражение ее лица. - То, что на тебе, останется. А вот остальные вещи, видимо, придется бросить.
– Нет, не против, - вздохнула она. - И что дальше?
– А дальше мы будем пировать.
Пир вышел на славу - настоящий фейерверк из шумных мужчин, льющегося рекой вина, едва тронутых блюд и тянущихся к легконогим женщинам-хегельтианкам рук. Все говорили громко и разом, пели и со стороны казались здорово подвыпившими. Настоящий пир приговоренных к смерти - разыгранный специально перед хегельтами и Стражами, которым, несомненно, обо всем докладывалось. Пьянка была заранее объявлена, ее ожидали, и теперь она была призвана усыпить подозрения мелевганиан.
Все блюда старательно уничтожались. Опытные путешественники знали, что полный желудок сослужит им добрую службу; все они слышали приказания Дюмареста и знали, что в рафте не останется ничего, кроме небольшого запаса воды. Жизнь намного важнее любого груза, а возможности рафта весьма ограниченны, чтобы перегружать его всяким барахлом.
Стоя у окна, Дюмарест разглядывал небо. Уже наступила ночь, россыпи звезд горели неистово ярко, и он про себя проклинал все это великолепие, заливавшее сверкающим ореолом небесный свод. Ему нужна была облачность, и чем плотнее, тем лучше, чтобы воздушное пространство плохо прослеживалось. Может, позже облака и появятся, а пока оставалось только ждать, когда затихнет город, а тех, кто наблюдает за небом, сморит дремота.
К нему тихо подошла Неема. Несмотря на предостережения, она, как и Хакон с Арионом, не слишком ограничивала себя в вине. Не желая потихоньку выливать вино, они заправляли его в себя, и теперь их бурные взрывы смеха звучали неподдельно беспечно. Дюмарест встретился взглядом с Секнессом, и тот кивнул. Подвыпившие будут вести себя тихо, когда наступит время бежать, или он утихомирит их дубинкой. Без оружия они всего лишь пассажиры; а пока пусть помогают создавать впечатление, что все путешественники безнадежно пьяны.
Про Неему нельзя было сказать, что она притворялась выпившей. Шумно вздохнув, она оперлась на руку отвернувшегося от окна Дюмареста.
– Пять лет, - начала она. - Пять паршивых лет. Мне даже не верится, что еще немного, и все закончится. Знаешь, Эрл, что я буду делать, когда мы доберемся до Саргона? Я хочу иметь все самое лучшее, что можно купить за деньги: бани, одежду, еду, вина… все, что душа пожелает.
– Но у тебя и так все это есть, - возразил он.
– Ничего подобного. Вещи - да, может быть, но никак не окружение. Меня тошнит от того, что мне прислуживают рабы. Я хочу общаться с людьми, с которыми можно поболтать и посмеяться, которые будут делать мне приятное потому, что им этого хочется, а не потому, что их высекут или даже убьют за неповиновение. Есть и еще кое-что очень важное. - Неема теснее прижалась к Дюмаресту. - Пять лет в Мелевгане! Ты хоть можешь себе представить, что это такое?
– Ты мне уже рассказывала.
– Не все. О самом худшем я умолчала. Ведь я как-никак женщина, Эрл. И мне нужно, чтобы меня любили. Какой прок от денег, одежды и прочего барахла, если они не служат главной цели… Для кого это все? Пять бездарно потраченных лет, Эрл! Ты хоть понимаешь меня?
Такой была Неема. Расчувствовавшаяся от выпитого вина, она выглядела значительно старше, чем казалась на первый взгляд. Может, она пыталась утопить в вине выдуманные ею страхи. Или после долгих лет, прожитых в Мелевгане, впервые позволила себе расслабиться и выпустить наружу столь долго сдерживаемые эмоции. Дюмарест вспомнил атмосферу безумия, в которой она жила. Такое не проходит даром. Общество ненормальных - крайне опасная штука, оно могло незаметно исказить и даже полностью изменить процесс логического мышления нормального человека, и в результате неприемлемое ранее стало обыденным, а неестественное - нормой жизни.
– В Саргоне, Неема, у тебя будет все, в чем ты нуждаешься, - мягко заверил ее Дюмарест.
– У меня и здесь есть все… почти все, Эрл. Подумай об этом. У меня есть все, о чем только можно мечтать… все, за исключением одного. Когда у меня будет и это последнее, я могу посчитать свой личный мир завершенным. Это вполне возможно - для нас обоих. Я умею обращаться с мелевганианами. Конечно, они ненормальные, но я могу с ними ладить. И тогда мы заживем по-настоящему. Ты и я, Эрл… здесь. В Саргоне, в роскошном доме, с огромным количеством слуг и со всем, что только можно купить за деньги. И мечта станет явью, Эрл. Вот она. Нужно только протянуть руку и взять.
