10 лет спустя - Имран Муса оглы Магеррамов
– Она неэффективна против них, ты же знаешь. Зря только силы потратим.
– Лучше так, чем позволить этим ублюдкам залезть к нам в головы.
– Ладно.
Мы стали бросать в противников импульсы и выбросы. Мы не жалели себя, поскольку понимали, что для нас уже все кончено.
Первым выдохся я. Я потратил все свои силы и сорвался с пирамиды. Тойя прыгнул за мной. В полете он схватил меня за руку, а потом накрыл своим плащом и продолжил биться с Фантомами. Он сражался как истинный воин, до последнего. Даже когда несколько существ захватили контроль над его ногами, парализовав Тойю, торус продолжал сражаться, размахивая своим мечом:
– Получите, твари! – Он занес свой меч в последний раз и застыл в такой позе. Они его парализовали или заморозили. Теперь это была статуя, неподвижная и безжизненная, но с яростной гримасой на своем и без того недоброжелательном лице. Все его мышцы застыли в напряжении. Казалось, еще чуть-чуть, и он закончит свой смертельный удар, но он замер.
Кто-то из существ подошел ко мне, заслонив вид парализованного Тойи. Великого воина, с которым я сражался плечом к плечу. К тому моменту я уже был не в силах что-либо предпринять :
– Только не тяните, прошу. – Сказал я Фантому, что дотронулся до моего лица свой тощей рукой. После этого я окончательно потерял сознание.
ДОКТОР ШТАЙНЕР
1 августа 2031 года, Копенгаген, руины штаб-квартиры ООН
– И что, никто не выжил?
– Никто. Мы не нашли никаких тел. Возможно, их расщепило в результате импульса после взрыва, но директор жив. Мы в этом уверены.
– Уверенность – не научная категория, Вероника. Думаю, я знаю, как нам попасть в его измерение.
– И как же?
– Утиной охотой увлекались?
– Было дело в детстве.
– Что самое главное?
– Взять упреждение.
– Именно. Мне нужны вводные данные: координаты точки, из которой Вы получаете сигнал, периодичность, с которой они меняются, и координаты Копенгагена, именно этого места. Если я пойму закономерность, которой подчиняется смена его координат, я смогу спрогнозировать, где он будет в следующий промежуток времени.
– И?
– Мне нужна помощь в доработке ретранслятора. Нужна большая мощность, большая вариативность в обработке координат точки выхода и входа. Я могу доставить нас к нему, если в конструкцию ретранслятора я смогу заложить вариативность.
– Я поняла, Вы хотите научить ретранслятор прогнозировать координаты цели через расчетный промежуток времени, чтобы точнее открывать выход, так?
– Именно, Вероника.
– Мы попадем к нему и сможем выбраться обратно, основываясь на заложенную Вами, доктор, вариативность, так?
– Да, но есть одно но: закономерности в смене координат может не существовать в принципе. Его перемещение в пространстве может быть абсолютно хаотичным, тогда у нас ничего не получится.
– Каковы наши шансы, доктор?
– 50 на 50. Либо выгорит, либо нет.
– Это хорошие шансы.
– Но риск слишком велик, Вероника. Я не хочу, чтобы Вы, Ваш директор или кто-то еще бесследно пропали в мироздании.
– Знаете, в Мексике мои шансы выжить тоже были 50 на 50, но я выжила.
– Так это Вы убили всю семью того наркобарона?
– Мне пришлось, иначе я бы не выбралась живой оттуда.
– Я…у меня нет слов.
– А слова и не нужны, доктор. Вам нужна рабочая среда? Думаю, я знаю, где Вам ее обеспечить. Прошу в машину.
– Конечно.
РЕПОРТЕРША (АГЕНТ ВЕРОНИКА)
Резервный испытательный комплекс Отдела 3, Копенгаген, 5 августа 2031 года
Я нисколько не сомневалась в Рихарде: у него все получилось. Он смог разгадать закономерность, с которой меняются координаты сигнала от часов шефа, заложить вариативность в логику работы своего ретранслятора, который теперь был в несколько сотен раз больше его домашнего прототипа на солнечной батарее и питался сразу от нескольких реакторов, и научить свое творение с погрешностью в один случай из ста прогнозировать координаты цели через расчетный промежуток времени.
Он боялся за меня. За последние несколько дней у нас с ним закрутился роман. Хоть он и сумасшедший ученый, но мужчина он отменный. Настоящий. Добрый, честный, нежный – я давно не встречала никого подобного. С ним мне было хорошо, и хоть я и не хотела привязываться к нему, я все же дала слабину – я уже не могла дышать без него, он стал частью моей жизни. Я снова почувствовала себя женщиной, будто родилась заново.
Я разрешила ему отправиться со мной. Завтра мы прыгнем в измерение шефа и попытаемся его спасти. Одному Богу известно, с чем мы там столкнемся – с Фантомами или еще с чем-нибудь. Мы можем привести этих тварей с собой на Землю, сами того не подозревая. Теперь я боюсь за него. За Рихарда, моего сумасшедшего гения, за людей, за себя, за шефа – Господи, в очередной раз прошу тебя, дай мне силы…
ОТДЕЛ 3
Из зашифрованной радиопередачи мобильного устройства оперативной связи директора Отдела 3, неизвестное измерение, точная дата и время неизвестны
Ни в коем случае не пытайтесь меня найти. Здесь полно этих тварей. Они жестоки, как никогда. Это их мир. Холодный, темный, безжизненный, существующий на границе мироздания. Оставьте меня, равно как и попытки добраться сюда. Здесь обитает Смерть и Страх. Пустота…
P.S.: если Вы получили это сообщение, прошу Вас, передайте моей семье, когда сможете с ними увидеться, если Вы, конечно, земляне, что я их очень люблю. Конец связи.
ДОКТОР ШТАЙНЕР
Резервный испытательный комплекс Отдела 3, Копенгаген, вечер 5 августа 2031 года
Устройство было готово к броску. Наконец, я смогу проверить все свои теории и расчеты. Если мы с Вероникой сможем попасть в тот мир, куда попал ее шеф и вернуться обратно, значит, человечество уже готово. Готово к межзвездным перелетам и контактам с братьями по разуму. Не думал, что доживу до этого момента.
Я пил кофе на рабочем месте у консоли, как вдруг услышал знакомые шаги. Я знал, кто это был: моя муза, моя Вероника. Она подошла ко мне сзади и начала массировать мне плечи и шею. Боже, какое блаженство:
– Ты просто чудо, Вероника. – Сказал ей я.
– Спасибо. – Ответила она. Я услышал, как она улыбнулась. Она сразу же молодела на 15 лет минимум, когда чему-то искренне радовалась. Я взял ее за руку и поцеловал:
– Что-то случилось? Или ты решила просто навестить заработавшегося ученого?
– И то, и другое. – Она села на стол, обнажив свое аппетитное бедро. Я тут же положил ей руку на колено и едва не обжегся – она горела, все читалось в ее глазах. Я поцеловал ее в
