Скиталец - Эй ты
В пространстве рядом был одноглазый кит. Он просто взирал на приближающуюся звезду.
— Значит, так всё закончится?
Дух машины на это тихонько кивнул и издал тихий вой. В нём Краснов почувствовал опустошение, раскаяние, боль утраты, обречённость и безвыходность. Для неё потеря Марии значила не только смерть старого друга, но и невозможность очищения кода корабля от воздействия варпа. И случится из-за этого может очень много ужасных вещей. Например, Луна может ослабнуть и потерять возможность выходить в варп, дабы питаться сущностями имматериума, или, поглотив слишком много «грязной» энергии, попросту потеряет себя и превратится в ещё одну алчущую человеческих душ тварь. Последнее, пожалуй, пугало духа машины больше всего.
— Неужели нет другого варианта? Может, мы сможем как-то починить Марию?
Дух уже хотел издать вой, обозначающий «нет». Но в последний момент себя остановил. Какое-то время он что-то обдумывал и наконец кивнул.
— Тогда в чём же дело? Значит, ещё не всё потеряно. Что для этого нужно? Пускай мой робот сейчас не в лучшей форме, но можно меня перенести на другую машину и…
Краснов обрадовался, что есть способ спасти ИИ. Не только потому, что от этого зависела его «жизнь», но и потому, что попросту успел привязаться к своей союзнице. Возможно, будь они оба людьми, он бы попытался приударить за ней. Но бытие машиной не предполагало романтических отношений. Наверное…
Так что, услышав о том, что он сможет спасти Марию, мужчина, естественно, обрадовался. Но пронзительный взгляд луны немного отрезвил его. Дух же издал короткий звук с простым смыслом: «ТЫ».
— Ну я же сразу сказал, что готов помочь…
Луна вновь издала звук, что на этот раз нес в себе более подробную информацию. И в ней Краснов выступал не как помощник, но как средство. Дух машины мог объединить Дмитрия с тем, что осталось от искусственного интеллекта. В результате мужчина изменится. Насколько серьёзно, не знала даже сама Луна, но при этом память что Дмитрия, что Марии останется нетронутой, но сами модули личности сольются в единый. Поскольку у Краснова эта деталь практически не пострадала, то его личность и займёт главную роль, а осколки разбитого модуля усилят основной, но поскольку разбитый модуль изначально не был пустым, то возможно наличие не предвидимых последствий.
— Но это же не спасёт её саму. В чём тогда смысл?
На вопрос Луна ответила, что так получится сохранить то, что осталось. Сам же Краснов получит возможность развиваться. Что даст хоть и призрачный, но всё-таки шанс на то, что со временем у него получится отделить её от себя и восстановить, заселить корабль людьми и восстановить самого духа корабля…
— Погоди, в смысле тебя восстановить? С тобой-то что не так?
На этот раз в вое луны, помимо эмоций, было послание.
«Ничто не даётся просто так. У всего есть своя цена и последствие. Хотела бы объяснить подробнее, но, боюсь, времени осталось мало. Совсем скоро мы преодолеем „точку невозврата“ и уже не сможем преодолеть притяжение звезды. И так, решай. Хочешь ли ты пройти предложенный путь или встретишь конец вместе со мной здесь и сейчас?»
Тут и выбирать нечего. Между шансом спасти тех, к кому успел привязаться, и трусливым принятием Краснов выбирает первое.
— Я хочу спасти вас!
Едва он произнес эти слова, как они с духом резко отвернули вправо от звезды и ускорились. Краснов не мог видеть этого, но в реальности космический корабль совершил такой же манёвр, вновь потревожив всех обитателей судна.
Мужчина вновь вернулся в реальность. Кабели, которые раньше напоминали волосы Марии, обвились вокруг него, словно змеиный клубок. Их хитросплетения неумело имитировали сухожилия, но этого было достаточно, чтобы стальной гигант неуклюже поднялся и мог наблюдать, как руины обелиска преобразуются в нечто иное.
Неизвестный камень с множеством проводов, подобно глине, терял форму, а куски, которые ранее упали на дно комнаты, подобно пузырям воздуха в воде, поднимались и сливались с уже имеющейся бесформенной массой.
Наконец, когда почти каждая мельчайшая крупица неизвестного камня слилась в единое бесформенное нечто, оно наконец начало принимать форму. Подобно податливому пластилину, нечто сформировалось в… Трон?
Кабели пришли в движение, заставляя гиганта двигаться. Если бы Краснов захотел воспротивиться, у него, возможно, был бы шанс что-то изменить. Но он не стал этого делать. Он принял решение и следовал ему до конца, несмотря на страх, природу которого сам не мог объяснить.
Как только тело Дмитрия оказалось на троне, кабели синхронно освободили гиганта. Чтобы через мгновение они, словно миксины, проникли внутрь гиганта. Эти существа, как известно, способны проникать внутрь своих жертв и выедать внутренние органы. Кабели вели себя похожим образом, но вместо того, чтобы поглощать всё, они забирали лишь то, что было выведено из строя. Так продолжалось какое-то время. Всё это время Краснов ощущал копошение внутри себя, но, помимо морального дискомфорта, ничего не чувствовал.
Наконец, убрав все уничтоженные детали, «миксины» подключились одним своим концом к гиганту, а другим — к трону. Как только они достигли своей цели, тело гиганта моментально заняло фиксированное положение. Отныне он и трон были связаны, но ещё не стали единой машиной. Оставался ещё один шаг.
От груди стального гиганта начал отслаиваться металл, обнажая полупустое нутро. Затем в воздухе перед корпусом изувеченной машины поднялось два осколка каменного диска. Краснов сразу понял, что это и есть тот самый модуль личности. Это было несложно догадаться, когда весь остальной камень превратился в податливый «пластилин», а эта деталь осталась нетронутой.
Расколотый диск медленно пропарил в нутро робота, после чего металл, подобно плоти, зарос, не оставив и следа. С этого момента мужчина перестал воспринимать реальность. Для Дмитрия начался ад. В его память медленно, подобно буру, проникало нечто чужеродное. С каждой секундой знания и воспоминания древней машины всё глубже и глубже проникали в сознание бывшего автомеханика. Будь личность Марии целой и невредимой, она с лёгкостью могла бы поглотить Краснова, и его опыт жизни в жалкие сорок лет попросту не имел бы для неё значения.
Но Марии не было. И потому Краснов мучительно долго поглощал поток данных, чувствуя при этом адскую боль из-за гигантских потоков информации, не рассчитанных на человеческое сознание. Перед глазами мужчины пролетали сотни равнодушных лиц,