Во всем виновато вино. Всего за пару часов от постоянного страха ее бросило к чрезмерной уверенности, от безнадежного отчаяния - к заоблачной эйфории. Подобная смена настроения сродни маниакально-депрессивному состоянию, усугубленному вышедшей из-под контроля паранойей. Такое сочетание взрывоопаснее любой бомбы.
Дюмарест заглянул в глаза Неемы, и по коже у него поползли мурашки. Зрачки ее блестящих, переливавшихся разноцветными крапинками глаз были неестественно расширены. Они свидетельствовали о том, что ее сознание парило в каких-то неизведанных далях. Достаточно одного неосторожного слова, и она выцарапает ему глаза или, наоборот, падет в его объятия. Стоит ему отказать, и Неема может выброситься из окна или выбежит на улицу, чтобы предать их замыслы.
– Ты говоришь о мечте, Неема? - Дюмарест заставил свой голос звучать непринужденно и даже улыбнулся. - Но разве она однажды уже не осуществилась?
– Я тоже так думала, но это длилось очень недолго. Когда мы прибыли сюда, то точно знали, что должны делать. Какое-то время все шло как по маслу, но потом… - Она пожала плечами. - Он оказался слабаком, Эрл. Настоящим идиотом. Он не слушал, что я ему говорила. Ученый болван, который знал слишком много, чтобы снизойти до моих советов. - И теперь он качался на виселице вместо флюгера на крыше дома, в котором она предлагала себя другому мужчине. - Но ты, Эрл, далеко не слабак. Ты сильный душой и телом и знаешь, что и когда следует делать. Женщина рядом с тобой может чувствовать себя спокойно - ты защитишь ее, позаботишься о ней. Но ты способен на большее, мой дорогой. На значительно большее. - Неема вцепилась ему в руку. - Пойдем со мной, Эрл. Пойдем! Прямо сейчас!
Тамболт, с мокрыми от вина губами, оскалился и с завистью посмотрел им вслед. Уверенный, что за ними наблюдают хегельты, Дюмарест прихватил со стола бутылку и приложился прямо к горлышку. Его кадык заходил ходуном, хотя ни капли вина не попало в горло. Со стуком поставив бутылку на стол, он шумно выдохнул, затем взял другую и повторил представление. На этот раз он выронил бутылку; упав на пол, она осталась лежать в луже вина.
– Песню! - приказал он. - Ну-ка, спойте нам! - Нужно было как-то поддерживать иллюзию бесшабашного веселья. - А как насчет этих красоток? Они что, не умеют танцевать? А ну, девочки, музыку и танцы! Пир у нас или нет?!
За спиной у него поднялся шум, когда он последовал за Неемой из зала; шум затих, как только он притворил дверь, и стал почти неслышным, когда он поднялся вслед за женщиной в комнату наверху. Всего пару часов, подумал он. От силы три. На такой срок Неему можно как-то обуздать.
* * *– Вина, Эрл?
Хегельты произвели перестановку согласно инструкциям Неемы. Все было подготовлено за время, что он провел на руднике. На низком столике стояли бокалы и бутылка вина, широкая кровать была накрыта ярким расшитым покрывалом, над курительницей причудливой спиралью вился дымок, и в воздухе стоял густой запах благовоний.
Взяв бокал, Дюмарест поднес его к губам, но даже не пригубил. Через край он хорошо видел все еще расширенные, полные возбуждения зрачки глаз Неемы.
– Ты ведь любишь меня, Эрл, - прошептала женщина. - Скажи это вслух!
Но Дюмарест стоял молча, внимательно наблюдая за ней.
– Ну скажи же! - Неема заговорила громче. - Я хочу, чтобы ты любил меня, Эрл! Потому что я люблю тебя и будет несправедливо, если ты не полюбишь меня. Скажи, что любишь! Ну скажи же! Скажи: «Я люблю тебя, Неема». Скажи!
Внезапно он выплеснул свой бокал прямо ей в лицо.
Оно окрасило ее лицо рубиновым цветом, закапало с бровей, кончика носа и подбородка, потекло по вздымавшейся груди, выпиравшей из низкого выреза платья. От неожиданности Неема замерла, потом откинулась назад и, подняв руки, сверкнула своими браслетами. Левой рукой Дюмарест ударил ее снизу по рукам, заставив их взметнутся еще выше, а правой со всего маха влепил звонкую пощечину.
